Признание действительности договора

Подходы к признанию действительности договора в экономике и юриспруденции существенно различается. Для юриста важна нормативноправовая сторона вопроса. С юридической точки зрения необходимо принуждать к выполнению договора, если выполняются три условия:

• 1) сделано предложение;
• 2) предложение принято;
• 3) принятие предложения выгодно обеим сторонам (это означает, в том числе, что при заключении сделки отсутствует принуждение и чрезвычайные обстоятельства).

То есть для того, чтобы договор был признан действительным, необходимо, чтобы одна из сторон сделала предложение, а другая сторона его приняла. При этом предложение и его принятие должны быть очевидны, а в некоторых случаях соответствовать определенным правилам. Например, покупатель на аукционе демонстрирует желание купить, подняв табличку или руку, а аукционист фиксирует принятие предложения голосом или третьим ударом молотка. В некоторых случаях устные договоренности не допускаются и обязательна письменная форма договора, а ряде случаев и его регистрация. Независимо от формы, каждая сделка должна содержать взаимные стимулы для должника и кредитора, результатом сделки должно быть некоторое «вознаграждение» как для должника, так и для кредитора. Договоры, заключенные под принуждением или при стечении чрезвычайных тяжелых обстоятельств, т. е. не несущие «вознаграждение» одной из сторон, чаще всего признаются недействительными. Договор признается недействительным, если хотя бы одно из перечисленных условий не выполняется.

Каковы же недостатки юридического подхода с точки зрения экономиста? Прежде всего, данный подход не учитывает напрямую соображения эффективности, и часть эффективных сделок может не признаваться законом. Равно как часть неэффективных сделок может быть признана. Например, обещания подарка даются не ради получения выгоды, поэтому им не сопутствует «вознаграждение». Пусть выдающийся выпускник обещает выделить своему университету средства на строительство нового корпуса^[1]. Университет готов начать строительство немедленно. Выпускник также желает немедленного начала строительства. Но выпускнику требуется некоторое время, чтобы набрать всю сумму пожертвования. Университет же не рискует начинать строительство без защищаемого по закону договора. Обе стороны хотят выполнить обещание, но «вознаграждение» отсутствует, а слабость теории не позволяет заключить договор и начать строительство.

Возможно, договорное право не призвано способствовать достижению эффективности. Ведь, как мы уже упоминали, юридический подход в большей степени ориентирован на критерии справедливости. И описанный подход, казалось бы, в достаточной степени удовлетворяет принятому в обществе понятию справедливого договора. При справедливой сделке стороны должны обмениваться эквивалентными ценностями, ценность обещания должна соответствовать ценности возмещения. А стороны в большинстве случаев не будут заключать договор, если данные ценности с их точки зрения неэквивалентны. Однако следует отметить, что в случае заключения сделки сторонами учитывается не рыночная эквивалентность передаваемых ценностей, а ее субъективные оценки. Достаточно того, чтобы должник посчитал возмещение адекватным для данного обещания. И это может стать полем для критики справедливости законодательства, поскольку с точки зрения нейтральной третьей стороны некоторые сделки могут выглядеть несправедливыми. С этим можно было бы бороться, но суд часто не имеет возможности определить субъективные оценки ценности обещания и вознаграждения. Третьей стороне — суду — трудно оценить субъективные ценности, а стороны договора обычно имеют стимулы их искажать. Поэтому юристы, при возникновении вопроса о признании сделки, не проверяют их на предмет эквивалентности передаваемых ценностей, достаточно лишь зафиксировать сам факт «вознаграждения».

С точки зрения экономиста договор следует признавать действительным, если он экономически эффективен как для заключивших его сторон, так и для общества. Эффективность договора подразумевает, что каждый ресурс передан именно той стороне, которая распорядится им наиболее эффективно; каждый риск несет именно та сторона, которая может с наименьшими издержками его предотвратить; каждый из пунктов договора способствует получению максимального выигрыша от кооперативной деятельности сторон.

Отметим, что если стороны заключили полный контракт, то отсутствует необходимость в регулировании условий договора со стороны закона. Договор должен выполняться в том виде, в каком он был заключен. Стороны нуждаются лишь в правовой защите данного договора. Действительно, в случае полного контракта, когда стороны договора ведут себя сверхрационально, экономическая эффективность требует выполнения обещания, если должник и кредитор желают его выполнения в момент предоставления обещания. Такой договор эффективен по Парето, поскольку стороны, добровольно вступившие в соглашения, оценивают свое состояние как выигрышное, и невозможно повысить ожидаемую выгоду одновременно для обеих сторон.

Однако согласно теореме Коуза, рациональные агенты способны составить полный контракт только в случае крайне низких трансакционных издержек. В этом случае контракт будет полным, поскольку ведение переговоров об условиях сделки осуществляется без издержек, и рациональные стороны договора, обладающие необходимой информацией, обсудят все возможные варианты развития событий и примут эффективное решение по каждому из них. В реальности рациональность индивидов может быть ограничена, а трансакционные издержки могут быть значительны. Если же стороны не рациональны, или трансакционные издержки значительны, договоры не являются полными, и возможно возникновение провалов рынка, связанных со снижением эффективности, либо для сторон договора, либо для общества. Провалы рынка нуждаются в исправлении с использованием корректирующих правовых доктрин¹. В этом случае неэффективные условия договора не учитываются или заменяются эффективными.

Выделяются следующие провалы рынка:

• 1) нерациональность сторон;
• 2) наличие внешних эффектов;
• 3) обладание рыночной властью;
• 4) отсутствие достаточно полной информации.

Требование индивидуальной рациональности сторон подразумевает выполнение двух характеристик рационального индивидуального выбора:

а) Предпочтения сторон сделки стабильны и упорядочены. Рациональный индивид, принимая решение, способен ранжировать ожидаемые результаты данного решения от наименее предпочтительного до наиболее предпочтительного. Для этого индивид должен иметь устойчивые, стабильные предпочтения. Если у лица, пытающегося дать определенное обязательство, абсолютно неустойчивые или неупорядоченные предпочтения, по закону оно не может заключать имеющие правовую силу договоры^[2][3].

Данные нормы имеют защитный характер, поскольку сторона, не осознающая последствий своих действий не способна заключить эффективный договор. Большинство людей заботится о своих интересах лучше, чем какое-либо третье лицо. Однако нерациональные, недееспособные индивиды составляют исключение. Рациональные, дееспособные индивиды обычно лучше защищают интересы недееспособных от последствий причиняющих вред договоров. Закон возлагает функцию заключения и защиты договора на третье дееспособное лицо (опекуна, попечителя, сторону, сознательно заключающую договор), поскольку только эта сторона с наименьшими издержками может избежать риска потерь от заключенного договора.

б) Отсутствуют жесткие ограничения при осуществлении выбора. Большинство сделок проходит в условиях ограничения. Возможности принимающего решения рационального индивида, как правило, ограничены, и он не может достичь всех своих целей. Чем более жесткий характер носят ограничения, тем сильнее они препятствуют свободе действий и тем больше вероятность нерационального поведения. В некоторых случаях ограничение носит настолько жесткий характер, что совершенно не оставляет принимающему решение лицу выбора. Наличие жестких ограничений может стать оправданием неисполнения обязательств по договору^[4][5]. Рассмотрим случаи, в которых могут возникать жесткие ограничения выбора.

Во-первых, это случаи принуждения под воздействием угрозы или насилия. Если добровольный договор выгоден обеим сторонам, облегчает сотрудничество и является продуктивным, то договор, заключенный под принуждением, лишь перераспределяет благосостояние. Одна сторона договора извлекает из него выгоду, другая сторона несет потери. В случае деструктивных угроз насилия от одной из сторон при заключении договора возникает опасность разрушения стоимости для другой стороны.

Заключение

и последующее невыполнение соглашения позволяют сохранить данную стоимость. Поэтому, обязательство, полученное как плата за сотрудничество, в результате которого создается дополнительная стоимость, признается действительным. Обязательство же, полученное с применением угрозы, разрушает стоимость и является недействительным.

Во-вторых, это случаи крайней необходимости. Если принуждение связано с жестким ограничением, налагаемым на должника кредитором, то в случае крайней необходимости жесткое ограничение налагается третьими лицами при неудачном стечении обстоятельств. Различается и характер угрозы: в случае принуждения — это причинение ущерба действием, в случае крайней необходимости — бездействием. В случае крайней необходимости, кредитор, пользуясь тем, что должник оказался в тяжелых обстоятельствах, угрожает отказать должнику в возможном спасении стоимости материальных благ, требуя награду. Например, спасатель требует от потерпевшего заключения кабальной сделки в качестве платы за спасение. Если договор заключен в тяжелых, безвыходных ситуациях закон допускает возможность его невыполнения. Однако возможно более эффективное разрешение проблемы, через регулирование размера награды за спасение, размер которой должен способствовать осуществлению инвестиций в спасение на эффективном уровне¹.

В-третьих, это обстоятельства непреодолимой силы. В этом случае жесткое ограничение возникает уже после заключения договора. Изменение ситуации, не предусмотренное в договоре, может привести к физической или экономической невыполнимости договора. В случае физической невозможности выполнить договор присуждение ответственности не оказывает стимулирующего воздействия и теряет экономический смысл. Например, если умирает художник, обязавшийся нарисовать портрет, назначение компенсации не влияет на стимулы сторон договора и не препятствует неэффективному разрыву договора.

В случае экономической невозможности выполнения условий договора закон, определяя размер санкции за невыполнение, распределяет между сторонами договора возникающие риски^[6][7][8][9]. Экономическая эффективность требует возложения риска на ту сторону, которая может нести его с минимальными затратами. Под стороной, которая может нести риск с минимальными затратами, чаще всего понимают сторону, которая с минимальными затратами может принять меры для уменьшения потерь от невыполнения договора (уменьшить вероятность неблагоприятного события, либо уменьшить возникающие при этом потери). Если же ни одна из сторон не может принять меры по уменьшению риска, необходимо возложить ответственность на сторону, способную с минимальными затратами распределить риск, либо путем покупки рыночной страховки, либо используя другие пути элиминирования рисков.

Аналогичные меры, допускающие невыполнения договора, принимаются в случаях: искажения цели — когда обстоятельства неодолимой силы делают дальнейшую работу в рамках договора бессмысленной (не соответствует цели, которая побудила стороны заключить договор); взаимной ошибки — если непредвиденное обстоятельство происходит прежде, чем стороны, не зная о данном обстоятельстве, подписывают договор (например, стороны оформляют продажу дома, не зная, что дом сгорел).

Внешние эффекты возникают в результате того, что стороны, заключающие договор, могут не учитывать в нем интересы третьих лиц. В результате стороны не учитывают в договоре внешние издержки, общественные издержки превышают частные издержки, и частные интересы договаривающихся сторон не совпадают с условиями достижения общественной эффективности. Несовпадение частных интересов с общественными создает необходимость законодательного регулирования. Однако поскольку третья сторона по определению не является стороной договора, интересы третьих сторон не учитываются договорным правом. Права третьих лиц защищаются другими отраслями права: уголовным правом, деликтным правом, законодательством о частной собственности, экологическим правом и др.

Отметим, что при некоторых особых обстоятельствах договорное право все же косвенно защищает права третьей стороны, не придавая законной силы договору двух лиц. Договор может быть признан недействительным, если он противоречит политике государства^[10]. Данные положения носят защитный характер и направлены на достижение общественной эффективности в ущерб частным интересам договаривающихся сторон.

Обладание рыночной властью одной из сторон приводит к заключению неравных сделок. При заключении таких сделок интересы одной из сторон не учитываются в полной мере, и Парето-эффективность не достигается. Олигополия ограничивает число возможных партнеров, монополия сводит их число к одному, поэтому противоположная сторона вынуждена смириться с предлагаемыми условиями. При этом потери эффективности для данной стороны от заключения сделки в неравных рыночных условиях могут превосходить выигрыш монополиста. Возникают и внешние эффекты, поскольку существование монополий и картельных соглашений приводит к уменьшению благосостояния потребителей. Не смотря на это, юридическая теория контрактов поддерживает выполнение таких обязательств. Защиту от монополии предоставляет не договорное право, а антимонопольное законодательство. Однако и здесь имеются исключения. Во-первых, может быть не признано соглашение, заключенное в условиях крайней необходимости. Например, договоры, заключенные с целью оказания давления, могут быть признаны недействительными. Во-вторых, в законодательстве многих стран используется доктрина «бессмысленности», в соответствии с которой договоры, условия которых слишком несправедливы и неравны, не могут иметь поддержки со стороны закона. Например, если вы подписываете кредитный договор, в соответствии с которым задержка платежа на один день приведет к потере вами всей имеющейся недвижимости, указанный пункт договора может быть признан «бессмысленным», в этом случае суд не станет требовать его исполнения. В-третьих, исключение составляют «договоры о присоединении», заключаемые по принципу — покупай или уходи. Здесь имеет место фиктивное принуждение к заключению договора. Не смотря на то, что такие договоры экономически оправданы (происходит экономия трансакционных издержек переговоров за счет стандартных договоров; предотвращается моральный риска со стороны служащих компании, имеющих возможность получения взятки при обсуждении условий договора), правовые системы с подозрением относится к таким договорам, и допускают их расторжение по основаниям, которые не предусмотрены для других случаев¹.

Отсутствие достаточно полной информации — сложный случай, создающий особую категорию судебных дел^[11][12]. Если в момент заключения договора одна или несколько договаривающихся сторон обладают неполной информацией, нарушается условие индивидуальной рациональности, и заключенный договор может оказаться неэффективным. У сторон договора может возникнуть желание его расторгнуть. Неисполнение такого договора может быть целесообразно и с общественной точки зрения, поскольку в большинстве случаев его выполнение связано с непроизводительными затратами, направленными на перераспределение ресурсов в пользу одной из сторон. Возникает проблема определения того, в каких случаях эффективно освобождение от ответственности за неисполнение договора, а в каких необходимо принуждать к его исполнению^[13].

При определении эффективности решения по расторжению договора, оспариваемого со ссылкой на неполноту информации, необходимо учесть:

• а) Вмешательство государства необходимо лишь в том случае, если стороны не предусмотрели риски связанные с договором в процессе контрактации. При этом цель договорного законодательства в том, чтобы снизить трансакционные издержки, применив юридическое правило, которое приблизит судебное решение к тому решению, которое было бы принято сторонами, если бы они взвешенно подошли к проблеме.
• б) Эффективно перемещать риск возникновения неблагоприятного события, возникшего в результате неполноты информации, на ту сторону, которая имеет возможность получить информацию с меньшими затратами и лучшую возможность предотвратить риск. В этом случае минимизируются общие издержки от потенциальной ошибки, и создаются верные стимулы по предотвращению ошибок для стороны, которая может предотвратить их более эффективно.
• в) При ускорении производства и распространения информации возрастает эффективность распределения ресурсов, поскольку при наличии информации стороны ведут себя более рационально. Эффективное решение должно способствовать производству и быстрому распространению информации.

Таким образом проблема сводится к определению варианта, при котором будет производиться наибольшее количество полезной для общества информации с минимально возможными затратами и потерями.

Для того чтобы дать конкретные рекомендации по достижению эффективности, необходимо разграничить возможные виды судебных исков, связанные с различными характеристиками неполноты информации (рис. 4.1). И прежде всего, необходимо разграничить обман (1) и заблуждение (2).

В случае обмана происходит передача заведомо неверной информации, искажение информации. Ответственность за невыполнение договора в случае обмана, мошенничества необходима, поскольку снижает трансакционные издержки заключения договоров. Если стороны заключают договор в условиях правовой незащищенности от обмана, они будут принимать чрезмерные меры предосторожности и расходы в обществе существенно возрастут.

Заблуждение возникает в случае, если либо обе стороны не обладают информацией, либо одна из сторон такой информацией обладает, но не предоставляет ее другой стороне. В идеале, эффективный суд должен возложить ответственность на сторону, способную получить информацию с меньшими издержками. В этом случае снижаются трансакционные издержки процесса заключения договора. Но экономическая логика требует учесть виды заблуждения: одностороннее (2—1) и двухстороннее (2—2).

Рис. 4.1. Характеристики, определяющие эффективность судебных решений по искам о расторжении договоров со ссылкой на неполноту информации^1.

В случае двухстороннего заблуждения обе стороны договора заблуждаются по поводу одного и того же факта. При решении вопроса, какая из сторон имела больше возможностей предотвратить ошибку, вполне может потребоваться детальный запрос о характере ошибки и экономической роли или положении каждой из вовлеченных сторон. А это достаточно затратное исследование, поэтому в целях экономии трансакционных издержек эффективно освободить от ответственности за невыполнение договора допустившую ошибку сторону.

В случае одностороннего заблуждения одна из сторон обладает необходимой информацией, но не предоставляет ее другой стороне. Эффективность требует, чтобы риск односторонней ошибки был возложен на сторону, способную наиболее эффективно предупредить такой риск. Однако нельзя забывать, что принятое решение отразится на производстве и скорости распространения информации. Закон должен сти-^[14]

мулировать производство информации, способствующей увеличению общественной эффективности. Для принятия эффективного решения в этом случае необходимо учитывать характер информации^[15]. Информация может быть получена либо путем специального поиска (2—1—1), либо случайно (2—1—2) ^{[16]. Например, специалист по ценным бумагам, может получить информацию об интересующей его корпорации, тщательно изучая ее экономическую деятельность, а может нечаянно подслушать ее из чужой беседе в автобусе[17].}

В случае если информация является продуктом дорогостоящего поиска, эффективно допускать ее неразглашение, поскольку правило, разрешающее неразглашение — единственный эффективный способ стимулирования инвестиций в получение такой информации. Требование разглашения информации, налагаемое на хорошо информированную сторону, лишает ее преимуществ от обладания информацией, и у данной стороны появится стимул снизить усилия по поиску информации. Другая сторона, получающая информацию бесплатно, также не будет иметь стимулов к поиску информации. Поэтому отказ в праве собственности на преднамеренно полученную информацию ликвидирует стимулы для обеих сторон вкладывать средства в поиск информации^[18]. Наиболее эффективным способом назначения прав собственности на краткосрочную информацию, например на информацию о состоянии рынка, будет разрешение заключать сделки, не раскрывая преднамеренно полученную информацию¹. В этом случает, потери общества от ошибок как результата неопределенности будут меньше потерь от недопроизводства информации.

Если же информация не является продуктом преднамеренного поиска, риск потерь от неопределенности необходимо возлагать на сторону, которая могла легче обнаружить ошибку и предотвратить ее с меньшими издержками. Если информация носит скрытый характер (2—1—2—2), необходимо стимулировать сторону, обладающую информацией к ее разглашению. Для этого сторону, допустившую ошибку, следует освобождать от ответственности за невыполнение договора, если другая сторона знала или должна была знать об ошибке. Факт знания в этом случае легко обнаружить, поскольку договор, содержащий такую ошибку, как правило, выглядит неправдоподобно привлекательным. Отметим, что человек, получивший информацию случайно, не будет отказываться от своих действий, даже если не получит выгод от обладания информацией, поэтому требование о разглашении не приведет к резкому сокращению подобной информации. Тем самым, мы снижаем издержки, связанные с рисками, не разрушая стимулы к производству информации. Если же ошибка не очевидна для обеих сторон (2—1—2—1), разумно предположить, что ошибающаяся сторона легче может обнаружить собственную ошибку, поскольку для другой стороны поиск ошибки будет связан с дополнительными затратами, для осуществления которой нет оснований. В этом случае нет причины освобождать сторону от ответственности по договору. Применяется так называемый принцип «составной ответственности», в соответствии с которым изначально ответственность за ошибку возлагают на допустившую ее сторону, но ответственность перемещается на другую сторону, если та знает или должна была знать об ошибке. Не смотря на то, что стороне, допустившей ошибку, легче было обнаружить ее в момент составления договора, другая сторона могла бы исправить ошибку с меньшими затратами в момент между ее возникновением и составлением договора.

Следует отметить, что издержки определения эффективности требования о разглашении информации для каждого судебного иска будут очень велики. Приемлемой альтернативой может стать общее правило (разглашения или неразглашения) в каждом классе дел, связанных с одинаковым видом информации (например, информация о рыночной конъюнктуре или информация о дефектах в продаваемой собственности). Определяя общее правило для каждого класса дел необходимо определить наиболее вероятное местонахождение данных дел в пред-^[19][20]

ложенной схеме характеристик (рис. 4.1), а затем сформулировать общее правило сообразно предложенной экономической логике¹.

Приведем примеры информационных групп, для которых рационально допускать неразглашение:

• а) Информация о наличии запасов полезных ископаемых чаще является плодом преднамеренных инвестиций в проведение геологоразведки. Чтобы поощрять производство такой информации, эффективно позволить ее владельцу использовать выгоды от отсутствия информации у других сторон и разрешить ее неразглашение.
• б) Информация о будущих событиях, которые увеличат стоимость собственности, в большинстве случаев добывается целенаправленно. Например, торговцы недвижимостью, подбирая покупателей и продавцов, облегчают продвижение недвижимости к наиболее эффективному способу использования. Поэтому информация такого рода должна расцениваться как общественный актив, и допустимо неразглашение.
• в) Информация об очевидном, легко обнаружимом дефекте собственности, выставленной для продажи, не требует того, чтобы обращать внимание покупателя на дефект. В этом случае покупатель вероятнее всего уже знает о дефекте. Действия такого рода не приносят положительного результата, однако увеличивают трансакционные издержки.

Приведем примеры информационных групп, для которых рационально обязывать разглашать информацию:

• а) Информация о скрытых дефектах должна быть разглашена. Для покупателя обнаружение таки дефектов в момент покупки затратно. Если продавец знает о дефекте, а покупатель — нет, продавец явно является стороной, способной избежать ошибки покупателя с наименьшими издержками. Но даже в случае, если продавец также как и покупатель не знает о дефекте, эффективно возложить на него риск неблагоприятного события, поскольку он сможет предотвратить ошибку с меньшими издержками, чем покупатель.
• б) Информация, связанная с безопасностью продукции должна разглашаться. Разглашение такой информации способствует безопасной эксплуатации и сохранению собственности, а также устранению возможных дефектов, как при продаже, так и при последующем использовании^[21][22].

Подведем итог: для признания договора действительным с позиции экономиста, необходимо выполнение требований его эффективности и отсутствия указанных провалов рынка (нерациональность сторон; наличие внешних эффектов; обладание одной из сторон договора рыночной властью; отсутствие достаточно полной информации). Основные правила корректировки контрактных отношений в случае провалов рынка представим в табл. 4.3.

Таблица 4.3

Использование корректирующих правовых доктрин в случае провалов рынка.

При использовании корректирующих правовых доктрин нельзя забывать, что подобно решениям договаривающихся сторон, решения должностных лиц, занимающихся регулированием договорных отношений, могут быть несовершенны. Специализированные организации и отдельные должностные лица нуждаются в информации, аналитических навыках и соответствующей мотивации для исправления провалов рынка. Несоответствие предъявляемым требованиям объясняет возможную неэффективность регулирования договорных отношений^[23][24].

Договорное право должно принимать во внимание несовершенство должностных лиц, препятствуя им выходить за рамки своих полномочий.

• [1] Cooter R., Ulen Th. Law and Economics. Addison-Wesley, 2007 (5th ed.). P. 166.
• [2] Hatzis А. N. The anti-theoretical nature of civil law contract scholarship and the need foran economic theory. University of Chicago Law School, September A—6, 1997.
• [3] В соответствии с Гражданским кодексом РФ (ГК РФ) недействительны сделкис людьми, признанными недееспособными вследствие психического расстройства; ограниченными судом в дееспособности вследствие злоупотребления спиртными напитками О
• [4] О или наркотическими средствами; с несовершеннолетними; с лицами, находившимсяв момент совершения сделки в состоянии, в котором они были не способны пониматьзначение своих действий или руководить ими (ГК РФ (ч. 1) от 31.11.1994 № 51-ФЗ.Ст. 171—172, 175—177).
• [5] В ГК РФ существуют нормы, разрешающие нарушение условий договора, есличеловек дал обязательство при наличии жестких ограничений, связанных с оказаниемнасилия или стечением крайне тяжелых обстоятельств для одной из сторон. Например, сделки, заключенные под влиянием угрозы, насилия или стечения тяжелых обстоятельств (кабальные сделки) могут быть признаны недействительными (ГК РФ (ч. 1) от 31.11.1994 № 51-ФЗ. Ст. 179).
• [6] 1 Принято различать три вида спасения:
• [7] случайное спасение — в этом случае для спасения используются ресурсы, которые оказались под рукой случайно;
• [8] ожидаемое спасение — в этом случае для спасения используются ресурсы, специально отложенные на случай, если они понадобятся для спасения;
• [9] запланированное спасение — в этом случае спасатель целенаправленно ищетлюдей, нуждающихся в спасении. Различие в затратах определяет различие в награде, требуемой, чтобы создатьэффективные стимулы для данных видов спасения. Случайное спасение не требует специальных дополнительных затрат, и награда должна компенсировать лишь фактическиезатраты. Стимулы для ожидаемого спасения требуют, чтобы награда компенсировалаприготовления на случай критического положения. Запланированное спасение связанос использованием ресурсов для поиска людей, терпящих бедствие. Стимулы для запланированного спасения требуют, чтобы награда компенсировала также средства, затраченные на поиск. 2 Pozner R., Rosenfield A. Impossibility and Related Doctrines in Contract Law: AnEconomic Analysis // Journal of Legal Studies. 1977. V. 6. P. 83—117.
• [10] Например, ГК РФ предусматривает возможность признать недействительнымисделки: совершенные с целью, противной основам правопорядка и нравственности;не соответствующие закону или иным правовым актам; мнимые и притворные сделки;сделки юридического лица, выходящие за пределы его правоспособности (ГК РФ (ч. 1) от 31.11.1994 № 51-ФЗ. Ст. 168—170, 173).
• [11] Ярким примером являются основания для расторжения договора в соответствиис «Законом о защите прав потребителей» РФ среди которых предусмотрена возможностьобменять непродовольственный товар надлежащего качества, если указанный товарне подошел по форме, габаритам, фасону, расцветке, размеру или комплектации («Законо защите прав потребителей» от 07.02.1992 № 2300−1).
• [12] Kronman A. Mistake, Disclosure, Information, and the Law of Contracts // Journal ofLegal Studies. 1978. V. 7. № 1. P. 1—34.
• [13] Шмаков. А. В., Шипкова О. Т Ссылки на заблуждение и требование разглашенияинформации в контрактном праве // Экономический вестник Ростовского государственного университета. 2005. № 1. С. 159—176.
• [14] Шмаков. А. В. Использование экономического подхода при совершенствованииинститутов гражданского права (на примере статей 178 и 179 ГК РФ) // Институциональная трансформация экономики на постсоветском пространстве: Сборник статеймеждународной научной конференции «Институциональная трансформация: федеральный и региональный уровни». Кемерово: КемГУ, 2009. С. 133—137.
• [15] 2 Р. Кутер и Т. Улен придерживаются мнения, что решение по признанию договоранедействительным со ссылкой на несовершенство информации должно приниматься, основываясь на характере такой информации. Информация может быть: (1) производительной — если информация используется для создания материальных ценностей;(2) перераспределительной — если информация используется для перераспределенияматериальных ценностей в пользу информированной стороны; (3) смешанной — еслиинформация используется для достижения как первой, так и второй целей. В соответствии с характером информации формируется три принципа признаниязаконной силы договоров: 1. Должна признаваться юридическая сила договоров, основанных на различиив производительной информации. В этом случае признание договора создает стимулыдля производства такой информации. 2. Должна признаваться юридическая сила договоров, основанных на различиив смешанной информации. В этом случае приоритет, опять же, отдается необходимостистимулирования поиска производительной информации. 3. Не должна признаваться юридическая сила договоров, основанных на различии только в перераспределительной информации. Получение перераспределительнойинформации затратно для общества, однако, не связано с созданием дополнительныхматериальных ценностей. Следовательно, производство такой информации неэффективно. Не признавая подобных договоров, закон разрушает стимулы для производстваперераспределительной информации. Мы считаем, что данный подход имеет существенный недостаток, поскольку не учитывает, что перераспределительная информация также может быть полезна для общества. Быстрое распространение информации способствует принятию более эффективных решений индивидами. В этом смысле производство и распространение любого типаинформации способствует повышению эффективности.
• [16] Landes W., Posner R. Salvors, finders, good Samaritans and other rescuers: An economicstudy of law and altruism // Journal of Legal Studies. 1978. V. 7. P. 83.
• [17] Stigler J. The Organization of Industry. Chicago: University of Chicago Press, 1968.
• [18] Demsetz H. Information and Efficiency: Another Viewpoint // Journal of Law andEconomics. 1969. V. 12. № 1. P. 1—22.
• [19] 1 Plant A. The Economic Theory Concerning Patents for Inventions // Economica. 1934.
• [20] 1. № 2. P. 167—195.
• [21] В законодательстве РФ подход к определению ответственной стороны не связанс характером информации. Отсутствует даже четкое первичное разграничение сделок, совершенных под влиянием заблуждения и сделок, совершенных под влиянием обмана."Сделка, совершенная под влиянием заблуждения… может быть признана судом недействительной по иску стороны, действовавшей под влиянием заблуждения" (ГК РФ (ч. 1) от 31.11.1994 № 51-ФЗ. Ст. 178). «Сделка, совершенная под влиянием обмана… может быть признана судом недействительной по иску потерпевшего» (ГК РФ (ч. 1) от 31.11.1994 № 51-ФЗ. Ст. 179). Следовательно, характер информации фактическине учитывается. Такой подход экономнее с точки зрения трансакционных издержек. Однако он связан с более существенными потерями от недопроизводства информации.
• [22] ArcuriA. Product safety regulation // Encyclopedia of law and economics: The regulationof contracts. V. 3. 2001. P. 329—346.
• [23] 1 Основные факторы, препятствующие принятию судами эффективных решений:
• [24] Суды могут быть не мотивированы к принятию эффективных решений. Приоритетными могут оказаться стимулы, связанные с получением экономической рентыот коррупционных действий, либо действие принципа «рационального неведения» черезформальное соответствие принятых решений законодательству без попытки осмысления их экономической логики.