Онтологические основания трансформации фундаментальных гносеологических понятий в неклассической и постнеклассической естественно-научных картинах мира

В конце XVIII — первой половине XIX в. происходят радикальные перемены в целостной и относительно устойчивой системе оснований естествознания, которые могут быть обозначены как вторая научная революция. В естествознании произошел ряд изменений, которые привели, во-первых, к возникновению дисциплинарно организованной науки, во-вторых, к зарождению неклассического типа научной рациональности.

Необходимо отметить, что, несмотря на то, что внутри классической физики возникло новое понимание идеалов и норм научности, для ряда исследователей, например В. С. Стёпина, «первая и вторая научные революции в естествознании протекали как формирование и развитие классической науки и ее стиля мышления»^[1]. Эта точка зрения связана с парадоксальной ситуацией, которая сложилась в то время. С одной стороны, завершалось становление классической физики и оформление классического типа рациональности, который включает в себя идеал механической редукции, то есть сведение всех явлений и процессов к механическим взаимодействиям. С другой стороны, происходило изменение смысла этой редукции в сторону математизирования и меньшей наглядности. Это привело к тому, что тип механического объяснения и обоснования изучаемого объекта стал замещаться требованиями непротиворечивого математического описания объекта. На языке математики появляется возможность конструировать не только строго детерминистские, но и случайные процессы. Возникает область научных интересов, которая с точки зрения классической рациональности является иррациональной.

В трудах Дж. Максвелла и Л. Больцмана осуществлены изменения методологических установок, в которых отражена смена типа рациональности^[2]. Больцман и Максвелл признавали принципиальную допустимость множества возможных теоретических интерпретаций в физике. Примером такой возможности может служить одновременное существование двух альтернативных теорий света: волновой и корпускулярной. Ученые выражали сомнение в незыблемости законов мышления, что означало признание их историчности. Если в период первой научной революции господствовало убеждение, что природа расчленена соответствующими категориями нашего мышления, то в период второй научной революции появилась проблема, как избежать того, чтобы образ теории «не начал казаться собственно бытием» (Больцман).

Как известно, Аристотель одним из первых онтологизировал логику, то есть признал, что логические категории и онтологические категории совпадают, а потому теория есть адекватный образ бытия. Этот принцип, который признавали Античность и Средневековье, перестал казаться таким уж безупречным. Больцман и Максвелл вводят в научную методологию термин «научная метафора». Это отражает сомнение в признаваемую классическим научным рационализмом возможность слов адекватно и однозначно выражать содержание мышления и изучаемой им действительности.

Развивается идея множественности и разнокачественности объектов. Соответственно, видоизменяются философские основания естествознания. Это приводит к постановке философских проблем, которые являются актуальными на протяжении всего последующего развития науки, — проблем соотношения разнообразных методов науки, синтеза знаний и классификации наук, поиска оснований, которые позволили бы создать целостную научную картину мира.

В связи с тем, что в биологии, химии, геологии и других областях знания формируются специфические объекты изучения, возникают принципы и методы исследования, которые не вписываются в рамки механической картины мира. Происходит дифференциация дисциплинарных идеалов и норм исследования. Понимание мира как механизма утрачивает статус общезначимой мировоззренческой установки. В механистическую картину мира не вписывалась идея развития, которая необходима для изучения живого, развивающегося объекта исследования. Наукам о жизни методологически необходимо обращение к телеологии Аристотеля, поскольку понятие цели становится главным в рассуждениях об изучаемом объекте.

Вторая научная революция приводит к возникновению противоречивой ситуации в научном сообществе, так в биологии и геологии возникают идеалы эволюционного объяснения, а в физике продолжают строиться теории, отвлеченные от идеи развития. Однако с разработкой теории поля, доминировавшие нормы механического объяснения, становятся менее четкими. Все же в данный исторический период сохраняются общие познавательные установки классической науки. Методологическим основанием классического естествознания были общие принципы детерминизма, чистой объективности и абсолютной истинности научного знания, наличия универсального научного метода, единственности истины и существования одной концепции об одном предмете, прогрессивного, непрерывного, постепенного развития науки и др.

Третья научная революция охватывает период с конца XIX до середины XX столетия и связана с появлением неклассического естествознания и соответствующего ему типа рациональности. В это время происходят революционные преобразования сразу во многих науках, определивших развитие современной научной картины мира. В физике — открытие делимости атома, становление релятивистской и квантовой теории; в космологии — развитие концепции нестационарной Вселенной; в химии — разработка положений квантовой химии; в биологии — становление генетики возникновение теории систем и кибернетики и т. д.

В последнюю треть XX в. происходят радикальные изменения в основаниях науки, которые были вызваны появлением особых объектов исследования — сложных саморегулирующихся систем. Эти изменения можно охарактеризовать как четвертую научную революцию, в ходе которой рождается новая постнеклассическая наука. Радикальные сдвиги в представлениях о мире и методах его исследования сопровождались развитием новых философских оснований науки, которые можно обозначить как постнеклассические. Изменение картины мира повлекло использование принципа исторической реконструкции во всех областях знания.

В литературе, посвященной современной методологии науки, отмечается, что если объектом классической науки были системы макромира, объектом неклассической науки — микромир, то в настоящее время объектом изучения становятся сложные исторически развивающиеся системы, которые с течением времени формируют все новые уровни своей организации^[3]. Возникновение каждого нового уровня влечет за собой изменение ранее сформировавшихся, меняя связи и композицию их элементов. Ведущей методологической концепцией в понимании и объяснении исторически развивающихся систем становится синергетика, которая возникла в ходе разработки идей термодинамики неравновесных процессов, характерных для фазовых переходов и образования диссипативных структур. Основанием синергетики является представление, что исторически развивающиеся системы совершают переход от одного относительно устойчивого состояния к другому.

Объектом изучения постнеклассического естествознания становятся исторически развивающиеся системы, непосредственным компонентом которых является сам человек. Это так называемые «человекоразмерные» системы: объекты экологии, включая биосферу (глобальная экология); медико-биологические и биотехнологические (генетическая инженерия) объекты; системы «человек-машина»; Земля как система взаимодействия геологических, биологических и техногенных процессов; Вселенная как система взаимодействия микро-, макрои мегамиров.

В связи с этим актуальным становится понятие «коэволюция» — сопряженного, взаимообусловленного изменения систем или частей внутри целого. Данное понятие является универсальным, так как относится как к материальным, так и идеальным, духовным системам. Коэволюция предполагает единство природных и социальных процессов и связана с понятием «самоорганизация». Однако для самоорганизации характерно исследование структур и состояний системы, а для коэволюции — отношений между развивающимися системами, корреляций эволюционных изменений, связи между которыми сопряжены, взаимоадаптированы.

Трансформация объекта исследования приводит к изменению понимания взаимосвязи субъекта и объекта. Субъект познания становится главным участником протекающих событий, то есть не является внешним наблюдателем, существование которого безразлично для объекта. Напротив, он видоизменяет каждый раз своим воздействием поле возможных состояний системы. Уже на этане неклассического естествознания стало очевидным, что «печать субъективности лежит на фундаментальных законах физики» (А. Эддингтон), что «субъект и объект едины», между ними не существует барьера (Э. Шрёдингер), что квантовая физика вообще «не ведет больше к объективному описанию внешнего мира» (Л. де Бройль). Следовательно, объективное объяснение и описание такого рода систем предполагает включение оценок общественно-социального, этического характера. Идеал ценностно-нейтрального исследования оказывается неприемлемым при изучении сложных систем, включающих человека. Как отмечает В. Гейзенберг, следует уже говорить не о картине природы, складывающейся в естественных науках, а о картине отношений человека с природой.

Основанием методологии постнеклассического естествознания становится понимание научного исследования как диалога, а не монолога с природой. Природу нельзя заставить говорить лишь то, что ученому хочется услышать. Поэтому «активное вопрошание природы» рассматривается как неотъемлемая часть ее внутренней активности. Развивается биосферная этика, которая включает не только взаимоотношения между людьми, но и взаимоотношения между человеком и природой. Отношения между людьми, человеком и природой составляют единое целое. В связи с этим утверждается видение человека как органической части природы, а не как ее властителя.

В данной познавательной модели задается иная исходная система отсчета для рассмотрения природной реальности. Центральным становится принцип органической целостности применительно ко всей природе и к ее различным подсистемам. Подход к природе как целостному живому организму характерен для восточной философии, обращение к которой позволило И. Пригожину и И. Стенгерс писать, что «…мы находимся на пути к новому синтезу, новой концепции природы»^[4]. В западной традиции по своему существу «организмический подход» к природе был четко сформулирован Ф. В. Шеллингом в афоризме о том, что природа есть всевеликий великий организм. Понимание принципа объяснения природы в целом на основании принципа целесообразности, лежащего в основе живого организма, позволило Ф. В. Шеллингу и Г. Гегелю обозначить восходящую иерархию эмпирических форм, наблюдаемых в природе, от неорганической природы к органической и далее к человеку.

Основой методологии постнеклассической науки становится понимание мира как саморазвивающейся целостности, при этом на первый план выходят такие характеристики мироздания, как нестабильность, неустойчивость, неравновесность, хаосогенность, неопределенностность. Признание не только стабильности, порядка, определенности, но и нестабильности, хаосогенности как фундаментальных характеристик мира требует особых методов и приемов исследования — диалектичных по своей сущности.

Исследование мира предполагает то, что есть взаимосвязь хаоса и порядка, что они являются аспектами одного целого. Современная наука имеет дело со сложными системами разных уровней организации, связующим элементом которых выступает хаос. При этом объединение структур не сводится к их простому сложению, целое не равно сумме частей, оно не больше и не меньше суммы частей, оно качественно иное. В исследованиях, посвященных данной тематике, выделяют следующие признаки самоорганизующихся систем: 1) открытость — для вещества, энергии, информации; 2) нелинейность — множество путей эволюции системы и возможность выбора из данных альтернатив; 3) когерентность (сцепление, связь) — согласованное протекание во времени процессов в данной системе; 4) хаотический характер переходных состояний в них; 5) непредсказуемость их поведения; 6) способность активно взаимодействовать со средой, изменять ее в направлении, обеспечивающем наиболее успешное функционирование системы; 7) гибкость структуры; 8) способность учитывать прошлый опыт и т. д.

Для изучения сложных исторически развивающихся систем требуется построение идеальных моделей с огромным числом параметров и переменных, увязать которые в целостность невозможно без использования компьютерных программ и проведения специального математического эксперимента па ЭВМ. В отличие от малых систем для таких сложных объектов характерно:

• 1. Уровневая организация.
• 2. Наличие относительно автономных и вариабельных подсистем.
• 3. Массовое стохастическое взаимодействие элементов.
• 4. Существование управляющего уровня и обратных связей, обеспечивающих целостность системы.

Уровневая организация элементов системы и ее саморегуляция обусловлена тем, что в процессе формирования каждого нового уровня система проходит через состояния неустойчивого равновесия, которые определяются как «точки бифуркации». В отличие от классического причинно-следственного принципа в этих точках система имеет веерный набор возможностей дальнейшего изменения. Из веера возможных линий развития система «выбирает» одну. Этот выбор необратим, поэтому действия исследователя с такими системами требуют принципиально иных стратегий, но сравнению с ситуацией исследования в классическом естествознании. Просчитать, какая из этих возможностей будет реализована, невозможно, так как на выбор системой дальнейшего сценария своего развития может повлиять не учитываемое воздействие. Таким образом, основополагающим для исследования мироздания — от свойств элементарных частиц до поведения человека, общества и Универсума в целом — является признание вероятностей, нестабильностей и неопределенностей. Неопределенность выступает как атрибутивная, интегральная характеристика бытия.

Фундаментальные основания развития современного естествознания связаны с признанием того, что с точки зрения возможностей человеческого познания мир вероятностен, им управляет вероятность, а не необходимость, а в основе вероятности неизбежно лежит множество случайных событий. Признается то, что единственное непротиворечивое описание большинства объектов невозможно, поскольку многие из них наделены частично или полностью взаимоисключающими свойствами, и то, как они проявят себя в каждом случае, зависит от условий их познания, от условий наблюдения с помощью различных приборов. Постулируется, что физическая истина — не только относительна, но и субъект-объектна, поскольку условия познания (наблюдения) значительно влияют на результат познания и не могут быть исключены из описания эксперимента в принципе. В современной космологии философским основанием является принцип эволюции, который распространен с живой природы также и на всю неживую природу, что определено помещением начала образования Вселенной в точку сингулярности — в момент Большого взрыва; философским основанием современной космологии является и антропный принцип, согласно которому эволюция во Вселенной носит целесообразный, направленный характер, цель которой — порождение разумной жизни. Распространение во все фундаментальные области современной науки (механика, физика, химия, биология, космология, техника) идей синергетики привело к изменению концептуального облика всего современного естествознания, поскольку описание открытых систем требует исследования нелинейных, резонансных связей между объектами, поэтому одной из философско-методологических проблем становится проблема нахождения совместимости, согласования в едином теоретическом целом современных естественно-научных теорий и синергетики.

• [1], 6 Стёпин В. С. Теоретическое знание. С. 622.
• [2] См.: Романовская Т. Б. Модификации в механистической картине мира иизменения принципов рациональности в физике XIX века // Рациональность наперепутье: в 2 кн. Кн. 2. М.: РОССПЭН, 1999. С. 246 289.
• [3] Более подробный анализ особенностей саморазвивающихся систем см.: Стёпин В. С. Саморазвивающиеся системы и постнеклассическая рациональность // Вопр.философии. 2003. .Nib 8. С. 5 — 17; Князева Е. Я., Курдюмов С. П. Основания синергетики. СПб.: Алетейя, 2002.
• [4] Пригожий И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. М.: Прогресс, 1986. С. 65.