Применение международного уголовного права

Влияние международного уголовного права на национальное законодательство

Общеизвестно, что в вопросе соотношения международного и внутригосударственного права наука выработала три основных направления: одно дуалистическое и два монистических.

Сторонники первой монистической концепции отдают примат внутригосударственному праву. Эта теория получила развитие в германской юридической литературе на рубеже XIX—XX вв. и рассматривала международное право как сумму внешних государственных прав, как «внешнее государственное право». Суть этой идеи сводилась к тому, что «государство оставляет за собой свободу решать, соблюдать международное право или нет, в зависимости от того, диктуется ли это его интересами»^[1].

Более распространена иная монистическая теория — концепция примата международного права над внутригосударственным. Идейное обоснование она получила в трудах авторов англосаксонской и французской правовых школ. Так, Г. Кельсен (Н. Kelsen) рассматривал государство как «правовое явление», «юридическое лицо», а соотношение между международным и внутригосударственными правопорядками как «соотношение национального правопорядка и внутренних норм корпорации»^[2]. Таким образом, сторонники этой доктрины отрицают наличие суверенитета у государства в пользу международного права, объявляя последнее высшим правопорядком.

В настоящее время в доктрине возобладал дуалистический подход в понимании соотношения внутригосударственного и международного права. Суть дуализма заключается в том, что международное и внутригосударственное право рассматриваются не просто как различные отрасли права, а «представляют собой отдельные правопорядки»^[3]. При этом отнюдь не исключается взаимодействие между этими двумя правопорядками, ибо и международное право может отсылать к внутригосударственному, и возможна обратная ситуация. Однако государства создают международное право, а не наоборот. Вступая в международные обязательства, государство учитывает свои национальные правовые нормы, возможность в случае необходимости их изменения в целях приспособления к принимаемым государством международным обязательствам. Из этих посылок в середине XX в. обоснована презумпция, согласно которой если для выполнения международных обязательств необходимо осуществить определенные законодательные мероприятия, то они должны быть осуществлены^[4].

Дуалистическое понимание взаимодействия международного права с внутренним является проявлением компромисса между государственным суверенитетом и международным правом в целом. Эта теория на практике сводится к следующему. Если влияние норм внутреннего права можно назвать первичным (так как государство исходит при создании норм международного права из положений собственного законодательства), то при наличии уже действующих правовых норм международного характера оно не может не признавать их преимущественного значения над нормами внутреннего права. Такое положение вещей отражено в основополагающих документах международного права.

Так, ст. 27 Венской Конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1963 г. указывает на то, что государство — участник договора «не может ссылаться на положения своего внутреннего права в качестве оправдания невыполнения им договора»^[5]. Приоритет норм международного права означает, что «право каждого государства состоит из двух юридических систем: внутригосударственной юридической системы и международной юридической системы государства. Они вместе составляют определенное единство — право страны (Law of state)» ^[6], а в случае конфликта преимущество отдается международному праву. Следовательно, нормы внутригосударственного права не только не могут противоречить нормам международного права, но скорее должны уточнять и обеспечивать реализацию требований международно-правовых норм. В случае юридического конфликта приоритет отдается норме международного права.

Такое понимание соотношения двух правовых систем — международной и внутригосударственной — нашло законодательное оформление в конституциях большинства развитых государств, в том числе в ч. 4 ст. 15 Конституции РФ.

В настоящее время большинство авторов считает международные договоры России источниками ее уголовного права. Как международное уголовное право влияет на национальное уголовное право? Анализ норм международного права, Конституции России и федеральных законов (в первую очередь, Федерального закона от 15.07.1995 № 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации») позволяет сделать следующие выводы относительно способов такого влияния.

Во-первых, в тексте многих национальных уголовных законов (в том числе в ч. 4 ст. 11 УК РФ) имеется указание на возможность прямой отсылки к норме международного права при решении уголовно-правовых вопросов.

Во-вторых, более универсальным способом является восприятие нормами национальных уголовных законов предписаний международного уголовного права. Такое восприятие может быть проведено по существу тремя путями:

• 1) путем текстуального включения нормы международного уголовного права в уголовное законодательство во исполнение международного договора («отсылка»);
• 2) путем включения нормы международного уголовного права в уголовное законодательство, причем предписание международного договора не устанавливает жесткой формы восприятия его предписания во внутригосударственное право («рецепция»);
• 3) путем изменения уже существующих норм уголовного законодательства во исполнение положений международного уголовного права («имплементация»).

Включение положений международного права во внутригосударственную правовую систему является правилом для большинства развитых государств. Конституция РФ, говоря об «общепризнанных принципах и нормах международного права» как части своей правовой системы, прямо допускает возможность коллизии между ними и федеральным законом. Причем это противоречие разрешается только в соответствии с международным договором РФ, т. е. тем нормативным актом международно-правового характера, который имеет юридическую силу для России (ч. 4 ст. 15).

Уголовный кодекс является федеральным законом, и только в нем могут быть определены основания и пределы уголовной ответственности за совершенное преступление, а новые законы, устанавливающие уголовную ответственность, «подлежат включению в настоящий Кодекс» (ч. 1 ст. 1 УК РФ). Следовательно, изменение условий уголовной ответственности за то или иное деяние, предусмотренное международным договором России, требует их непосредственного включения в текст УК РФ.

В противном случае возникает непреодолимая трудность в применении уголовно-правовой нормы международного характера. Согласно п. 5 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 31.10.1995 № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» суд при рассмотрении дела не вправе применять нормы закона, если вступившим в силу международным договором, решение о согласии на обязательность которого для России было принято в форме федерального закона, установлены иные правила, чем предусмотренные УК РФ. Тогда применяются правила международного договора. Но как их применить, если преступность деяния и все уголовно-правовые последствия содеянного предусмотрены только в УК РФ и при осуществлении правосудия по уголовным делам суд должен применять его нормы? Ответ может быть один — в рассматриваемом случае не должно быть самой коллизии. А избежать ее возможно лишь путем одновременного, наряду с ратификацией международного договора, изменения УК РФ.

• [1] Курс международного права. Т. 2. С. 273−274.
• [2] Kelsen Н. General theory of law and state. Cambridge, 1945. P. 16.
• [3] Анцилотти Д. Курс международного права. Т. 1. М., 1961. С. 66.
• [4] Тункин Г. И. Основы современного международного права. М., 1956. С. 9−10.
• [5] Ведомости Верховного Совета СССР. 1986. № 37. Ст. 772.
• [6] Nagy К. Problems of relationships between international and domestic law // Questions of international law. Leyden, 1977. P. 139.