Почему документальное кино не принадлежит народу?

Десятилетиями этот вопрос звучал с неослабевающей остротой. Особенно когда заходила речь о фильмах проблемных. «Удушение в прокате», — говорил Дзига Вертов о судьбе своих лент. Но что изменилось с тех пор в эпоху развитого социализма? И что изменилось после?

Проблема еще недавно заключалась не столько в том, чтобы осуществить сколько-нибудь серьезный анализ реальной жизни, сколько в том, чтобы ухитриться показать эту ленту зрителям. Негодование критиков вызывало существование фильмов, лежащих на полках. Александр Радов с его лентой о Щекинском эксперименте, «Добровольное безумие «Леонида Лиходеева, фильмы Зеликина… Эти картины не только никто не увидел — по распоряжению председателя Гостелерадио многие из них были смыты.

Сегодня фильмов, которые бы лежали на полках, нет. Не потому что отсутствуют полки, а потому что отсутствуют сами фильмы. Картины, в которых авторы бы исследовали противоречия нашей реальности, а не скользили по поверхности жизни. Да и на какие деньги сегодня их можно снять? В советские годы документальное кино, как и телекино, существовало за счет государства. На телеобъединениях типа «Экран «снимали (хоть и партизанским образом) ленты, которые впоследствии стали классикой. В наши дни в России не осталось ни одного из таких объединений.

Легко ли было быть первым? История свидетельствует не только о драматических ситуациях. Но и об авторах, идущих наперекор. Но сегодняшняя коммерческая действительность ставит другой вопрос — а легче ли быть вторым ?

«Искусство кино «, 2002, № 2