Определение коммуникации: субстанционально-интеракционный подход

Для определения какого-либо явления в науке обычно применяют методы дедукции и индукции. При использовании дедуктивного подхода обращаются к феноменам более высокой степени общности, чем рассматриваемое новое явление, и определяют последнее как определенный частный случай, вид или сторону общего со специфическими свойствами и характеристиками. Во втором, индуктивном подходе новый феномен определяют как обобщение или совокупность уже известных и определенных ранее частных случаев, характеристик и т. п., то есть в целом явлений меньшей степени сложности и общности. Дедуктивный и индуктивный подходы равноправны и ни один из них не обладает преимуществом перед другим. Но при этом теоретические дисциплины скорее тяготеют к дедуктивным определениям, не пренебрегая, впрочем, и индуктивными, а эмпирические — скорее к индуктивным. Для определения своей базовой категории разные парадигмы в рамках теорий коммуникации первого порядка применяют как тот, так и другой подходы.

Субстанционально-интеракционная концепция коммуникации как теория высокой степени общности опирается на дедуктивный подход. В рамках этой концепции базовыми категориями наиболее общего характера, которые могут быть соотнесены с понятием «коммуникация», являются:

• • взаимодействие;
• • движение;
• • связь.

Категория взаимодействия (английский вариант — interaction) в рассматриваемой концепции является важнейшей для выработки определения коммуникации. Именно поэтому данный подход получил исходное название интеракционного.

Под взаимодействием будем понимать категорию, отражающую «процессы воздействия различных объектов друг на друга, их взаимную обусловленность, изменение состояния, взаимопереход, а также порождение одним объектом другого. Взаимодействие представляет собой вид непосредственного или опосредованного внешнего или внутреннего отношения, связи»^[1]. Философское понимание категории взаимодействия, которое целесообразно привлечь для дальнейшего анализа, подчеркивает ее глубинную связь с понятием структуры. Взаимодействие выступает как интегрирующий фактор, посредством которого происходит объединение частей в определенный тип целостности. Как показала современная теория научного познания, познание вещей подразумевает понимание их взаимодействия и само является взаимодействием между субъектом и объектом. Таким образом, категория взаимодействия выступает в качестве методологического основания для познания широкого ряда природных и социальных явлений. Коммуникация принадлежит к их числу.

Второе необходимое общее понятие для раскрытия сущности коммуникации — это «движение». «Движение» — это философская категория, отображающая любые изменения в природе и обществе. Движение, рассматриваемое в самом общем смысле, то есть понимаемое как способ существования материи, как внутренне присущий материи атрибут, обнимает собой все происходящие во вселенной изменения и процессы, начиная с простого перемещения и кончая мышлением"¹. Среди обыденных значений слова «движение», приведенных в словаре С. Ожегова и Ю. Шведовой, к числу наиболее важных отнесем следующие:

• • форма движения материи, непрерывный процесс развития материального мира;
• • перемещение кого-нибудь, чего-нибудь в определенном направлении;
• • изменение положения тела и его частей;
• • внутренне побуждение, вызванное каким-либо чувством, переживанием;
• • переход из одного состояния, одной стадии развития в другую^[2][3].

Рассмотрим основные положения субстанционально-интеракционной концепции коммуникации.

• • В исходном своем значении термин «коммуникация» релевантен таким более общим категориям, как взаимодействие, движение, связь, и обозначает те процессы в природе и обществе, которые связаны с обеспечением совместного и зависимого в каком-либо смысле друг от друга существования двух и более объектов особого рода. Какие это объекты — речь пойдет несколько позже.
• • Любое совместное существование двух объектов, хотя бы один из которых некоторым образом влияет на другой, невозможно иначе, как посредством движения (перемещения) от одного объекта к другому и, если необходимо, обратно некоторой субстанции. Это могут быть материальные тела, энергия, информация. Не столь важно содержание субстанции, как важен сам факт ее наличия и движения между объектами.
• • Совместное существование нескольких объектов, связанное с их воздействием друг на друга, представляет собой их взаимодействие, обеспечивающее переход системы взаимодействующих объектов в некоторое новое состояние.
• • Основной, опорной для выработки определения коммуникации в данной парадигме является категория взаимодействия. Движение (как некоторая субстанция) выступает в качестве дополнительной базовой категории. В силу этих причин в результате концепция получила название «субстанционально-интеракционной».

Можно с уверенностью сказать, что любая коммуникация есть взаимодействие, но не любое взаимодействие есть коммуникация. И задача выработки строгого и точного понимания категории коммуникации в существенной мере заключается в том, чтобы определить ее специфические черты как особого вида взаимодействия и как движения особого рода. Поскольку в качестве опорной категории в данном подходе выступает категория взаимодействия, основные теоретические построения производятся именно с ее использованием.

Первым шагом к пониманию категории коммуникации будет ее определение как специфического вида взаимодействия некоторых объектов, реализуемого посредством движения между ними определенных субстанций.

В результате можно изобразить первую простейшую субстанционально-интеракционную схему коммуникационного взаимодействия.

Рис. 2.7. Объект, А — движение субстанции М (собственно субстанция М) — Объект В.

Эта схема еще не есть схема коммуникации, равно как и приведенная выше формулировка не является еще определением коммуникации. Она, как уже говорилось, представляет собой первый шаг к искомому определению и задает направления теоретического анализа. Следующими шагами должны стать ответы на вопросы, имплицитно (внутренне) содержащиеся в приведенной формулировке и иллюстрирующей ее схеме. Это вопросы о том, каковы должны быть объекты (вопрос 1), субстанция (вопрос 2) и характер взаимодействия (вопрос 3), чтобы это взаимодействие приобрело форму коммуникации. Данные вопросы можно назвать фундаментальными вопросами, определяющими сущность категории коммуникации в рамках субстанционально-интеракционной концепции.

Сформулируем эти вопросы и последовательно найдем ответы на них.

Первый фундаментальный вопрос об объектах — взаимодействие объектов какого типа может быть обозначено как коммуникация и, соответственно, какие типы объектов осуществляют взаимодействие, не являющееся коммуникацией?

Ответ на первый фундаментальный вопрос следующий: коммуникацией может считаться взаимодействие, в котором участвуют только объекты, принадлежащие к миру живой природы, чье существование реализуется как поведение. Эти объекты имеют субъектную природу, и следовательно, коммуникация является субъектным взаимодействием.

Под поведением понимается «присущее живым существам взаимодействие с окружающей средой, включающее их двигательную активность и ориентацию по отношению к этой среде. Поведение возникает на определенном уровне организации материи, когда живые существа приобретают способность воспринимать, хранить и преобразовывать информацию, используя ее с целью самосохранения и приспособления к условиям существования, а также преобразования действительности (на уровне человека)»^[4].

Объект из мира живой природы, осуществляющий автономное активное или реактивное поведение, отвечает всем характеристикам субъекта и соответственно является не кем иным, как субъектом соответствующего поведения. Далее мы будем обозначать такой тип взаимодействующих объектов термином «субъект». За всеми остальными (несубъектными) типами взаимодействующих объектов наименование «объект» сохраняется.

Таким образом, коммуникация представляет собой субъектное взаимодействие.

В качестве субъектов коммуникации, понимаемой в самом широком плане, могут выступать:

• • представители животного мира, начиная с насекомых и рыб, передающих друг другу сигналы и осуществляющих поведенческие акты как реакцию на эти сигналы, и заканчивая представителями высших животных, способных вырабатывать условные рефлексы. Вспомним эксперименты нобелевского лауреата И. П. Павлова, современные опыты контактов с дельфинами (включая дельфинотерапию). Да и кто из нас не бывал в цирке и не восхищался умением животных воспринимать сигналы и реагировать на них?
• • люди и их общности.

Если же взаимодействуют не субъекты, а объекты, неспособные к автономному поведению, то такое взаимодействие уже не может считаться коммуникацией. При этом не имеет значения, принадлежат эти объекты к миру живой природы или нет.

Не коммуникация — распад живой ткани под воздействием радиоактивного излучения.

Не коммуникация — поворачивание цветка подсолнечника вслед за перемещением солнца или увядание одного цветка под воздействие другого.

Не коммуникация — автоматическое (с участием датчиков, реагирующих на изменение освещенности) включение света в помещении, когда начинает темнеть.

Особый вопрос, можно ли назвать коммуникацией взаимодействие двух технических устройств, обменивающихся социально значимой информацией без прямого участия человека.

Например, вспомним широко распространенную в деятельности спецслужб практику сплошного или выборочного прослушивания эфира (телефонных переговоров) вероятного противника, когда записывающая аппаратура включалась на запись, только когда прозвучали ключевые слова, скажем, Бен Ладена или Аль-Каида. Или взаимодействие двух компьютеров, которым заложенная программа предписывает при получении сообщения одного содержания выполнить какие-либо действия, а при получении информации иного содержания отправить новое сообщение в адрес третьего компьютера. Будут ли два приведенных примера информационного взаимодействия между неодушевленными комбинациями микрочипов, полупроводников и иных электронных компонентов (то есть компьютерами) коммуникацией?

Ответ на этот вопрос зависит от дополнительных обстоятельств.

В случае если компьютеры, устройства слежения за эфиром или другие подобные устройства на заключительной стадии информационного взаимодействия имеют процесс восприятия информации человеком — это, несомненно, коммуникация. (Очевидно, что в каждом из приведенных примеров факт наличия человека как источника информации, передающего закодированные смыслы, налицо.) Технические же устройства выполняют функции посредников и, таким образом, не изменяют существа информационного взаимодействия между субъектами, то есть в нашем понимании — коммуникации.

Но теоретически возможен вариант развития событий, когда описанные примеры уже не будут коммуникацией. На миг представим себе страшную ситуацию стихийного бедствия или военного столкновения, уничтожающего людей у компьютеров или линий связи, но оставляющего сами технические устройства функционирующими. В этом случае информация будет генерироваться, закодированные смыслы будут курсировать по линиям связи, передаваться и приниматься, но никто уже не сможет воспринять эти смыслы. А значит, это компьютерное взаимодействие уже не будет коммуникацией.

При этом может считаться коммуникацией процесс перемещения информации от одного животного к другому, если одно передает, а другое воспринимает значимые для обоих смыслы.

Возьмем, например, двух котов, вступающих в конфликт по поводу раздела территории или добивающихся расположения кошачьей особи прекрасного пола. Что, как не коммуникация их адресованные друг другу вздыбленная шерсть, выгнутые спины, грозно распушенные усы и душераздирающие крики?

Или, скажем, коммуникацией является та часть взаимодействия двух сцепившихся волков, когда вдруг более слабый падает на спину и отдает себя во власть победителю. Для последнего этот коммуникационный сигнал — знак победы, он воспринимает и понимает его и никогда не добьет сдавшегося сородича.

Также коммуникацией будет и передача информации от человека к животному или от животного к человеку. Например, подача команды «фас» служебной собаке и далее начало ее действий по задержанию опасного преступника. Также коммуникация имеет место, когда надрессированная охотничья собака лаем определенного типа дает хозяину знать о присутствии дичи и даже о ее характере.

Итак, коммуникацией может считаться не всякое взаимодействие, а исключительно взаимодействие субъектного типа. Эта точка зрения является общепринятой в теории коммуникации¹. Однако этим ответом не исчерпывается вся глубина первого фундаментального вопроса об объектной стороне коммуникации. Дело в том, что признание последней субъектным взаимодействием выдвигает на повестку дня еще один важнейший вопрос. Его можно сформулировать следующим образом: Каково должно быть минимальное количество субъектов, чтобы субъектное взаимодействие можно было считать коммуникацией? Вопрос можно и перефразировать: Является ли коммуникация исключительно субъект-субъектным взаимодействием или субъект-объектное взаимодействие также может быть признано коммуникацией?

У теоретиков коммуникации здесь отсутствует единство мнений. Большинство ученых считает, что субъектов должно быть по меньшей мере два и что коммуникацией следует называть исключительно субъект-субъектное взаимодействие. К этой группе принадлежат, например, Ч. Кули^[5][6] и В. Шрамм^[7], А. Тэн^[8], а из российских ученых — А. Соколов^[9], В. Кашкин^[10].

Есть и другая точка зрения. Например, С. Стивенс, принадлежащий к школе психологического бихевиоризма, определяет коммуникацию следующим образом: «Коммуникация — это специфический ответ организма на стимул. Это определение означает, что коммуникация возникает, когда некоторый внешний раздражитель (стимул) побуждает активность субъекта»^[11]. Таким образом, по Стивенсу, коммуникация имеет место как в виде субъект-объектного, так и в виде субъектсубъектного взаимодействия. Соответственно, в рамках этого подхода минимально необходимое для коммуникации количество субъектов — один. Взаимодействующий с ним феномен необязательно имеет характеристики субъектности и может принадлежать к миру физических тел, явлений природы, биологических объектов, не обладающих способностью к рефлексии и т. п. Коммуникацией в этом случае будет считаться также и такое взаимодействие, в котором человек переключает каналы телевизора с помощью пульта дистанционного управления, или реакция человека на начавшийся дождь, когда он прячется под навес или раскрывает зонтик.

Итак, перед нами два подхода. Их характеристики можно наглядно представить в виде объект-субъектной матрицы коммуникационного взаимодействия. В этой матрице представлены все возможные варианты сочетаний типов взаимодействующих объектов.

Рис. 2.2. Объект-субъектная матрица коммуникационного взаимодействия

Рассмотрим элементы объект-субъектной матрицы коммуникационного взаимодействия, представленной на рис. 2.2. Тип взаимодействия А₂В₂ — объект-объектное взаимодействие не является коммуникацией и может быть исключен из анализа. Тип взаимодействия А]В] — субъект-субъектное взаимодействие признается коммуникацией во всех представленных в коммуникационной и смежных с ней науках теоретических подходах. За этим типом взаимодействия можно однозначно закрепить понятие коммуникации. Типы А]В₂ (субъектобъектное взаимодействие) и A₂Bj (объект-субъектное взаимодействие) в одних теоретических подходах признаются коммуникацией, в других — нет.

Какая позиция представляется более обоснованной? Прежде чем ответить на этот вопрос, еще раз напомним, что любое определение сложного феномена, применяемое в науке, является условным и конвенциональным. Соответственно, выбирая из двух позиций, нужно иметь в виду, что выбор осуществляется не между безусловно правильной и безусловно ошибочной концепциями, а между подходами, каждый из которых имеет право на существование и способен решать свои познавательные задачи в рамках своих теоретических допущений.

Принимая этот постулат во внимание, сознательно остановимся на первом подходе и будем считать коммуникацией только взаимодействие субъект-субъектного типа (А^Ву), когда его участниками являются существа из мира живой природы, способные к автономному поведению и осуществляющие его.

Еще одна важная проблема определения коммуникации как субъектного взаимодействия — это проблема интерпретации ситуации, когда взаимодействующие стороны представлены одним и тем же субъектом. Например, человек, разговаривающий сам с собой в ходе внутренних размышлений. Или человек, записывающий свои переживания в дневник, а позже перечитывающий дневниковые записи. Или, наконец, собака, оскалившая зубы и лающая на свое отражение в зеркале. Можно ли назвать такие взаимодействия коммуникацией?

Этот вопрос заслуживает положительного ответа. Взаимодействия, в которых участвует и, соответственно, обменивается (сам с собой, поэтому употреблен этот термин) определенной субстанцией один и тот же субъект, может считаться коммуникацией.

Аргументация в пользу этого вывода опирается на привлечение в качестве измерения, позиционирующего субъекты в пространстве определенного рода, не только пространственных, но темпоральных (временных) координат. Что такое два разных взаимодействующих субъекта? Это субъекты, у которых, прежде всего, разные координаты в физическом пространстве. В ряде случаев это дополняется диахронностью существования этих субъектов, то есть разными координатами в темпоральном пространстве. Если же мы имеем дело с одним и тем же живым существом, общающимся с самим собой, то есть посылающим сообщения самому себе и затем принимающим их и определенным образом реагирующим, то в темпоральной системе координат взаимодействуют два субъекта с разными временными координатами — в момент времени п (начало взаимодействия, отправка сообщения) и в момент времени t₂ (получение сообщения).

По существу именно эту темпоральную координату имел в виду античный мудрец, сформулировавший истину о том, что нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Таким образом, даже если происходит взаимодействие субъекта с самим собой — это коммуникация двух субъектов, имеющих различные координаты в темпоральном пространстве.

Такая коммуникация называется субъектно-вырожденной коммуникацией.

Второй фундаментальный вопрос — о субстанции, обеспечивающей совместное существование и взаимодействие объектов, — формулируется следующим образом: Какой тип субстанции, движущейся между субъектами и обеспечивающей их взаимодействие, делает это взаимодействие коммуникацией?

Субстанция М (на рис. 2.1) — это то, что перемещается между субъектами, А и В, образует из них некоторую первичную систему взаимодействия и как результат коммуникации переводит эту систему в новое качественное состояние. Именно существование этой субстанции и задает процесс коммуникации. Субстанция, движущаяся от одного субъекта коммуникации к другому в ходе коммуникативного взаимодействия, называется коммуникационной субстанцией.

Второй фундаментальный вопрос, так же как и первый, имеет в теории коммуникации два возможных варианта ответов.

Вариант первый исходит из того, что коммуникацией можно считать взаимодействие двух субъектов посредством субстанции любого типа. В рамках этого подхода, который можно назвать расширительной концепцией коммуникации, тип субстанции лишь задает тип коммуникации. К числу сторонников такого подхода относятся, например, Ч. Кули и А. Соколов. Кули определяет коммуникацию следующим образом: «Под коммуникацией мы понимаем механизм, посредством которого существуют и развиваются человеческие отношения, — все символы сознания, вместе со средствами передачи их в пространстве и сохранения во времени. Она включает в себя выражение лица, позы и жесты, тон голоса, слова, письменные и печатные документы, железные дороги, телеграф, телефон и любые прочие достижения в области покорения пространства и времени»¹. А. Соколов выделяет материальную, транспортную, энергетическую, генетическую, психическую и т. п. коммуникации^[12][13].

Второй вариант ответа на этот вопрос относит к коммуникации только такие субъектные взаимодействия, которые опосредованы субстанциями, имеющими информационную природу и взаимодействующими с какими-либо структурами психики либо рефлекторной системы субъектов. Такой позиции придерживаются, например, Р. Крейг^[14], И. Ричардс^[15], С. Литтлджон^[16], В. Конецкая^[17]. Этот подход обозначают как узкую концепцию коммуникации.

Очевидно, что понятие коммуникативной субстанции, применяемое в расширительной концепции, включает в себя как один из видов и вариант узкой трактовки.

Авторы настоящего учебника полагают более обоснованной и операциональной узкую концепцию коммуникации, исходящую из того, что коммуникация является частным случаем субъект-субъектного взаимодействия. При этом не все субстанции взаимодействия будут выступать в качестве коммуникативных субстанций.

Для того чтобы детально разобраться с избранным узким подходом к пониманию коммуникации, необходим более детальный анализ типологии субстанций, участвующих в процессах субъектного взаимодействия. Возможны различные подходы к построению такой типологии. При этом следует понимать, что каждая типология носит условный характер.

В самом общем виде можно выделить субстанции взаимодействия, имеющие материальную природу, идеальную природу и комплексную идеально-материальную природу. В основу этой типологии положен критерий доминирующего фактора, который, составляя содержание, способ бытия субстанции, задает характер и эффект взаимодействия. Очевидно, что любая субстанция имеет некоторую материальную форму. Даже мысль, движущаяся по человеческим нейронам, с точки зрения биофизики представляет собой некоторый процесс, который может быть измерен. Однако потенциал этой мысли, тот эффект, который она производит, порождая человеческое действие, может быть неизмеримо больше, чем ее энергетическое содержание. Много веков назад человек, которого звали Мартин Лютер, прибил к стене собора в Витенберге… пергамент, на котором были изложены 95 глубоко продуманных и выстраданных им тезисов о христианстве и христианской церкви. Это было его послание верующим, на нашем языке — субстанция взаимодействия. Эффект этого взаимодействия — религиозные войны, реформация и, если смотреть шире, — современная западная евроатлантическая цивилизация. Зададим себе вопрос, что было важнее в этой субстанции — идеальное/ духовное содержание или количество энергии и чернил, затраченных на написание текста? Несомненно, первое. Один человек может ранить другого стрелой или пулей. А может словом. Может даже убить. Эффект один, а субстанции взаимодействия разные. Чтобы разобраться, какие из них порождают коммуникацию, чтобы ответить на второй фундаментальный вопрос, обратимся к типологии субстанций.

Субстанция взаимодействия материальной природы — это субстанция, которую составляют в совокупности, по отдельности или в любой комбинации предметы, явления и процессы материального мира, способные существовать в физическом пространстве независимо от субъектов коммуникации с их психическими или рефлекторными процессами, как бессознательными, так и сознательными.

Материальная субстанция может существовать в различных формах: в форме материальных тел, вещества, энергии. Соответственно в рамках расширительного коммуникативного подхода в зависимости от формы субстанции будет иметь место материально-вещественная или энергетическая коммуникация.

Однако, как уже подчеркивалось выше, современная теория коммуникации в рамках субстанционально-интеракционного подхода исходит из того, что материальная субстанция взаимодействия не входит в число коммуникативных субстанций и не опосредует коммуникации.

Второй тип субстанций, идеальный, напротив, считается принадлежащим к числу коммуникативных. Субстанция идеальной природы — это субстанция, которую составляют различного рода информационные образования, сигналы как психической, так и непсихической природы, которые воспринимаются перцепторными системами субъектов коммуникации как специфические стимулы, имеющие особое содержание или смысл. Главная особенность идеальной субстанции — информационная наполненность, связанная с наличием в ней особого смысла, значимого для субъекта (субъектов) коммуникации. Термин «смысл» в данном контексте означает некоторое содержание, которое значимо для субъекта коммуникации и которое способно изменять в нем определенный психический, психосоматический, биохимический рефлекторный процесс или их совокупность. Под изменением может пониматься запуск процесса или его остановка, ускорение или замедление, увязка с другими процессами или разрыв связи и т. п.

Что, как не сигнал, исполненный смысла, брачный крик мартовского кота, особая геометрия танца пчелы, обнаружившей луг, полный медоносов, демонстрация анальной области самкой павиана как знак готовности принять самца, дружелюбно виляющий хвост собаки или, наконец, выразительно сложенная из нескольких пальцев фигура, высовывающаяся из окна автомобиля, обгоняющего Вас на автобане? Все эти сигналы станут идеальной коммуникационной субстанцией только в том случае, если в своем движении достигнут психической системы (или иной реактивной системы для вида на допсихической эволюционной ступени) второго субъекта коммуникации, способного не только к восприятию, но к освоению содержащегося в сигнале содержания (смысла).

Смысл как особая коммуникационная категория имеет исключительно субъектный (подчеркнем, не субъективный, а субъектный) характер. Это значит, что он не существует вне психических и психофизиологических процессов, происходящих в субъекте коммуникации. Для человека он не существует вне процессов, которые как следствие воздействия смысла возникают в его подсознании и сознании. Смысл не существует вне конкретного коммуникативного взаимодействия. Иное взаимодействие, в ином месте, в иное время, с иными субъектами — иной смысл. Еще одна важная характеристика смысла как феномена субъектной природы заключается в том, что, существуя как атрибут процессов, происходящих в данном субъекте в ходе коммуникативного взаимодействия, смысл является уникальной принадлежностью именно этого субъекта. Одна и та же коммуникативная субстанция с одними и теми же содержательными параметрами будет иметь различный смысл для разных субъектов. Это связано с тем, что в мире нет двух абсолютно идентичных субъектов с полностью совпадающими физическими и психическими характеристиками и жизненным опытом.

Таким образом, идеальная коммуникативная субстанция оказывается сопряженной с понятиями информации и смысла. Некоторые авторы прямо отождествляют эту субстанцию либо с первым, либо со вторым. Так, В. Конецкая определяет коммуникацию как «…процесс передачи и восприятия информации»¹. А. Соколов под социальной коммуникацией понимает «движение смыслов»^[18][19], достаточно резко противопоставляя понятия «смысл» и «информация». На самом деле необходимыми являются обе категории, они не являются взаимозаменяемыми и в то же время не противоречат друг другу.

Информационный подход несомненно продуктивен при определении характера субстанции взаимодействия идеального типа (ее уже можно назвать идеальной коммуникативной субстанцией).

Отец кибернетики Норберт Винер с присущей ему своеобразной афористичностью сформулировал максиму: «Информация есть информация, а не материя и не энергия»^[20].

Этот тезис Винера не так прост, как кажется на первый взгляд, и в существенной мере является ключевым для понимания сущности субстанции взаимодействия идеального типа и коммуникативных субстанций как таковых. Если перефразировать классика кибернетики, то можно сказать, что в нашем мире нет ничего, чтобы не было бы либо материей, либо энергией, либо информацией. Соответственно, если мы имеем дело с некоторым феноменом, который порождает эффекты, не обусловленные ни материально, ни энергетически, у нас не остается другого выхода, кроме как считать его информационным феноменом.

Если воспользоваться этой логикой, то можно считать доказанным, что идеальная коммуникативная субстанция (ИКС) имеет информационную природу. Разумеется, ИКС обладает некоторой материальная формой, определенным носителем, но значимость последних для коммуникативного взаимодействия и его эффекта пренебрежимо мала по сравнению со значимостью информационного наполнения/ смысла, заключенного в эту субстанцию.

Вывод об информационной природе ИКС не противоречит общенаучному пониманию информации. Согласно словарному определению, информация (от латинского «informatio» — «разъяснение, изложение») это:

• • сообщение о чем-либо;
• • сведения, являющиеся объектом хранения, переработки, передачи;
• • в математике, кибернетике — количественная мера устранения неопределенности (энтропии), мера организации системы^[21].

Но признание информационной природы идеальной субстанции не означает установления тождества между ней и собственно информацией. Тезис о том, что коммуникация есть исключительно движение информации, без указания на характер этой информации был бы неточным и не отражающим в полной мере сущности коммуникации. Равно как неточен тезис о том, что любое движение информации есть коммуникация. И в этом плане многие аргументы А. Соколова против такой нестрогой практики использования понятия информации для определения коммуникационных процессов представляются обоснованными.

Действительно, установление тождества между идеальной коммуникативной субстанцией и информацией означает признание того, что любой феномен, несущий в себе информацию и движущийся от одного субъекта к другому, порождает коммуникацию между ними. Но на самом деле это не так. И чтобы это доказать, достаточно привести возможность хотя бы одного случая, когда между двумя субъектами двигается некоторый объем информации, что в английском языке так удачно называется «а piece of information», но коммуникационного взаимодействия между этими субъектами не происходит. А такие случаи действительно возможны. Более того, они достаточно часто встречаются в практиках человеческих взаимодействий.

Например, многим побывавшим в далекой стране, с языком и культурой которой они были совершенно не знакомы, приходилось попадать в ситуацию, когда к ним обращались с какой-то фразой на чужом языке или выражали отношение каким-либо непонятным жестом. Вполне очевидно, что обратившийся к ним человек оправлял в их адрес сообщение, наполненное определенной информацией. Они слышали это обращение или видели жест. Значит, налицо был факт взаимодействия субъектов, в котором происходило движение информации от одного субъекта к другому. Однако в силу того, что обращение не было понято, эта информация оказывалась недоступной для второго субъекта. В результате она оказывалась не воспринятой, а значит, коммуникация не состоялась. Еще один пример — когда выросшее в неволе животное выпускается в естественную среду обитания и оказывается не в состоянии вступить в коммуникацию со своими сородичами, не воспринимая информационно наполненные сигналы, которые они ему посылают.

Если строго говорить о соотношении категорий информации и коммуникации, то следует исходить из следующей формулы. В рамках второго, узкого подхода к пониманию коммуникации можно считать, что всякая коммуникация есть движение информации, но не любой информации, а информации определенного рода, равно как и не любое движение информации от одного субъекта к другому представляет собой коммуникацию.

Приведенная формула означает, что существуют такие виды информации, которые, двигаясь от одного субъекта к другому, образуют коммуникационное взаимодействие, и существуют другие виды информации, которые, совершая такое же самое движение, образуют взаимодействие, не являющееся коммуникацией. Для того чтобы отграничить одни виды информации от других и выделить те из них, которые и выступают в качестве идеальной коммуникационной субстанции, следует привлечь категорию смысла.

В результате можно сформулировать тезис: субстанция информационной природы, двигающаяся от одного субъекта взаимодействия к другому, будет являться коммуникативной субстанцией в том случае, если информация, составляющая ее содержание, будет иметь смысл для обоих субъектов.

Анализируя понятие коммуникации, не следует противопоставлять понятия информации и смысла, как это делает А. Соколов¹. Смысл, функционирующий в рамках коммуникационного взаимодействия, не имеет иной онтологической формы, кроме информационной. Смысл существует как информация и никак иначе. Для субъекта нечто является информацией, если оно выполняет функцию снижения неопределенности. А это возможно только в том случае, если в нем содержится какой-либо смысл. Очевидно при этом, что одна и та же информация может иметь разный смысл для разных объектов.

Таким образом, в качестве идеальной коммуникативной субстанции выступает информация, имеющая смысл для субъектов коммуникационного взаимодействия.

Тогда под коммуникацией в узком значении этого термина можно понимать субъект-субъектное взаимодействие, опосредованное информацией, имеющей смысл для обоих субъектов.

Не будет коммуникацией обмен информацией, которая не имеет смысла для одного из его субъектов. Не будет коммуникацией движение от одного субъекта к другому такой информации, которая имеет смысл не для них, а для третьих субъектов, для внешнего наблюдателя.

Еще раз обратимся к онтологии идеальной коммуникативной субстанции. Каким образом, через какие феномены, явления и процессы способна существовать информация, имеющая смысл для субъектов коммуникационного взаимодействия? Это зависит от характера субъектов.

Для человека — это психические образования и состояния, не существующие вне его психики и вне самого акта коммуникационного взаимодействия. К числу таких субстанций психологическая наука в самом общем виде относит неосознанные психологические импульсы, знания (когнитивный компонент идеальной субстанции), эмоции (аффективный компонент идеальной субстанции), поведенческие установки, волевые импульсы (конативный компонент идеальной субстанции)^[22][23].

Каждый из компонентов может функционировать в виде субстанции сам по себе или в любых комбинациях с иными компонентами.

Для высших животных в качестве идеальной коммуникационной субстанции выступают рефлекторные импульсы, связанные с процессами высшей нервной деятельности.

Отдельный вопрос о тех представителях фауны — муравьях, пчелах и т. п., которые не имеют развитой системы высшей нервной деятельности, но тем не менее, являясь коллективными существами, явно осуществляют коммуникативное взаимодействие — посылают друг другу сигналы, наполненные смыслом и вызывающие стимулированные изменения поведения. Их взаимодействие, внешне выглядящее как обмен субстанциями идеальной природы, на самом деле носит характер, имеющий в своей основе материальные феномены, обеспечивающие функционирование некоторых смыслов, имеющих значение не для отдельной особи, а для всего коллективного образования — муравейника, пчелиной семьи и т. п. У пчел, муравьев и им подобных существует особый сигнальный механизм, имеющий в своей основе материальную природу — биохимический фермент, запах, колебания определенной частоты, сигнальный звук и т. п., которые запускают соответствующую поведенческую программу. Причем программу, жестко заданную. В результате можно говорить о своеобразном комплексном характере рассматриваемой субстанции, сочетающем в себе и материальную основу, и некоторые информационно наполненные компоненты, имеющие значение для функционирования и выживания данного коллективного образования. Здесь мы уже имеем дело с одной из версий третьего типа субстанций взаимодействия.

Третий тип коммуникационных субстанций в рассматриваемой классификации — это субстанции идеально-материальной природы. Они также в рамках избранного за основу узкого понимания коммуникации считаются задающими коммуникативное взаимодействие и таким образом относятся к числу коммуникативных субстанций. Их называют идеально-материальными коммуникативными субстанциями. Они представляют собой идеальную субстанцию, имеющую значимую для процесса и результата коммуникации материальную форму или материальный носитель.

Примером такого типа субстанции может быть книга, написанная давно умершим мудрецом; перчатка, брошенная в лицо обидчику как вызов на поединок; букет цветов, составленный таким образом, чтобы выразить определенные чувства одного человека к другому; наконец, хлыст, только появившийся в руке циркового укротителя, но не использованный по назначению на манеже.

В каждом из этих примеров, если соблюден субъектный критерий и имеет место взаимодействие двух субъектов, в качестве субстанции выступает комплексное образование, имеющее материальную форму и информационное содержание, наполненное смыслом (смыслами) для субъектов. Главным в идеально-материальной коммуникационной субстанции является информационно содержательный компонент. По этой причине он и поставлен на первое место в обозначении этого типа субстанции.

Принципиально важной характеристикой, отличающей материально-идеальный тип от идеального типа, заключается в том, что наличие материального носителя обеспечивает возможность сохранения материально-идеальной субстанции во времени. Письмо, манускрипт, книга, фотография, звукозапись, фильм — все это примеры таких субстанций. Они позволяют взаимодействовать субъектам, существующим в различных измерениях темпорального пространства. Давно умерший автор посылает нам смыслы, содержащиеся в картине, книге, фильме.

Идеальные коммуникационные субстанции способны обеспечивать только синхронное взаимодействие субъектов коммуникации, тогда как идеально-материальные субстанции обеспечивают как синхронную, так и диахронную коммуникации.

Специфика коммуникативных субстанций третьего типа заключается в том, что в этом случае материальная сторона, форма коммуникативной субстанции неотделима от идеальной стороны, от ее содержания. Более того, в этом соотношении материального и идеального материальное выступает как ведущий компонент, поскольку форма, собственно материальный носитель представляет собой содержание и исчерпывает его. Возьмем тот же пример с перчаткой как сигналом вызова на дуэль. Сама перчатка — материальный предмет — выступает в коммуникации между участниками конфликта как носитель смысла, то есть одновременно как идеальная субстанция. Если представить себе, что вместо перчатки в лицо обидчику брошена шляпа, перстень или, во что трудно поверить, ботинок, смысл послания кардинальным образом изменится. Это уже не будет выполненным согласно канонам дуэльного кодекса вызовом одного благородного дворянина другому. Это будет просто акт дурного воспитания и несоответствующего среде поведения. Результатом этого может стать исключение субъекта такого поведения из соответствующей социальной среды. Его не будут замечать, не будут подавать руку. И уж наверняка никто более не будет драться с ним на дуэли. Поскольку согласно дуэльному кодексу дуэль возможна только с равным себе. Аналогичную функцию исключительного носителя идеального содержания представляет, например, специальным образом составленный букет. Набор и сочетание видов растений и их цветовых оттенков, будучи несомненно комбинацией предметов материального мира, как коммуникационная субстанция несет исключительно смысловую нагрузку. Стоит заменить в букете всего один цветок, скажем алую розу на сиреневую хризантему, как смысл заключенного в нем послания для посвященного человека, знакомого с основами языка цветов, изменится принципиально. Для непосвященного же красивый букет так и останется красивым букетом.

В результате общая типология субстанций, которые могут двигаться от одного взаимодействующего субъекта к другому, принимает вид, приведенный на рис. 2.2.

Рис. 2.2.

Итак, разобравшись с обобщенной типологией субстанций взаимодействия, окончательно сформулируем ответ на второй фундаментальный вопрос определения коммуникации в рамках субстанциональноинтеракционного подхода. Как уже говорилось выше, существуют два подхода к пониманию категории коммуникации, опирающиеся на два различных ответа на второй фундаментальный вопрос. Первый, расширительный, подход исходит из того, что коммуникацией может считаться субъект-субъектное взаимодействие, опосредованное субстанциями материальной, идеальной или идеально-материальной природы. Второй, узкий подход относит к коммуникации только такое субъект-субъектное взаимодействие, которое опосредовано информацией, имеющей смысл для обоих субъектов, то есть обеспечивается движением субстанций идеальной и (или) идеально-материальной природы.

Основное различие между подходами заключается в отнесении или не отнесении к коммуникации такого взаимодействия, в качестве субстанции которого выступают материальные тела, вещество, энергия, перемещающиеся от субъекта к субъекту, но переносящие при этом какой-либо информации, имеющей для них специфические смыслы.

Мы остановились в качестве базового на втором, узком, подходе к пониманию сущности категории «коммуникация».

Этот подход в теории коммуникации считается более современным и операциональным. Его придерживается большое количество авторитетных специалистов в области теоретической и прикладной коммуникации, в том числе массовой коммуникации, например такие ученые, как Д. Макквейл¹, А. Тэн^[24][8], Б. Рубен и Р. Бадд^[26], Дж. Ватсон^[27], К. Мертен^[28] и др.

Выбору этого подхода многими учеными предшествовала достаточно острая дискуссия, которая возникла во второй половине XX века в науке о коммуникации¹. Предметом этой дискуссии были терминологические вопросы, имеющие важное содержательное значение. Суть этих вопросов в общем виде можно сформулировать следующим образом:

• • одни и те же феномены или явления различной природы обозначаются единственным и множественным числом слова «communication» («коммуникация»);
• • каким английским термином следует обозначать человеческие взаимодействия, заключающиеся в обмене содержательной информацией — термином «communication» («коммуникация», единственное число) или «communications» («коммуникации», множественное число).

В итоге этой дискуссии была сформулирована позиция, с которой солидарны и авторы настоящей работы. Согласно этой позиции термины «communication» («коммуникация», единственное число) и «communications» («коммуникации», множественное число) имеют разное значение и соответственно обозначают разные феномены. Под «communication» понимаются процессы человеческого общения, опосредованные субстанциями информационной природы. Соответственно, эти процессы обозначаются как неисчислимое понятие. Под «communications» понимаются, как правило, либо естественные, либо сложным образом организованные технические системы, обеспечивающие перемещение материальных предметов, вещества, энергии или информационных сигналов в физическом пространстве из одной точки в другую, а также, в большинстве случаев, технические или физические средства этого перемещения. В результате в современной англоязычной, прежде всего американской, научной и специальной литературе термин «communication» используется именно в узком в нашей терминологии смысле. Соответствующим образом называются монографии и учебники по теории коммуникации — «Human Communication Handbook»^[29][26] («Рабочая книга по человеческой коммуникации» Брента Рубина и Ричарда Бадда), «Media Communication»^[27] («Медиакоммуникация» Джемса Ватсона), «Introduction to Communication Studies»^[32] («Введение в науку о коммуникации» Джона Фиске) и др.

Таким образом, завершая анализ изучаемой категории в рамках ответа на второй фундаментальный вопрос, можно сформулировать базовое понимание коммуникационной субстанции и вытекающее из него определение коммуникации. В качестве субстанции, движущейся в ходе коммуникативного взаимодействия от одного субъекта к другому, могут выступать информационные образования, имеющие смысл для обоих субъектов. Эти образования могут иметь значимый материальный носитель (идеально-материальный тип коммуникативной субстанции), либо функционировать как обладающие смыслом информационные образования, материальная форма которых не оказывает значимого влияния на процесс и результат взаимодействия (идеальный тип коммуникативной субстанции).

Под коммуникацией будем понимать субъект-субъектное взаимодействие, опосредованное информацией, имеющей смысл для обоих субъектов.

Тогда правильным будет использование единственного числа в терминологических образованиях «межличностная коммуникация», организационная коммуникация", «коммуникация в животном мире», «массовая коммуникация». Термин «коммуникация» в каждом из этих случаев обозначает неисчислимый феномен.

Под коммуникациями будем понимать субъект-субъектные взаимодействия, связанные с перемещением материальных пред метов, вещества, энергии в физическом пространстве из одной точки в другую посредством естественных либо сложным образом организованных технических средств.

В этом случае допустимо говорить об энергетических, трубопроводных и прочих транспортных коммуникациях.

Материальные предметы, вещество и энергия будут выступать в качестве субстанции коммуникаций (а не коммуникативной субстанции, что имеет место в случае коммуникации).

Здесь нужно сделать еще одно важное терминологическое замечание. В отличие от английского языка, в русском закрепились два прилагательных, имеющих отношение к существительному «коммуникация», — «коммуникационный» и «коммуникативный». На практике сформировалась нечеткость, даже определенная путаница при их использовании. С нашей точки зрения, разное смысловое наполнение терминов «коммуникация» и «коммуникации» дает основание для того, чтобы определиться и использованием соответствующих прилагательных. В дальнейшем будем считать правильным использование прилагательного «коммуникационный» применительно к коммуникациям (перемещениям материальных предметов, вещества, энергии), а прилагательного «коммуникативный» — применительно к коммуникации (взаимодействию, связанному с перемещением и порождением смыслов, формированием социальности, общением в целом).

Третий фундаментальный вопрос (определяющий коммуникацию в рамках используемого подхода) — вопрос о типе взаимодействия формулируется следующим образом: Какой тип взаимодействия между объектами может быть обозначен как коммуникация и, соответственно, какие характеристики необходимо и достаточно характеризуют коммуникативное взаимодействие?

Логика ответа на этот вопрос требует прежде всего обозначить те необходимые характеристики коммуникативного взаимодействия, которые уже были определены в ходе ответа на первые два фундаментальных вопроса.

Во-первых, коммуникация — это субъект-субъектное взаимодействие.

Во-вторых, коммуникация это опосредованное взаимодействие двух и более субъектов. В качестве звена-посредника, осуществляющего связь между двумя субъектами и таким образом создающего коммуникативное взаимодействие, выступают информационные образования, имеющие смысл для обоих субъектов. Таким образом, коммуникация — это информационное взаимодействие (или субъект-субъектное взаимодействие опосредованное информацией, имеющей смысл для обоих субъектов).

В результате с учетом полученного знания первичная схема коммуникативного взаимодействия, с которой мы начинали анализ (см. рис. 2.1), может быть изображена в ином, более строгом и определенном виде.

Рис. 2.3. Вторичная (модифицированная) схема коммуникационного взаимодействия

Каждый из элементов коммуникативного взаимодействия, изображенных на рис. 2.3, является его необходимым атрибутом, без которого коммуникация невозможна. В теории коммуникации данные элементы получили свои специальные наименования. Эти наименования, присутствующие в сходных значениях также и в обыденных описаниях коммуникации, вытекают из анализа функций, выполняемых элементами коммуникации в рамках процесса взаимодействия.

Итак, обратимся к функциональному подходу, чтобы более строго определить элементы коммуникативного взаимодействия.

Элемент «М» — коммуникативная субстанция идеальной или идеально-материальной природы, движущаяся от одного субъекта к другому, задающая эффект взаимодействия и функционирующая как информационное образование, имеющее смысл каждого из них, называется сообщением (в английском языке «Message» — «сообщение, послание»).

Функцией субъекта «А» в самом общем виде является производство и отправление сообщения, функцией субъекта «В», как кажется на первый взгляд, — получение сообщения. Соответственно, субъект «А» обозначается как источник (source), а субъект «В» — как получатель (receiver) сообщения. Далее, когда будут рассматриваться модели коммуникации, мы увидим, что могут разделяться функции создания и отправления сообщения, функции его приема и восприятия, но на данном этапе анализа достаточно ограничиться обобщенной трехкомпонентной моделью коммуникационного взаимодействия «источник—сообщение—получатель».

Рис. 2.4. Обобщенная трехкомпонентная модель коммуникационного взаимодействия

Именно эти три элемента имеет в виду один из классиков теории массовой коммуникации Вильбур Шрамм. Формулируя свое понимание коммуникации, он пишет: «Когда мы вступаем в коммуникацию, мы стараемся поделиться своей информацией, идеей или отношением. Факт коммуникации всегда требует наличия трех элементов — источника, адресата, сообщения^[33].

Различные авторы предлагают иные термины для обозначения субъектов, осуществляющих в коммуникативном взаимодействии функции производства (создания и отправления) — получения сообщения. Источника обозначают как коммуникатора-адресанта, получателя — как коммуниканта, адресата, реципиента. Эти термины в принципе взаимозаменяемы, поскольку их функциональное содержание эквивалентно. Они обозначают субъектов коммуникативного взаимодействия, выполняющих функции соответственно передачи и получения сообщения.

Таким образом, источник, сообщение и получатель являются первичными компонентами коммуникативного взаимодействия. Но можно ли считать, что они необходимы и достаточны для того, чтобы их наличие делало взаимодействие коммуникацией?

С первыми двумя составляющими — источником и сообщением — ситуацию можно считать однозначной и определенной. Действительно, если нет сообщения, то есть коммуникативной субстанции, то нет и факта взаимодействия. Если субстанция существует, она не может возникнуть ниоткуда, следовательно необходим источник, субъект, породивший ее.

С получателем дело обстоит не так просто.

Рассмотрим пример двух коммуникативных ситуаций, которые внешне выглядят одинаково, но по существу кардинально различаются.

Ситуация первая. Родитель громко сказал ребенку о том, чего нельзя делать, тот выслушал запрет, но игнорировал его и был за это наказан.

Ситуация вторая. Родитель громко сказал ребенку о том, чего нельзя делать, а ребенок в этот момент был увлечен игрой, не слышал запрета и немедленно его нарушил, за что был наказан. С точки зрения родителя, коммуникация состоялась, поскольку он осуществил акт коммуникативного поведения, видел перед собой потенциального реципиента и отправил ему сообщение. Для родителя, как и в первом случае, результат (эффект) коммуникации заключается в том, что ребенок получил сообщение (запрет) и немедленно его нарушил. За это и наказание. Но если ребенок не слышал, для него коммуникация не состоялась.

Разница между первой и второй ситуацией заключается в наличии и отсутствии факта получения сообщения и, соответственно, наличии и отсутствии самого получателя.

Какой смысл вкладывается в понятие «получатель сообщения»? Что значит «сообщение получено»? Как доказать, что коммуникативное взаимодействие состоялось, что сообщение дошло до субъекта «В» и он таким образом превратился в реципиента? Возможна ли коммуникация без получения и обработки сообщения?

Рассмотрим, как отвечают на эти вопросы, определяя коммуникацию, ученые из разных областей науки.

Еще раз напомним, что Чарльз Кули дал следующее определение: «Под коммуникацией мы понимаем механизм, посредством которого существуют и развиваются человеческие отношения — все символы сознания, вместе со средствами передачи их в пространстве и сохранения во времени. Она включает в себя выражение лица, позы и жесты, тон голоса, слова, письменные и печатные документы, железные дороги, телеграф, телефон и любые прочие достижения в области покорения пространства и времени»¹.

По мнению литературного критика И. А. Ричардса, «коммуникация имеет место, когда одно человеческое сознание так действует на окружающую его среду, что это влияние испытывает другое человеческое сознание, и в этом другом сознании возникает опыт, который подобен опыту в первом сознании и вызван в какой-то мере этим первым опытом»^[34][35].

Два инженера Клод Шеннон и Уоррен Вивер определили коммуникацию следующим образом: «Будем использовать слово «коммуникация¹^ наиболее широком смысле, чтобы включить в него обозначение всех процедур, с помощью которых одно сознание может влиять на другое. Это, очевидно, включает не только устную и письменную речь, но и музыку, произведения изобразительного искусства, театр, балет и, по существу, все человеческое поведение»¹.

Еще одно инженерно ориентированное определение принадлежит Ю. Колину Черри: «Коммуникация — это то, что связывает любой организм воедино. Здесь концепт „организм“ может означать двух друзей во время диалога, газеты и их аудиторию, государство и его телефонную и почтовую системы. На одном уровне этот термин может относиться к нервной системе животного, на другом — к цивилизации и ее культуре. Когда коммуникация прекращается, организм разрушается»^[36][37]. Уже упоминавшийся С. Стивенс, принадлежащий к школе психологического бихевиоризма, определяет коммуникацию следующим образом: «Коммуникация — это специфическая реакция организма на стимул. Это определение означает, что коммуникация возникает, когда некоторый внешний раздражитель (стимул) побуждает активность субъекта»^[38].

Добавим к этому ряду еще и рабочее определение, которое выше сформулировали авторы настоящей работы: «Коммуникация — это субъект-субъектное взаимодействие, опосредованное информацией, имеющей смысл для обоих субъектов».

Этот ряд определений очевидно неполон, существует бесконечное множество других определений. Так, известно, что американский ученый-психиатр Юрген Рюш (Jurgen Ruesch) выделил 40 различных подходов к коммуникации в разных сферах, включая архитектуру, антропологию, психологию, политику и многие другие^[39], а уже упоминавшийся Дане (Dance, 1970) рассмотрел уже 95 определений этого феномена. Тем не менее приведенный набор определений может считаться достаточно представительной выборкой, демонстрирующей разные подходы — от самых общих до предельно детализированных. Не все из этих определений совпадают с нашим пониманием коммуникации. Так мы не разделяем позицию С. Стивенса. Его определение не отвечает субъектному критерию и явно носит расширительный характер.

Определения Ч. Кули, К. Шэннона и В. Вивера включают в это понятие все формы человеческого взаимодействия, то есть формы поведения, способные влиять на индивида (группу) как намеренно, так и ненамеренно. Эти определения охватывают коммуникацию не только с использованием языковых (лингвистических) средств, но и средств иной природы — мимики, жестов, изображений, произведений искусства и т. п. Согласно концепции Ю. Черри, коммуникация связывает двух субъектов (или два организма) между собой, и в результате образуется особое отношение, которое существует до тех пор, пока эта коммуникация имеет место.

И хотя приведенные определения различаются в зависимости от типов субъектов, субстанций, рассматриваемых видов субъектного поведения, всех их объединяет признание необходимости наличия одного фундаментального факта — факта наличия эффекта коммуникации в виде реакции или ответа получателя сообщения. Это означает, что коммуникация имеет место только тогда, когда потенциальный реципиент превращается в реального субъекта коммуникации, то есть когда он каким-либо образом реагирует на направленную ему коммуникативную субстанцию — сообщение или стимул. Действительно, если нет какой-либо (любой) реакции получателя сообщения, какоголибо процесса, происходящего с получателем, какого-либо изменения в его сознании и (или) поведении, невозможно доказать, что сообщение дошло до адресата. А в случае невозможности доказательства этого факта придется признать, что сообщение не достигло адресата.

Верно и обратное. Если реакция на сообщение отсутствует, факта коммуникации не состоялось либо это взаимодействие не есть коммуникация.

Таким образом, коммуникативное взаимодействие всегда имеет эффект. Этот эффект заключается в определенной реакции получателя сообщения, в изменениях его сознания и (или) поведения. Получение сообщения может быть подтверждено только наличием эффекта. Соответственно, получатель сообщения — это не просто тот субъект, которому источник направил сообщение, а субъект, продемонстрировавший реакцию на отправленное сообщение в виде определенных изменений в своем сознании и (или) поведении.

В результате можно сказать, что коммуникация — это всегда взаимодействие, имеющее эффект, или эффективное взаимодействие.

Таким образом, в схему коммуникационного взаимодействия добавляется еще один компонент, и она принимает вид, изображенный на рис. 2.5.

(ИСТОЧНИК—СООБЩЕНИЕ—ПОЛУЧАТЕЛЬ) — ЭФФЕКТ.

Рис. 2.5. Обобщенная четырехкомпонентная модель коммуникационного взаимодействия

Однако в силу неразрывной связи эффекта коммуникативного взаимодействия с фактом наличия получателя сообщения, эта схема может быть сохранена в трехкомпонентном виде так, как это изображено на рис. 2.4.

Таким образом, источник, сообщение и получатель действительно являются необходимыми и достаточными первичными атрибутами коммуникации. Без любого из них коммуникативное взаимодействие невозможно. Совместного же наличия всех трех компонентов достаточно для того, чтобы задать коммуникационное взаимодействие.

Кроме того, коммуникация — это синхронное и диахронное взаимодействие.

Данная характеристика коммуникативного взаимодействия означает, что оно может осуществляться между субъектами, существующими одновременно, то есть имеющими одни и те же координаты в темпоральном пространстве (синхронное взаимодействие), и в разные моменты времени, то есть имеющими различные координаты в темпоральном пространстве (диахроннное взаимодействие). Как уже говорилось выше, синхронную коммуникацию опосредуют как идеальные, так и идеальноматериальные коммуникационные субстанции, а диахронную коммуникацию — только идеально-материальные субстанции.

Продолжая рассмотрение базовых характеристик коммуникативного взаимодействия, остановимся на таком его параметре, как целесообразность. Ряд специалистов считают этот параметр необходимым для коммуникации. Так, А. Соколов пишет: «Коммуникации свойственна целесообразность и функциональность, поэтому бред — не коммуникационный акт… Коммуникация есть опосредованное и целесообразное взаимодействие двух субъектов»^[40]. Такая точка зрения не представляется достаточно обоснованной. Целесообразность не относится к числу необходимых характеристик коммуникационного взаимодействия. Источник может передавать информацию, имеющую смысл для получателя, не имея цели или намерения ее передачи. Наглядно иллюстрирует это следующий пример. Представим себе, что бредит больной или раненый преступник, захваченный на месте преступления без документов, а этот бред слушает детектив, которому необходима хоть какая-то информация о личности преступника, о сообщниках, о дальнейших планах банды. Причем эта информация нужна немедленно, чтобы банда не «легла на дно» или не совершила новых преступлений. И поскольку бред есть отражение психических процессов, происходящих в структуре бессознательного, а между ним и сознанием всегда существуют прямые и обратные связи, этот бред вполне может содержать осколки отражения реальных фактов и процессов — имена, фамилии, адреса и т. п. Эти осколки могут дать следователю бесценные крупицы информации, ценой которых, возможно, будут человеческие жизни. Разве такое взаимодействие, в основании которого лежит бред, не коммуникация? Нет, это коммуникационное взаимодействие со всеми его атрибутами. В ходе этого взаимодействия преступник ведет себя как источник, как, коммуникатор, не имея целью какую-либо информацию передавать. При этом передаваемая информация имеет отношение к реальному функционированию субъекта в прошлом, и, следовательно, она имеет смысл для него, хотя этот смысл и не осознается в данном взаимодействии. Преступник, о котором идет речь в примере, принимает участие в коммуникативном взаимодействии в качестве его субъекта, то есть осуществляет коммуникативное действие.

В целом категория целесообразности представляется некорректной для характеристики коммуникативного взаимодействия по нескольким причинам. Во-первых, она имеет относительную природу. Взаимодействие может быть целесообразным для одного субъекта, но нецелесообразным для другого, оно может быть целесообразным вообще для третьих субъектов, заинтересованных в том, чтобы коммуникация между двумя субъектами оказалась лишенной смысла либо переросла в конфликт. Во-вторых, эта категория является избыточной для характеристики такого взаимодействия, в котором субъекты намеренно и сознательно обмениваются информацией, важной для каждого из них.

Таким образом, собирая воедино все рассмотренные характеристики коммуникативного взаимодействия, можно сказать, что оно является субъект-субъектным опосредованным информационным эффективным синхронным и диахронным взаимодействием.

Рис. 2.6. Базовые характеристики коммуникативного взаимодействия

В результате мы ответили на все три фундаментальных вопроса, характеризующих категорию коммуникации в рамках субстанционально-интерактивного подхода — о взаимодействующих объектах, о субстанции, опосредующей взаимодействие, и о характере взаимодействия. Теперь можно сформулировать рабочее определение коммуникации, соответствующее этому подходу.

Коммуникация — это эффективное синхронное и диахронное взаимодействие субъектов из мира живой природы, способных к автономному поведению, которое возникает в результате обмена между одним субъектом (источником) и другим (получателем) информацией, имеющей смысл для обоих субъектов (коммуникативной субстанцией или сообщением в идеальной или идеальноматериальной форме).

Данная дефиниция может рассматриваться как наиболее общее широкое субстанционально-интерактивное определение коммуникации, субъектами которой могут выступать как люди, так и животные.

• [1] Взаимодействие // Философский энциклопедический словарь. М.: Советскаяэнциклопедия, 1989. С. 88.
• [2] Энгельс Ф., Маркс К. Соч. Т. 20. С. 391.
• [3] См. Движение // Ожегов С. И., Шведова Ю. Н. Толковый словарь русского языка.М.: Азъ, 1995. С. 149.
• [4] Поведение // Философский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1989. С. 486.
• [5] См., например, Littlejohn S. W. (2002). Theories of human communication (7th ed.).Albuquerque, NM: Wadsworth; Крейг P. T. Теория коммуникации как область знания //Компаративистика-111. Альманах сравнительных социогуманитарных исследований.СПб.: Социологическое общество им. М. М. Ковалевского, 2001; Соколов А. В. Общаятеория социальной коммуникации. СПб.: Изд-во Михайлова В. А., 2002. С. 23 и др.
• [6] On self and social organization / Charles Horton Cooley; edited and with an introductionby Hans-Joachim Schubert. Chicago: University of Chicago Press, 1998.
• [7] Schramm W. How Communication Works // W. Shcramm (ed.) The Process and Effectsof Mass Communications. Urbana: University of Illinois Press, 1954. P. 3—26.
• [8] Tan A. Tan Mass communication theories and research. New York: Macmillan; London: Collier Macmillan, 1986.
• [9] Соколов А. В. Общая теория социальной коммуникации. СПб.: Изд-во МихайловаВ. А., 2002.
• [10] Кашкин В. Б.

  Введение

  в теорию коммуникации. Воронеж: Изд-во ВГТУ, 2000.

• [11] Цит. по: Tan A. Tan Mass communication theories and research. New York: Macmillan;London: Collier Macmillan, 1986. P. 12.
• [12] Cooley Ch. On self and social organization / Charles Horton Cooley; edited and withan introduction by Hans-Joachim Schubert Chicago: University of Chicago Press, 1998. P. 48.
• [13] См.: Соколов А. В. Общая теория социальной коммуникации. СПб.: Изд-во Михайлова В. А., 2002. С. 24—-27.
• [14] Claude Е. Shannon and Warren Weaver. The mathematical theory of communication. Urbana: University of Illinois Press, 1998.
• [15] Цит. по: Кашкин В. Б. Ввение в теорию коммуникации. Воронеж: Изд-во ВГТУ, 2000.
• [16] Littlejohn S. W., Karen A. Foss Theories of Human Communication. Thomson LearningEMEA, Limited. 2009.
• [17] Конецкая В. П. Социология коммуникаций. М., 1997.
• [18] Конецкая В. П. Социология коммуникаций. М., 1997. С. 9.
• [19] См.: Соколова. В. Общая теория социальной коммуникации. СПб.: Изд-во Михайлова В. А., 2002. С. 39.
• [20] Винер Н. Кибернетика или управление и связь в животном и в машине. 2-е изд. М" 1968, С. 201.
• [21] Информация // Современный словарь иностранных слов: Ок. 2000 слов. 2-е изд., стер. М.: Рус. яз., 1999.
• [22] См.: СоколовА. В. Общая теория социальной коммуникации. СПб.: Изд-во Михайлова В. А., 2002. С. 39.
• [23] Здесь приведена наиболее распространенная и разделяемая автором структурнаяпсихологическая концепция. Но в то же время в качестве компонентов идеальной субстанции могут быть названы, например, аттитюды, стереотипы и т. п.
• [24] McQuail Denis. Communication models for the study of mass communications. London;New York: Longman, 1993,
• [25] Tan A. Tan Mass communication theories and research. New York: Macmillan; London: Collier Macmillan, 1986.
• [26] Brent D. Rubin, Richard W. Budd. Human Communication Handbook. Simulations andGames. Hayden Book company, Inc.: Rochelle Park. New Jersey, 1975.
• [27] James Watson. Media communication: an introduction to theory and process. NewYork: Palgrave, 2003.
• [28] Klaus Merten, Siegfried J. Schmidt, Siegfried Weischenberg. Die Wirklichkeit der Medien: eine Einfuhrung in die Kommunikationswissenschaft. Opladen: Westdeutscher Verlag, 1994.
• [29] Подробнее см.: Резаев А. В. Об Общении, его социально-философской рефлексиии возможностях социологии коммуникации // Homo Philosophans. К 60-летию профессора К. А. Сергеева. СПб.: СПб. философское общество, 2002. С. 375−395. РезаевА. В. Парадигмы общения. Взгляд с позиций социальной философии. СПб.: Изд-воСПбГУ, 1993.
• [30] Brent D. Rubin, Richard W. Budd. Human Communication Handbook. Simulations andGames. Hayden Book company, Inc.: Rochelle Park. New Jersey, 1975.
• [31] James Watson. Media communication: an introduction to theory and process. NewYork: Palgrave, 2003.
• [32] John Fiske. Introduction to communication studies. London; New York: Routledge, 1990.
• [33] Schramm W. How Communication Works // W. Shcramm (ed.). The Process and Effectsof Mass Communications. Urbana: University of Illinois Press, 1954. P. 22—-24.
• [34] Cooley Ch. On self and social organization / Charles Horton Cooley; edited and withan introduction by Hans-Joachim Schubert Chicago: University of Chicago Press, 1998. P. 48.
• [35] Richards I. А. Цит. по: Кашкин В. Б.

  Введение

  в теорию коммуникации. Воронеж: Изд-во ВГТУ, 2000.

• [36] Claude Е., Shannon and Warren Weaver. The mathematical theory of communication. Urbana: University of Illinois Press, 1998. P. 36.
• [37] Cherry Colin. On human communication: a review, a survey, and a criticism. Cambridge, Mass.: MIT Press, 1978.
• [38] Stevens S. Цит. no: Alexis S. Tan Mass communication theories and research. NewYork: Macmillan; London: Collier Macmillan, 1986.
• [39] Цит. по: Кашкин В. Б.

  Введение

  в теорию коммуникации. Воронеж: Издво ВГТУ, 2000. С. 32.

• [40] Соколов А. В. Общая теория социальной коммуникации. СПб.: Изд-во МихайловаВ. А., 2002. С. 24.