Журналистское произведение как явление публицистики

Понятие «публицистическое произведение» не в чести у теоретиков и практиков, связанных со СМИ. В обиходе используются «нейтральные» термины: «текст», «материал», «публикация», реже — в качестве обобщающих понятий — «заметка», «статья», «выступление». Между тем, публицистика — это вид творческой деятельности, создающей представление о закономерностях процессов, протекающих в обществе, с помощью понятийно-образных средств, побуждающих аудиторию к активному восприятию реального мира.

Предметная область публицистики — социальные ситуации, заслуживающие общественного внимания. Важнейшая функция публицистики — познание, постижение закономерностей развития социально-нравственного бытия общества. Главный метод исследования — образно-понятийный анализ, помогающий дать представление как о целостной картине жизни людей, так и о ее отдельных фрагментах. Содержанием публицистики является воспроизведение фактов, проблем, характеров в их оценке конкретным субъектом высказывания. По своей форме публицистика представляет корпус произведений, эстетически организованных субъектом высказывания в зависимости от тех задач, которые он ставит перед собой.

Публицистика — составная часть журналистики, под которой понимается род профессиональной деятельности, связанной с получением, обработкой и передачей информации по каналам СМИ. В совокупности своей журналистика и публицистика способствуют формированию, формулированию и выражению общественного сознания, представляя собой единый механизм информационного взаимодействия с обществом, помогая возникновению определенных отношений, взглядов и интересов, активизирующих процессы, протекающие в обществе.

Соподчинение журналистики и публицистики благоприятно влияет на взаимодействие СМИ и СМК в пределах информационно-коммуникативного пространства. Результатом этого взаимодействия является непрерывный процесс обновления инструментов обработки жизненного материала и его поступления к аудитории. В качестве продукта такой обработки выступает публицистическое произведение.

Концепция понятия «публицистическое произведение» формируется следующим образом. Мысль, упакованная в слово, обретает статус текста, в данном случае — текста публицистического. Публицистический текст — это связный знаковый комплекс, заключающий в себе законченный смысл и сориентированный на воздействие на аудиторию в процессе передачи по каналам СМИ общественно значимой информации. ?. М. Бахтин писал: «Событие жизни текста, то есть его подлинная сущность, всегда развивается на рубеже двух сознаний, двух субъектов. То есть существует событие, о котором идет речь, и событие самого рассказывания»^[1]. Сказанное в полной мере относится и к публицистическому тексту. Следует добавить, что в публицистике, как ни в каком другом виде творчества, возникает не только событие рассказывания, но и событие восприятия текста аудиторией. Восприятие в значительной степени зависит от характера изложения события, в том числе от его эстетической обработки.

Текст, упакованный в жанр, обретает статус произведения. Свои информационно-коммуникативные ресурсы публицистический текст реализует в конкретных жанрах. Жанр — тип эстетической организации жизненного материала, обладающий рядом устойчивых признаков и выявляющий отношение автора к реальной действительности (подробнее см. в параграфе 4.2). Жанр призван максимально полно воздействовать на аудиторию. Его сверхзадача — пригласить аудиторию к со-размышлеиию, к со-творчеству. Публицистический текст существует только в конкретной жанровой оболочке. Но обретая статус конкретного жанра, публицистический текст одновременно становится обладателем более высокого творческого «титула» — публицистическое произведение.

Велик соблазн объявить эти понятия синонимами. Однако, как бы ни были близки в повседневном обиходе эти понятия, между ними есть серьезные различия. В определении текста отсутствует эстетическая составляющая. Его основа — сообщение, окропленное мыслью автора. В определении жанра акцент делается на характере эстетической обработки сообщения. В определении понятия «публицистическое произведение» важны равновелико и суть сообщения, и его эстетическая обработка, и личность автора как субъекта высказывания.

Понятно, что все эти концепты — сообщение, эстетическая организация материала, автор — присутствуют в каждом из названных понятий, но доля их значимости в каждом из определений различна. Именно признание статуса публицистического произведения способствует превращению сообщения в со-ообщснис адресанта и адресата. Именно признание статуса публицистического произведения превращает творца сообщения и потребителя его соответственно в автора и со-автора, творчество одного — в со-творчество аудитории. Именно признание статуса публицистического произведения дает возможность ощутить за пересказом и анализом события со-бытие и объединить субъекта высказывания и субъекта потребления сообщения в целостную нравственно-эстетическую категорию — человек размышляющий, человек думающий.

Публицистическое произведение — это эстетически самоценный текст, выявляющий в понятийно-образной форме конкретного жанра надличностный смысл авторского высказывания и способствующий дальнейшему самопорождению текста. Понятие «публицистическое произведение» вбирает в себя понятия «публицистический текст» и «публицистический жанр», придавая сущностный смысл вводимому термину.

Закрепление права авторского высказывания именоваться публицистическим произведением дает основание увидеть его затекстовое пространство — контекст и подтест. В коммуникативистике и лингвистике эти понятия давно и прочно связаны с собственно текстуальной основой любого сообщения. В публицистике, когда говорят о специфике хронотопа, заключенного в конкретную жанровую публикацию, употребляют привычный слоган «Здесь и сейчас», подчеркивая тем самым оперативность и злободневность авторского обращения к аудитории. Концептуальные возможности публицистического произведения позволяют сменить привычный слоган на иной — «Всегда и везде» .

Смысловые, пространственные и временны? е пределы восприятия сообщения, заключенного в публицистическом произведении, расширены благодаря тому, что текст обладает ретроспективной памятью и перспективными отношениями. Эту особенность текста легко проследить, изучая природу и судьбу публицистических жанров. Жанр — в искусстве, литературе, публицистике — всегда появляется ко времени. И так же со временем исчезает.

Фельетон появился во французской газете «Журналь де Деба» 28 января 1900 года — сначала как рубрика, а позже как жанр — не случайно. Редакция хотела привлечь к своему изданию более широкую, более демократичную аудиторию в лице третьего сословия. Новым читателям предложили информацию, которую публиковали под чертой — в нижних колонках газеты. В этих колонках не было политики — только культурнопросветительские материалы. «Журденам», которые сорок лет говорили прозой, не подозревая об этом, эти материалы были интересны. Дабы усилить воздействие на аудиторию такого рода материалов, появился автор, объединяющий своей точкой зрения разрозненные материалы, идущие под чертой «фельетона». И появился новый жанр — непринужденный разговор на темы, близкие аудитории.

Сегодня таким же образом формируется жанр колонки. Первоначально он выглядел как особое оформление материала на газетной полосе. Затем превратился в авторскую рубрику. Сегодня колонка превращается в самостоятельный жанр.

Почему так происходит? Потому что в мировой публицистике наступает эра эссеизма, создается электронная публицистика — сообщения, передаваемые, как говорится, из уха в ухо. Мобильные средства информации сориентированы на индивидуальное обслуживание аудитории, которая, страдая или не страдая от одиночества, стремится тем не менее к самопознанию.

Формат публицистического произведения удобен современной аудитории, поскольку позволяет соотнести настоящее и прошлое, настоящее и будущее. Публицистическое произведение способствует возникновению со-авторства, в качестве которого сегодня заявляет о себе блогерство. Но дело не только в широком распространении блогинга. Благодаря наличию затекстового пространства, в котором функционирует публицистическое произведение, оно позволяет аудитории выявить свои собственные смыслы, основываясь на авторских высказываниях. Публицисту, естественно, хочется вести за собой аудиторию, но не менее ответственна и другая задача — побудить аудиторию к со-размышлению.

Говорить о природе публицистического произведения — это значит учитывать, что его сущностная особенность — приращение смыслов, рождаемых в процессе освоения аудиторией идей, заложенных в текст автором. Именно поэтому публицистическое произведение знает больше, чем текст, лежащий в его основе. Ведь произведение — это точка пересечения двух воль, двух сознаний — передающего сознания автора и воспринимающего сознания аудитории. В этом знании заключен огромный ресурс авторского высказывания, содержащегося в произведении и составляющего его смысловую основу. Любое произведение несет в себе личностный и надличностный смыслы — оно одновременно продукт творческой деятельности личности творца и продукт восприятия и воспроизведения смысла, открытого в тексте многоликой аудиторией. Отсюда вечная неисчерпаемость произведения искусства и продолжительность восприятия публицистического текста постоянно обновляющейся аудиторией.

Публицистическое произведение выполняет ряд функций:

• — публицистическое произведение на своем статусном уровне расширяет пределы восприятия смысла авторского высказывания, актуализирует внимание аудитории к точке зрения субъекта высказывания;
• — подчеркивает значимость аксиологического потенциала авторского высказывания;
• — повышает роль образных средств воздействия на аудиторию;
• — повышает значимость авторского высказывания, активизирует его диалоговую сущность.

Выдающийся философ культуры М. С. Каган подчеркивал, что процесс восприятия художественного произведения изоморфен (равновелик) процессу его восприятия^[2]. Метод постижения смысла авторского высказывания в публицистике подобен художественному. Автор-публицист постигает действительность — аудитория постигает модель этой действительности. Автор предлагает систему понятий и образов, из которых складывается определенная картина мира, — аудитория соотносит эту картину со своим представлением, принимая или не принимая точку зрения автора. Автор создает модель мира — аудитория, вглядываясь (вчитываясь) в эту модель, создаст не просто модель — она творит себя. Творчество — акт самотворения личности. Это относится и к самотворению мира автора, и к самотворению аудитории. Восприятие публицистического произведения есть акт со-творчества. Событие превращается в со-бытие.

Однако со-бытие не обязательно означает единомыслие. Порождение новых смыслов, возникающих у аудитории в ходе освоения публицистического произведения, может привести и к разномыслию. Тут дело не в одной лишь неубедительности авторских резонов; возможно, сама обсуждаемая проблема не может быть решена однозначно. Автор публицистического произведения вариативен в своих выводах. Нельзя требовать от публициста провозглашения истины в последней инстанции. Задача публициста состоит в отыскании оптимального варианта взаимоотношений с аудиторией, в идеальном случае — в побуждении к самостоятельному поиску возможного решения проблемы. Публицистика учит думать. Раздумья аудитории — один из вариантов побуждения к действию.

Самотворение личности — акт двунаправленный. Миры источника информации и ее потребителя работают в режиме резонанса. Недаром повседневно появляются отклики аудитории на выступления публицистов, на радио и телевидении работают СМС-порталы, печатные издания оглашают мнения читателей, используют практику публичных ответов на вопросы аудитории. События реального мира трансформируются в события отдельной личности. Сочувствие порождают со-чувствие.

Вовлечение аудитории в процесс самотворения — это не игра с читателем, зрителем, слушателем, это форма активного воздействия на адресат для достижения поставленной цели. Другое дело, что у этой цели есть очевидный коммерческий интерес: аудитория, следующая в фарватере СМИ, — это потенциальный потребитель рекламы, поддерживающий жизнедеятельность издания. Современная отечественная публицистика не свободна от рекламы и PR и в собственно авторских выступлениях. Понятно, однако, что природообразующими признаками публицистического произведения не являются элементы рекламы и PR. Его основополагающими свойствами являются метареферентность, антиэнтропийность, релятивность, дискурсивность, диалоговость, интертекстуальность, конвенционность, нарративность.

Метареферентность произведения — это способность произведения быть включенным в определенную коммуникативную ситуацию. Публицистическое высказывание уместно в конкретной ситуации, характерной для данного уровня общественных отношений. Эта уместность определяется не субъективным стремлением автора высказывания, а потребностью привлечь внимание аудитории к ситуации и проблемам, требующим общественного внимания, являющимся закономерными (или помогающими понять закономерность). Процесс со-творчества идет тем активнее, чем глубже исследование реального мира, предпринятое автором, чем выразительнее выглядит виртуальная картина мира, созданная воображением творца.

Антиэнтропийность произведения — это способность текста существовать в «отрицательном» времени, т. е. не утрачивать актуальность смысла продолжительное время, своеобразная способность актуализировать авторское высказывание, способность восстанавливать разорванную «связь времен». К факторам, продлевающим жизнь произведения, относятся качество авторского высказывания (перекличка во времени идей и проблем), эстетические качества текста (система образов, характер повествования), авторитет имени публициста (вневременная значимость субъекта высказывания). Антиэнтропийность текста активно поддерживается его затекстовыми составляющими — под текстом и затекстом.

Релятивность произведения — это способность вступать в отношение с внешней действительностью. Воспроизводящее сознание субъекта высказывания не просто активизирует воспринимающее сознание аудитории. Факты и проблемы, зафиксированные автором, требуют объяснения. Это объяснение не всегда может содержаться в тексте произведения, но оно естественно возникает в процессе дальнейшего исследования случившегося. Вопрос «почему?», о значимости которого для публицистики говорилось выше, требует поиска ответа.

20 августа 2012 г. Мадонна опоздала на собственный концерт в Москве натри часа. Первые отклики: Мадонна может себе такое позволить. Отклики следующего дня, сформулированные на «Маяке»: концерт Мадонны для широкой публики дач певице 4 миллиона долларов, концерт, устроенный для группы олигархов, принес ей 7 миллионов. Естественно, вопрос из плоскости материальной заинтересованности певицы перетекает в чисто этическую плоскость: чем измеряется достоинство художника — персональным его мастерством или его взаимоотношениями с сильными мира сего? Какова цена сильных мира сего в нравственном измерении?

Вопросы не обязательно поднимать создателю произведения — они порождаются аудиторией, извлекшей из авторского высказывания повод для возникновения самостоятельного потока сознания. Чем полнее и разнообразнее опыт аудитории, тем основательнее выглядят со-размышления аудитории.

Дискурсивность произведения — это способность текста демонстрировать авторское целеполагание в процессе контактов субъекта высказывания с аудиторией. Одним из первых о феномене дискурсивности заговорил американский ученый Харрис в 1952 г. Идею подхватили политологи, социологи, философы, литературоведы, и появились понятия «политический дискурс», «социальный дискурс», «экономический дискурс», «юридический дискурс» и др. «Дискурс, — пишет Н. Д. Арутюнова, — это связный текст в совокупности с экстралингвистическими — прагматическими, социокультурными, психологическими и другими факторами; текст, взятый в событийном аспекте; речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие; как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмах их сознания (когнитивных процессах)»^[3].

Соответственно феномен дискурсивности в публицистическом произведении отчетливо проявляется в том, что оно всегда содержит некое авторское целеполагание, определяемое конкретной ситуацией (актуальностью момента, злобой дня, интересами автора высказывания, редакционной политикой и пр.). Публицистическое произведение существует только в определенном пространстве, характеризующемся системой политических, идеологических, социокультурных и иных отношений. Оно очевидным образом вписано в контекст событийных и пространственно-временны?х координат, значимых для общества.

Ситуативность — первая специфическая особенность дискурсивности публицистического произведения. Вторая особенность публицистического дискурса — актуализация отношений автора и аудитории. Функционируя в пространстве информационно-коммуникативной системы, публицистическое произведение нацелено на то, чтобы быть воспринятым. Рост числа источников информации породил ожесточенную борьбу за аудиторию. В результате аудитория отчетливо сегментируется. Сегодня в цене не пресса для всех, а пресса, сориентированная на конкретную аудиторию. И с определенной целью.

Дискурсивность увеличивает диалоговые ресурсы публицистического произведения как преднамеренного высказывания. Ориентация субъекта высказывания на определенную аудиторию позволяет публицисту добиться максимально понимания со стороны аудитории даже в тех случаях, когда автор старается выглядеть нарочито бесстрастным. Характерна в этом смысле заметка.

" Кубинцы сбежали на самолете", опубликованная в «Известиях» 13 октября 2002 г.

Очередная группа кубинцев нелегально покинула остров Свободы, добравшись до американских берегов на самолете сельскохозяйственной авиации АН-2. В минувший понедельник в аэропорту Гинардель Рио пилот взял на борт восьмерых пассажиров и доставил их во Флориду. Обстоятельства побега не ясны. Пилот, сообщает агентство Ассошиэйтед Пресс, слывет верным сторонником кубинского режима, и его несанкционированный перелет в США вызвал удивление его родных. В Гаване случившееся рассматривают как акт воздушного пиратства и требуют, чтобы власти США вернули самолет и находившихся на его борту людей. По американским законам любой кубинский беглец получает право на постоянное жительство.

Анонимный журналист-известинец подчеркнуто объективен. Но публицистический текст не может не демонстрировать авторской точки зрения. Поэтому в тексте заметки появляются слова «нелегально», «кубинский режим», «остров Свободы». Разве остров Свободы покидают нелегально? Да еще в очередной раз? Да еще на самолете советского производства (в подтексте: это Советский Союз долгие годы помогал режиму Кастро, а теперь от него демонстративно дистанцируется)? Газета аккуратно дистанцируется от коммунистического режима, хотя и блюдет дипломатический этикет: побег нелегалов назван «несанкционированным перелетом», «актом воздушного пиратства». Но тут же — «кубинский режим». «Остров Свободы» и «режим» в одном тексте сочетаются плохо.

Дискурсивность расширяет смысловое пространство публицистического произведения, побуждая аудиторию к со-размышлению, к возникновению дополнительных смыслов, укрытых в авторском высказывании. Но дискурсивность не антитеза интерпретации. Эти качества текста взаимодополняют друг друга. Дискурс, как резонно замечает Сергей Дацюк, есть порядок и правила коммуникативного пространства коммуникативного действия^[4]. Это позволяет видеть в дискурсивности публицистического произведения существенный ресурс воздействия на аудиторию.

Публицистическое произведение как текст, обладающий дискурсивностью, направляет слово сразу по нескольким смысловым направлениям: слово, характеризующее автора; слово, воспринимаемое аудиторией; слово, закрепленное в жанре. Дискурсивность, укрепляя значимость произнесенного слова, продлевает творческую жизнь публицистического произведения, поскольку, как уже было сказано, мысль, зафиксированная в слове, обновляется в процессе контактов с новой аудиторией.

Диалоговостъ произведения — это способность автора поддерживать коммуникативные отношения с аудиторией. Смысл этих коммуникативных отношений не в том, чтобы передать некое сообщение от адресанта к адресату, а в том, чтобы авторское высказывание порождало адекватную реакцию воспринимающего сознания. Публицистическое произведение предполагает двустороннее движение мысли, несмотря на свой кажущийся монологизм. Коммуникативная основа СМИ — это диалог передающего и воспринимающего сознаний. Энергия диалога между двумя этими сознаниями поддерживается стремлением каждой из сторон понять друг друга.

Диалог в публицистическом произведении — это своеобразное испытание идеи. Поскольку любой публицистический текст предполагает перекличку мнений субъекта высказывания (в пределах текста) и субъекта восприятия (осмысление сказанного), то именно эта перекличка способствует поиску совместного решения автором и аудиторией. Диалог превращает публицистическое произведение в своеобразный оптический прибор, дающий автору возможность увидеть (представить себе) аудиторию, а аудитории — почувствовать (понять), что собой представляет автор. «Понимание текста, — писал Т. А. Ван Дейк, — предполагает не только знание языка, но и понимание мира»^[5]. Это понимание сущности происходящего рождается в процессе диалога автора (от «своего» к «чужому» и обратно) с прагматически мыслящей аудиторией. Позиция критически мыслящей аудитории — «только свое». Склонная к интерпретации аудитория склонна к форме «чужое плюс свое». Пассивно настроенная аудитория воспринимает «чужое как свое» .

У каждого жанра свои возможности диалога. Заметка и реплика открывают возможность узнать (это их господствующая функция). Интервью дает возможность услышать, репортаж — возможность увидеть, статья — возможность понять, эссе — возможность задуматься, рецензия, комментарий — возможность оценить, очерк — возможность почувствовать характер, корреспонденция — возможность воспроизвести конкретную ситуацию, комические жанры публицистики — возможность насмешкой разрушить претензию на значимость.

Выделяют следующие типы диалоговых состояний в публицистике: макродиалог (разные тексты и разные авторы вступают в диалог друг с другом), непосредственный диалог (в условиях прямого контакта субъектов высказывания), внутренний диалог (поиск истины отдельным субъектом сознания — спор с самим собой).

К сожалению, из сегодняшнего отечественного информационно-коммуникативного пространства вымывается активно думающий адресант, и не видно ориентации на столь же активного думающего адресата. Снижается смысловой уровень диалога. Паритетность, свойственная диалоговым отношениям внутри произведения, формально сохраняется, но ее уровень все время снижается: матричный источник информации формирует матричную аудиторию, пассивно потребляющую информацию, распространяемую по каналам СМИ. «Пипл все схавает» — распространенная формула взаимоотношений автора и аудитории, с которой СМИ работают на уровне популярного ныне иифотейнмента («информировать развлекая»).

На место серьезного разговора приходит его имитация. Это именуется борьбой за аудиторию. Новостные программы ТВ начинаются с криминальной информации, и запуганная аудитория легко теряет социальные ориентиры. Обсуждение острых конфликтов взаимоотношений власти и общества подменяется пересказом псевдоконфликтов, возникающих в мире знаковых фигур — политиков, олигархов, звезд культуры, спортивных звезд. Знаковые фигуры не возражают: скандальный пиар — тоже пиар. Еще один распространенный прием имитации диалога автора и аудитории — постфактумный (от лат. post factum — «после случившегося») характер так называемых исследований резонансных дел.

Забыты простые и ясные правила профессиональной организации диалога:

• — оперативность и значимость передаваемой информации;
• — соответствие передаваемой информации интересам общества в целом (а не только интересам отдельных его сегментов);
• — декодируемость передаваемого сообщения;
• — раскрытие жанровых возможностей произведения;
• — авторитетность субъекта высказывания;
• — неуклонная апелляция к разумности воспринимающего сознания (уважение аудитории, признание за ней права на интеллект).

Современное отечественное информационно-коммуникативное пространство заполнено произведениями, диалог в которых ведется на ином уровне. Например, «Аргументы и факты» сообщили, что, оказывается, в трехлетием возрасте, т. е. в 1873 г., Володя Ульянов на три дня исчез из реального мира, а потом возник, молчаливый и сосредоточенный, и произнес загадочную фразу: «Через семьдесят пять лет возродится Израиль»^[6]. Что заставило почтенное издание (некогда «АиФ» был органом Общества «Знание») публиковать эту галиматью? Борьба за аудиторию, заигрывание с ней. «Аргументам и фактам» не нужны ни аргументы, ни факты, так получается. Хотя еженедельно издание публикует, например, оригинальные политические комментарии Вячеслава Костикова и других квалифицированных аналитиков. «В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань»? Оказывается, можно.

Серьезный диалог подменяется папараццизмом — информационным глумлением над здравым смыслом, над профессиональной этикой информационного сообщества. Когда под Ярославлем разбился самолет с хоккейной командой «Локомотив», по многим телевизионным каналам шел ролик: чудом спасшийся член экипажа в полуобморочном состоянии бредет по колена в воде, а с берега ему кричат: «Иди сюда! Здесь не глубоко!» И никто — ни сотрудник МЧС, ни операторы ТВ — не торопился ему на помощь. Тут нет ни боли, ни сострадания. Только интерес к картинке в кадре. Зато аудитория видит подлинную картинку происходящего.

Между понятиями «картинка» и «картина» — дистанция огромного размера. Суть этой дистанции — отсутствие принципиального вопроса «почему?». Кто виноват в том, что произошла катастрофа? Техногенная катастрофа? Человеческий фактор? Природные условия? Спустя месяцы в СМИ промелькнуло сообщение, что следствие возобновлено: прежние объяснения катастрофы (летчики виноваты) его не устраивает. Папараццизм — имитация профессиональной любознательности. Это заигрывание с аудиторией, а не диалог с ней. И как результат — ремесло отменяет творчество. Выступление автора перестает быть произведением.

Интертекстуальность публицистического произведения — это его способность вступать во взаимодействие с другими произведениями (как в пределах данного издания, так и за его пределами). Принцип дополнительности, характерный для всех форм познания мира, свойствен и публицистическому выступлению: жанровая классификация в публицистике такова, что она служит взаимодействию отдельных текстов друг с другом, создавая целостную картину мира. Номер как единое целое — понятие, рожденное способностью публицистического творчества собирать воедино разножанровые материалы, создавая тем самым представительную картину событий и проблем, характерных для данного периода времени. Понятно, что эта картина должна объективно отражать сущность происходящего, а не быть исполненным заданием издателей данного СМИ.

Нарративность (лат. narrare — «рассказывать») — это способность публицистического произведения привлечь внимание аудитории способом организации повествования в пределах избранной эстетической обработки материала. В публицистическом произведении «сбываются» тематические ожидания аудитории, ее жанровые ожидания, ее персональные ожидания (встреча с определенным автором). В своем стремлении воздействовать на аудиторию автор прибегает к эстетическому оформлению сообщения, делая его привлекательным и удобным для восприятия. С этой целью автор использует нарративную стратегию повествования. Суть этой стратегии заключается, во-первых, в вводе особого субъекта высказывания (автор — участник событий; автор — активный комментатор событий; автор — нейтральный наблюдатель происходящего); во-вторых, в характере изложения материала (уровень экспрессивности высказывания); в-третьих, в характере кодирования смысла (использование рассуждений или обращение к системе образов).

Конвенционность публицистического произведения — это способность реализовать особого типа сговор между автором высказывания и адресатом этого высказывания.

Поскольку публицистическое произведение антиэнтропийно, очень важно, чтобы потребителю информации были понятны не только те коды и обстоятельства функционирования текста, которые действуют в момент его восприятия, но и те смыслы, которые в свое время породили данный текст. Публицистическое произведение существует в пространстве постоянного обновления его смыслов, а это обновление возможно только в условиях постоянного обновления аудитории — участницы диалога.

Иными словами, «вчерашний» текст остается публицистическим произведением и сегодня, если его коды воспринимаются современной аудиторией. Важно, что в условном пакте восприятии произведения есть пункт: не отказываясь от принципа равноправия сторон в диалоге, публицист тем не менее за аудиторией не идет, а ведет ее за собой, воздействуя на нее имеющимся у него арсеналом рациональных и эмоциональных способов воздействия. В основе конвенции лежит четко ощущаемое доверие сторон друг к другу.

• [1] Бахтин Μ. М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. С. 285.
• [2] Каган М. С. Лекции по марксистско-ленинской эстетике. Л., 1971. С. 488.
• [3] Арутюнова Н. Д. Дискурс // Энциклопедический лингвистический словарь. М., 1990. С. 136.
• [4] Дацюк С. Коммуникативные стратегии. 19.12.2004. URL: dere.ldev.ua/library /datsyuk/komm_strat.shtml.
• [5] Дейк ван Т. — А. Язык. Познание. Коммуникация. М., 1989. С. 161.
• [6] Толстой В. НЛО похищав… Ленина? // Аргументы и факты. 2011. 19−25 сент.