Изменение и расторжение договора по мотиву его существенного нарушения

Существенным нарушением, являющимся основанием для предъявления иска о расторжении договора, признается такое нарушение договорных обязательств одной из сторон, которое влечет для другой стороны ущерб, в значительной степени лишающий ее того, на что она была вправе рассчитывать при заключении договора (п. 2 ст. 450 ГК). «Значительность» той степени, в которой потерпевшая сторона лишилась ценности причитающегося ей предоставления, является оценочным моментом, зависящим от обстоятельств каждого конкретного случая, и оставленным законом всецело на усмотрение суда.

Арбитражная практика относит к разряду существенных, в частности, следующие деяния: (1) нарушения обязательств из договорных условий, отнесенных к категории существенных законом или соглашением сторон; (2) длительная просрочка исполнения; (3) неисполнение обязанности по предоставлению предмета договора — «основной» обязанности; (4) нарушение условия о целевом характере обязательства; (5) неоднократные нарушения обязательства; (6) нарушения, препятствующие достижению цели договора; (7) нарушения, повлекшие неблагоприятные последствия неустранимого характера^[1].

Поскольку в законе нет перечня нарушений, которые предполагаются существенными для всех договоров, существенный характер нарушения нуждается в доказывании. По общему правилу, фактические обстоятельства дела доказываются той стороной, которая на них ссылается; следовательно, бремя доказывания существенного характера нарушения договора лежит на истце — стороне, потерпевшей от нарушения — по иску об изменении или расторжении договора. Лишь в одном случае бремя доказывания распределяется иначе: для одного из договоров — договора поставки — законодательство прямо предусматривает перечень нарушений, предполагающихся существенными (см. и. 2 и 3 ст. 523). Здесь потерпевшему достаточно доказать самый факт нарушения; нарушителю же обязательств (ответчику), стремящемуся предотвратить изменение или расторжение договора, придется доказывать, что вопреки законной презумпции данное конкретное нарушение с его стороны существенным не было.

*см. § 1 наст, гл., в конце Расторжение договора по причине существенного изменения обстоятельств. Выше*, говоря о действии договоров, мы упомянули о том, что правило pacta sunt seivanda (являющееся основополагающим принципом договорного права) имеет естественное ограничение, а именно — применяется лишь при неизменности обстоятельств, в которых соответствующий договор был заключен. «Все договоры заключаются с подразумеваемой оговоркой (clausula) rebus sic stantibus. Значительное изменение обстоятельств отражается на силе договора. Договор может потерять связующую силу. Эта молчаливая оговорка составляет единое целое с договором. Она — элемент договора»^[2]. Заменяя всесторонне раскритикованное в литературе представление о пресловутой подразумеваемой оговорке отсылкой к положительному закону (п. 1 ст. 451 ГК), мы должны оценить правило о clausula rebus sic stantibus как весьма актуальное для нашего сегодняшнего правопорядка. Согласно указанной норме ГК такое изменение обстоятельств, разумное предвидение которых сторонами договора при его заключении привело бы к тому, что договор вообще не был бы ими заключен или был бы заключен на значительно отличающихся условиях, признается существенный.

Закон исходит из того, что действительно существенное изменение обстоятельств делает исполнение договора невыгодным для обеих сторон. По этой причине и. 2 ст. 451 ГК предполагает, что в случае действительно (бесспорно) существенного изменения обстоятельств в изменении или прекращении договора будут заинтересованы обе его стороны, которые, руководствуясь таким интересом, изменят или расторгнут договор своим соглашением. Возникший же между ними спор о том, является ли изменение обстоятельств настолько существенным, чтобы служить основанием к изменению или расторжению договора, разрешается судом.

Суд признает изменение обстоятельств существенным при наличии одновременно следующих четырех условий: (1) в момент заключения договора стороны исходили из того, что такого изменения обстоятельств не произойдет; (2) изменение обстоятельств вызвано причинами, которые заинтересованная сторона не могла преодолеть после их возникновения при той степени заботливости и осмотрительности, какая от нее требовалась по характеру договора и условиям оборота; (3) исполнение договора без изменения его условий настолько нарушило бы соответствующее договору соотношение имущественных интересов сторон и повлекло бы для заинтересованной стороны такой ущерб, что она в значительной степени лишилась бы того, на что была вправе рассчитывать при заключении договора;

(4) из обычаев делового оборота или существа договора не вытекает, что риск изменения обстоятельств несет заинтересованная сторона (п. 2 ст. 451). Если принять во внимание, что ни одно из этих условий не является предметом предположения, что наличие всех их должно быть доказано заинтересованной (предъявляющей требование о расторжении договора) стороной, то станет понятно, что судебное расторжение договоров по мотиву существенного изменения обстоятельств должно быть практикой совершенно исключительной, можно сказать экзотической.

Существенное изменение обстоятельств, будучи установленным судом, обычно является основанием для расторжения договора, но не для его изменения. Судебное изменение договора в связи с существенным изменением обстоятельств допускается в совсем уж исключительных случаях, а именно когда расторжение договора противоречит общественным интересам либо повлечет для сторон ущерб, значительно превышающий затраты, необходимые для исполнения договора на измененных судом условиях (п. 4 ст. 451 ГК).

• [1] См. об этом: Практика применения Гражданского кодекса РФ части первой / подобщ. ред. В. А. Белова. М" 2008. С. 1141−1143.
• [2] Агарков М. М. К вопросу о договорной ответственности // Избранные труды по гражданскому праву. М" 2002. Т. И. С. 41. Подробное исследование этой проблематики —см.: Зейц А. Г. Влияние изменившихся обстоятельств на силу договоров. (Clausularebus sic stantibus) / под ред. и с предисл. Б. Б. Черепахина. Иркутск, 1928.