Закон места нахождения вещи {lex rei sitae

Закон места нахождения вещи — это принцип коллизионного права, одна из старейших коллизионных привязок, определяющая вещно-правовой статут отношения. Вещный статут отношения (право, подлежащее применению к вещным правам) определяет (ст. 1205.1 ГК РФ):

• 1) виды объектов вещных прав, в том числе принадлежность имущества к недвижимым или движимым вещам;
• 2) оборотоспособность объектов вещных прав;
• 3) виды вещных прав;
• 4) содержание вещных прав;
• 5) возникновение и прекращение вещных прав, в том числе переход права собственности;
• 6) осуществление вещных прав;
• 7) защиту вещных прав.

До середины XIX в. разрешение коллизионных вопросов права собственности по закону места нахождения вещи применялось только в отношении недвижимости. Права на движимые вещи определялись по личному закону собственника (согласно принципу «движимость следует за лицом»). В современном праве формула прикрепления «закон места нахождения вещи» применяется и к движимому имуществу: «Вещные права… касающиеся движимостей и недвижимостей… регулируются законом места нахождения объекта таких прав» (ст. 19 Закона о МЧИ Южной Кореи).

Закон места нахождения вещи понимается как право того государства, на чьей территории находится вещь. Из этого правила существует два исключения:

• • если вещные права возникли на территории одного государства, а вещь впоследствии была перемещена на территорию другого, то возникновение права собственности определяется по закону места приобретения имущества, а не по закону его реального места нахождения;
• • правовой статус вещей, внесенных в государственный реестр («условные недвижимости»), определяется правом этого государства независимо от реального места нахождения вещи (ст. 1207 ГК РФ).

Момент перехода права собственности и риска случайной гибели вещи различно определяются в национальных законодательствах. В настоящее время момент перехода права собственности отделяется от момента перехода риска случайной гибели вещи. Определение момента перехода риска случайной гибели и порчи вещи при переходе прав на движимое имущество производится при помощи привязок обязательственного статута.

В области международной торговли значение имеет вопрос перехода риска случайной гибели вещи с продавца на покупателя, а момент перехода права собственности существенной роли не играет (Инкотермс 2010).

Современное МЧИ демонстрирует тенденцию к сужению применения привязок вещно-правового статута за счет расширения применения привязок личного и обязательственного статутов:

• 1. Приобретение вещных прав в порядке наследования по отношению к движимому имуществу (в ряде случаев — и к недвижимому) регулируется личным законом наследодателя, а не законом места нахождения вещи.
• 2. Вопросы дееспособности лиц при совершении сделок по поводу вещных прав регулируются личным законом субъекта сделки.
• 3. Судьба имущества иностранного юридического лица определяется по национальному закону этого юридического лица. Вопросы права собственности на имущество филиала иностранного предприятия регулируются правом государства, которому принадлежит данное юридическое лицо.
• 4. Права в отношении движимых вещей, которые лицо «имеет при себе» («личный или каютный багаж»), определяются по личному закону их собственника или владельца.
• 5. В особом порядке определяется вещно-правовой статут движимых вещей, находящихся в процессе международной перевозки («груз в пути»). Для решения этого вопроса применяются привязки обязательственного статута: право страны места отправления груза, места назначения груза.
• 6. Правовое положение вещей, приобретенных в силу приобретательной давности, регулируется правом страны, где имущество находилось в момент окончания срока приобретательной давности.

К договору в отношении вещных прав возможно применение автономии воли: стороны могут сами избрать применимое право, независимо от того, где именно находится соответствующее имущество. Это положение представляет собой новеллу современного МЧП и связано с расширением применения автономии воли ко всем договорным отношениям. Ранее считалось, что применение автономии воли к вещным правам в принципе невозможно вследствие замкнутого характера круга вещных прав. В настоящее время применение автономии воли возможно к договорам как в отношении движимого, так и недвижимого имущества.