Синтез философско-экономических теорий

При наличии различных философско-экономических направлений резонно поставить вопрос об их синтезе. В философии экономики методологии, ориентированные соответственно на аналитическую философию, герменевтику и поструктурализм, находятся пока в довольно резкой оппозиции по отношению друг к другу. Есть уверенность, что в будущем дело непременно дойдет до их синтеза. В этой связи резонно указать на те противоречия, которые необходимо преодолеть. Следует отметить, что на этот счет много полезного можно почерпнуть из уроков развития современной философии^[1].

• 1. Язык против ментальности. Речь идет о коперникианском повороте в философии XX в., инициаторами которого были Л. Витгенштейн и М. Хайдеггер, после которого философию стали интерпретировать по преимуществу как языковое явление. В экономике этот поворот не произошел. Здесь к соотношению языка и ментальности относятся индифферентно. Задача же состоит в обеспечении перехода между ментальностью и языком с признанием возможности не только первенства языка над ментальностью (лингвистический подход), но и ментальности над языком (феноменологический подход, развитый в начале XX в. Э. Гуссерлем).
• 2. Язык логики против естественного языка. Считается, что по этому критерию аналитики очень резко отличаются от герменевтов и постструктуралистов. Но в рамках аналитической философии упомянутая оппозиция благодаря работам Дж. Мура, Дж. Остина, М. Даммита давно преодолена. В философии экономики все еще противопоставляют эти языки.
• 3. Рационализм против эмоционализма. Эта оппозиция не преодолена ни в философии, ни в экономике. В обеих областях знания недопонимается, во-первых, что эмоции должны осмысливаться концептуально; во-вторых, что рациональность значительно более бедный концепт, чем концептуальность.
• 4. Автономия языка против реализма. Выдвижение языка на первое место в ранге философских приоритетов подчас приводит к его противопоставлению не только ментальности, но и реальности, в каком бы виде она ни выступала. Такое случается и в философии, и в экономике. Не случайно Лавуа, Колдуэлла и МакКлоски обвиняют в потере реальности.
• 5. Ясность аргументации против непонятного языка. Ясности аргументации требуют аналитики, а их оппоненты, иронизируя по поводу их приверженности логике, пытаются показать путаность их рассуждений. Обе стороны недостаточно подчеркивают, что востребованной является рафинированная концептуальность.
• 6. Научность против ненаучности. Герменевты и постструктуралисты, причем как в философии, так и в философии экономики, умаляют значимость научности. Стремиться следует не к научности или же к ненаучности, а к развитой концептуальности. Без нее философия и экономика теряют свой идейный потенциал.
• 7. Синтактика и семантика против прагматики. Герменевты и постструктуралисты всегда выступают от имени прагматики. Аналитики же часто отказываются от нее. Современная аналитическая философия решительнее переведена на рельсы прагматики, чем аналитическая экономика. Экономистам пора перенимать философский опыт.
• 8. Объяснение против понимания. Резче других исследователей на противопоставлении объяснения и понимания настаивают герменевты. Но, строго говоря, такое противопоставление по ряду моментов является чрезмерным. Попытка утверждать, что аналитики руководствуются концептом объяснения, а континентальные философы, наоборот, концептом понимания, не сулит каких-либо философских достижений. Тот, кто способен объяснять, понимает. Кто понимает, тот способен объяснить.
• 9. Наука против литературы. Эта оппозиция, которую чаще других проповедуют постструктуралисты, лишена смысла. Наука не противостоит литературе. Есть же литературоведение, которое является специфической наукой.
• 10. Нонисторизм против историзма. Как правило, в философии экономики от имени историзма выступают герменевты и постструктуралисты. Аналитики же, напротив, стремятся обойтись без специального анализа исторической поступи экономического знания. Вряд ли их позиция заслуживает поддержки.

В заключение приведем свой личный вектор приоритетности философско-экономических теорий (табл. 3.5)^[2] Автор надеется, что читатель подсчитает свой собственный вектор приоритетности^[3].

Таблица 3.5. Интерпретационные ряды философско-экономических теорий и их оценки.

№	Философско-экономические направления	Интерпретационные ряды	Ранговые оценки
	Критический рационализм.	Блауг (8) — Фридмен (6).
	Неопозитивизм.	Кейнс (8) — Хатчинсон (5).
	Герменевтика.	Лавуа (7) -Лахманн (5).
	Постструктурализм.	МакКлоски (9) — Колдуэлл (6).
	Позитивизм XIX в.	Маршалл (9) — Милль (7) — Маркс (6).

Вектор приоритетности философско-экономических направлений, составленный автором учебника, выглядит следующим образом: Блауг (56) — Кейнс (48) — Фридмен (42) — МакКлоски (36) — Лавуа (35) — Хатчинсон (30) — Маршалл (27) — Лахманн (25) — Колдуэлл (24) — Милль (21) — Маркс (18).

В табл. 3.5 сформулированы предпочтения автора. У читателя они, скорее всего, окажутся другими. В любом случае без соответствующих предпочтений не обойтись. Мы ставим теорию Милля выше теории Маркса, ибо она более научна, в ней нет диалектических противоречий. Разумеется, теории XIX еголетия проигрывают концепциям XX в.

На наш взгляд, вектор личной философско-экономической приоритетности хорош тем, что он позволяет исследователю, будь то маститый ученый или же студент, привести свои познания в систему. Естественно, она открыта для преобразований и усовершенствований.

Выводы

• 1. Желательно осуществлять синтез всех тех философских направлений, которые актуальны в современной экономике. С этой целью исследователю для начала необходимо подсчитать свой личный вектор философско-экономической приоритетности.
• 2. Плюрализм остается, но он перестает быть фактором, разъединяющим исследователей.
• 3. Философско-экономический плюрализм свидетельствует о развитии знания, а не о его якобы тупиковом характере.

• [1] См.: Каике В. А. Современная философия. М.: Омега-Л, 2010. С. 290- 304.
• [2] Теории названы именами их изобретателей. Оценки выставлены по 10-балльной шкале.
• [3] Способ его подсчета представлен в параграфе 1.4.