Принцип «закон суда» в международном гражданском процессе

Приблизительно до середины XX в. при применении иностранного нрава действовали два незыблемых принципа: иностранное публичное и иностранное процессуальное право нс применяются. При наличии связи с иностранным правопорядком речь могла идти только о применении иностранного частного права.

В настоящее время квалификация иностранной правовой нормы, к которой отсылает отечественная коллизионная норма, как публично-правовой или процессуальной не является основанием для отказа в ее применении. В национальном законодательстве (Украина, Азербайджан, Польша, Швейцария) и в международно-правовых документах — Резолюции УНИДРУА (Висбаден, 1975), Резолюции 63-й конференции Ассоциации международного права (Варшава, 1988) прямо закреплено, что применение нормы иностранного права не может быть ограничено только на том основании, что данная норма имеет публично-правовой характер.

Принцип «закон суда» (применение собственного процессуального права) считается фундаментом МГП, его краеугольным камнем исходя из принципа forum regit processum (суд управляет процессом). При этом в доктрине дискутируется вопрос, в каком качестве правило «закон суда» выступает в МГП: как коллизионный принцип lex fori (lex locus regit actum) либо как процессуальный императив, поскольку в вопросах гражданского процесса в принципе нет места для привязки к иностранному праву. Законы отдельных государств устанавливают, что подсудность и процессуальные формы определяются законом места проведения процесса (т.е. закрепляют коллизионный принцип lex locus regit actum): «[Вопросы] компетенции и форма процедуры регулируются правом должностного лица, перед которым они возникают» (ст. 56 Закона Венесуэлы о МЧП). В других юрисдикциях закон суда выступает как процессуальный императив: «Гражданское судопроизводство, осуществляемое в Италии, регулируется итальянским процессуальным правом» (ст. 12 Закона Италии о МЧП).

Представляется, что в настоящее время правило lex fori в МГП следует расценивать как основное коллизионное начало, генеральную коллизионную привязку. В судебной практике разных стран уже в 1950—1960;х гг. появилась тенденция применять нормы иностранных гражданских процессуальных законов. В современном законодательстве закреплены многочисленные положения, предопределяющие применение иностранного процессуального права:

• 1) гражданская процессуальная правои дееспособность иностранных лиц определяется не по закону суда, а по их личному закону (ст. 399, 400 ГПК РФ);
• 2) в некоторых случаях суд может принять во внимание предусмотренные иностранным правом возможности отказа от дачи показаний, т. е. применить к этому институту процессуального права личный закон сторон. Так, английскому праву неизвестно право на отказ от дачи показаний, предоставленное врачам. В германском праве обязанность сохранения врачебной тайны подлежит относительной защите: врач теряет право на отказ от дачи показаний, если пациент освобождает его от сохранения врачебной тайны. Во Франции врач подлежит абсолютной защите: он не обязан давать показания ни в каком случае. Такое положение вещей обусловило возможность учета иностранных предписаний относительно права на отказ отдачи показаний;
• 3) предусмотрена возможность применения иностранных процессуальных норм в связи с исполнением иностранных судебных поручений, признанием и принудительным исполнением иностранных судебных решений. Применение иностранных процессуальных форм не должно противоречить публичному порядку государства, от которого испрашивается правовая помощь: «По просьбе возбудившего ходатайство суда при совершении процессуального действия могут быть применены процессуальные правовые нормы иностранного государства, если они не противоречат основным правовым принципам Грузии» (ст. 63 Закона Грузии о МЧП);
• 4) подача иска и нахождение спора в производстве иностранного суда определяются в соответствии с иностранным процессуальным правом;
• 5) формальная законная сила иностранного судебного решения и действие вступившего в законную силу решения иностранного суда устанавливаются на основе иностранного процессуального права. При проставлении экзекватуры (от лат. exsequare) — разрешения на исполнение иностранного судебного решения — уточняется вопрос о том, вступило ли данное судебное решение в силу у себя на родине. Этот вопрос может быть разрешен только на основе иностранного процессуального права.

В зарубежной доктрине выработано устойчивое понятие «коллизионное процессуальное право». Коллизионные проблемы (процессуальный коллизионный вопрос) в МГП возникают при разграничении процессуально-правовых и материально-правовых категорий (бремя доказывания, сроки исковой давности, применение зачета взаимных требований), в случаях использования договорной подсудности или арбитражного соглашения. Однако процессуальное коллизионное право может составлять только часть МГП. Для процесса более типичными являются «материальные нормы с иностранным элементом», т. е. особые предписания национального права, регулирующие процессуальные правоотношения, связанные с иностранным правопорядком.

В отечественной литературе отмечается, что процессуальные правила о международной подсудности (как и правила о разграничении юрисдикций, содержащиеся в международных соглашениях об избежании двойного налогообложения) по своей структуре аналогичны коллизионным нормам МЧП. Однако, несмотря на их внешнее сходство, принципы разрешения вопросов международной подсудности и коллизионные привязки — это различные правовые категории, которые тесно связаны между собой, в связи с чем существует необходимость их совместного рассмотрения. Правила международной подсудности нельзя квалифицировать как процессуальные коллизионные нормы, поскольку здесь речь идет о судебной компетенции, а не о выборе процессуального права какого-либо государства.

Однако в современном регулировании вопросов МГП можно встретить следующие положения: «Возможность рассмотрения дела судом, но месту домициля ответчика должна иметься всегда, за исключением… случаев, когда предмет спора или принцип автономии воли сторон позволяют использовать другую коллизионную привязку… Решение вопроса о ничтожности соглашения о выборе суда… должно осуществляться в соответствии с законодательством того государства — члена Европейского Союза, суд или суды которого были выбраны сторонами соглашения (включая его правила выбора права)» (п. 15, 20 Преамбулы Брюссель I bis). Данные установления Брюссель I bis показывают, что европейский законодатель отождествляет правила о разграничении международной юрисдикции с коллизионными привязками. Процессуальные правила по вопросам действительности пророгационных соглашений он также считает «правилами выбора применимого права», т. е. коллизионными нормами. Этот подход представляет интерес и отражает тенденцию к установлению легального понятия «процессуальное коллизионное право». В настоящее время вполне корректным представляется вывод, что правила о разрешении конфликта юрисдикций — это процессуальные коллизионные нормы.

Большинство процессуальных норм «привязаны» к материальному праву, поэтому в МГП применение иностранного процессуального права необходимо, если таким образом можно исполнить предписания МЧП о применении иностранного правопорядка. При разрешении «процессуального коллизионного вопроса» необходимо установить «центр тяжести правоотношения» (закон существа отношения — lex causae). Правило поведения в МГП должна составлять сумма двух норм: процессуальной коллизионной нормы страны суда и иностранной процессуальной нормы. Основной принцип современного МЧП — применение правопорядка, с которым правоотношение наиболее тесно связано. Точно так же в МГП основным принципом должен быть не закон суда, а принцип применения норм того процессуального законодательства, которое наиболее тесно связано с данным процессом. Закон суда и в МГП, и в МЧП должен применяться, только если к нему отсылают национальные коллизионные нормы.

Развернутая система процессуальных коллизионных норм закреплена в кн. VII «Международный гражданский процесс» ГПК Румынии (2010). Основная коллизионная привязка — закон страны суда: «По делам, затрагивающим отношения в области международного частного права, румынские суды применяют румынское процессуальное право, за исключением случаев, в которых прямо указано иное. Румынский закон также определяет, относится ли данный вопрос к сфере материального или процессуального права». Процессуальная способность каждой из сторон регулируется законом ее гражданства. Доказывание гражданского статуса и доказательственная сила актов гражданского состояния регламентируются законом места составления соответствующего документа.

Предмет и основания иска определяются законом, регламентирующим существо спорных правоотношений. Этот же закон определяет, кто может быть стороной в деле. Средства доказывания существования сделки и доказательственная сила документа, ее подтверждающего, определяются законом места совершения сделки, или законом, избранным сторонами, если у них было такое право. Доказывание фактов осуществляется в соответствии с законом места, где они возникли.

Румынский закон применяется при регулировании иных средств доказывания. Он применяется в случае, когда допускается доказывание посредством свидетельских показаний или косвенных доказательств, даже если по иностранному закону эти средства доказывания не допускаются. Представление доказательств производится в соответствии с румынским законом.

В российском законодательстве закреплен процессуальный императив, в соответствии с которым к международным гражданским спорам применяется российское право. Часть 3 ст. 398 ГПК РФ устанавливает, что производство по делам с участием иностранных лиц осуществляется в соответствии с настоящим Кодексом и иными федеральными законами. Из общего правила возможны исключения, вытекающие из международных обязательств РФ: дела с участием иностранных лиц рассматриваются арбитражными судами по правилам АПК РФ, если международным договором РФ не предусмотрено иное (ч. 1 ст. 253 АПК РФ). Если международные договоры РФ устанавливают иные правила гражданского судопроизводства, чем те, которые предусмотрены национальным законом, то применяются правила международного договора (ч. 2 ст. 1 ГПК РФ; ч. 3 ст. 3 АПК РФ).