Соглашение как правовой акт социального партнерства

Понятие соглашения

Нами уже отмечалось, что Рекомендация МОТ № 91 охватывает соответствующим термином социально-партнерские договоры любого уровня, в том числе и действующие в масштабе определенной группы организаций. В отношении соглашений это выражено отнесением к возможным сторонам «письменного соглашения относительно условий труда и найма» группы работодателей или одной, или нескольких организаций работодателей, с одной стороны, и одной или нескольких представительных организаций трудящихся, с другой стороны.

В условиях рыночной экономики стремление коллективного договора, условно говоря, «выйти за территорию организации» и постараться унифицировать все или отдельные условия труда применительно к группе работодателей, осуществляющих сходную деятельность или действующих на одной территории, выражает прежде всего интересы работодателей. Так, как писал И. С. Войтинский, «коллективное установление условий труда, выражающееся в тарифных договорах, ограничивает конкуренцию между рабочими. Одновременно тарифный договор ограничивает и конкуренцию между предпринимателями. Предприниматель, связанный договорным тарифом, в своей борьбе с конкурентами может добиваться победы техническими усовершенствованиями… лучшей организацией сбыта и т. д., но только не путем ухудшения условий труда и вознаграждения. Поэтому… предприниматель, связанный тарифным договором, заинтересован в том, чтобы по возможности все его конкуренты подчинялись тому же договорному тарифу»^[1]. Более того, исполнение работниками обязанности не работать ниже тарифа фактически исключает из сферы применения наемного труда, а следовательно, и из экономической деятельности работодателей, не желающих подчиняться требованиям таких договоров.

Система заключения коллективных договоров профсоюзами сразу со многими работодателями исторически сложилась в странах континентальной Европы, а поскольку эти работодатели концентрировались в отдельных секторах или даже отраслях промышленности, то она получила название отраслевой. Впрочем, эта система неоднородна. В Германии основой договорного регулирования является идея создания сети отраслевых коллективных договоров, устраивающих своими условиями всех участников, как предпринимателей, так и профсоюзы, поскольку в этих странах практически нет компаний, в которых не действовали бы профсоюзные организации, что не исключает и заключения коллективного договора на уровне одного предприятия или компании. В то же время существует так называемая латинская модель коллективных переговоров (Италия, Франция), которая также является отраслевой, однако в ней доминирует локальное или региональное заключение коллективных договоров^[2].

Вместе с тем специфика становления и развития отношений социального партнерства в современной России как отношений трипартизма вносит существенные коррективы в характер документа, который оформляет партнерские договоренности, охватывающие несколько организаций (работодателей). Правда, в определениях, содержащихся в законодательстве, данная специфика практически не отражается.

Трудовой кодекс РФ (ст. 45) определяет соглашение как правовой акт, регулирующий социально-трудовые отношения и устанавливающий общие принципы регулирования связанных с ними экономических отношений, заключаемый между полномочными представителями работников и работодателей на федеральном, межрегиональном, региональном, отраслевом (межотраслевом) и территориальном уровнях социального партнерства в пределах их компетенции.

Данное определение не совсем корректно, поскольку его содержание не полностью раскрывает особенности соглашений, заключаемых в Российской Федерации. Оно предполагает, что в рамках отношений социального партнерства на уровне территории, отрасли регулируются только отношения в сфере труда и экономической политики организаций. Однако на практике социальнопартнерское регулирование выходит за рамки исключительно трудовых отношений, складывающихся между работниками и работодателями, и охватывает также отношения в социальной сфере, вопросы проведения социальной политики, т. е. те отношения, в которых обязательным участником является государство. В свою очередь государство участвует в отношениях социального партнерства на уровнях выше локального в качестве их полноправного субъекта. Естественно, фактическое участие в социальном партнерстве государства не отрицает права представителей работников и работодателей на заключение двусторонних соглашений без представителей государства.

Практика заключения коллективных договоров и соглашений в Российской Федерации пошла по пути признания основной формой, в которой осуществляется коллективно-договорное регулирование трудовых и связанных с ними отношений, коллективного договора, т. е. акта локального уровня. Как следствие, в большинстве случаев целью и предметом соглашений служит определение общих начал (принципов) взаимосвязанной (социально-партнерской) деятельности в регулировании социально-трудовых отношений на предстоящий, предусмотренный договором, период. Это рамочный договор о социально-партнерском сотрудничестве сторон, который имеет одну и ту же правовую цель — организацию длительных правовых связей в сфере социально-трудовых отношений и связанных с ними экономических отношений^[3]. Правда, следует оговориться, что данные выводы не относятся к такому особому виду соглашений, как региональное соглашение о минимальной заработной плате, цель которого состоит именно в создании норм, устанавливающих минимальную заработную плату в соответствующем субъекте РФ.

В современной литературе зачастую высказывается неприятие установления в соглашениях принципов регулирования с требованием непосредственного регулирования отношений, относящихся к предмету соглашения как единственному варианту формулирования этих условий^[4]. Конечно, непосредственное регулирование социально-трудовых отношений соглашениями выглядит более привлекательно, и переход к таким соглашениям способствовал бы реализации интересов работников и работодателей. Однако осуществление такого развития мерами государственного обязывания представляется невозможным, поскольку современные российские работодатели, а зачастую и профсоюзы, не готовы передать регулирование трудовых отношений на уровень выше локального. При наличии же норм, исключающих включение в соглашение только норм-принципов и разовых обязательств, коллективные переговоры рискуют остаться безрезультатными. В этих условиях соглашения, устанавливающие общие принципы регулирования социально-трудовых и связанных с ними экономических отношений, представляются большим благом, чем их отсутствие.

Сам термин «соглашение» в качестве особого нормативного договора впервые упоминался в Указе Президента РСФСР от 15 ноября 1991 г. № 212 «О социальном партнерстве и разрешении трудовых споров (конфликтов)»^[5] и был употреблен для обозначения договоров, регулирующих социально-трудовые отношения на республиканском и отраслевом уровнях, на которых в условиях командной экономики советского типа никакого договорного регулирования этих отношений попросту не могло существовать. Использование данного термина в дополнение к известному и в советское время понятию «коллективный договор» должно было ориентировать профсоюзы, работодателей и органы государственной власти на то, что введением нового правового института не затрагивается институт коллективного договора. Хотя следует признать, что использование в данном случае термина «соглашение» нельзя признать удачным.

Словарь русского языка определяет соглашение в двух значениях. Первое — это взаимное согласие, договоренность. Второе — договор, устанавливающий какие-нибудь условия, взаимоотношения, права и обязанности сторон; при этом принято указывать на характер соответствующего договора (трудовой договор и т. п.)^[6]. Сам ТК, определяя в ст. 56 понятие трудового договора, говорит о нем как о соглашении между работником и работодателем, т. е. использует понятие «соглашение» в его основном значении — взаимного согласия нескольких лиц.

Конечно, использование одного слова в одном и том же нормативном акте в разных значениях является нарушением общих правил законодательной техники. Более того, на наш взгляд, свою роль обеспечения сохранения института коллективного договора рассматриваемый термин выполнил и может быть безболезненно объединен с понятием «коллективный договор», учитывая терминологию МОТ. При этом не стоит бояться того, что одним термином будут охватываться нормативные договоры различного уровня, поскольку это и сейчас имеет место применительно к соглашениям.

С учетом изложенного соглашение в современных российских условиях необходимо определять как правовой акт социального партнерства, регулирующий социально-трудовые и социально-экономические отношения или устанавливающий общие принципы регулирования этих отношений, заключаемый между работниками и работодателями на уровне Российской Федерации, субъекта РФ, группы субъектов РФ, территории, отрасли, группы отраслей при возможном участии в договорном регулировании на соответствующем уровне государства, местного самоуправления.

Несмотря на широкое участие государства в соглашениях, их универсальными участниками являются представители работников и работодателей. Именно у соответствующих представителей, а также у представляемых ими работников и работодателей возникают права и на них возлагаются обязанности, предусмотренные соглашением. Права и обязанности этих лиц являются определяющими, хотя не стоит недооценивать значение прав и обязанностей, возникающих у соответствующих органов государственной власти, органов местного самоуправления.

• [1] Войтинский И. С. Коллективные соглашения об условиях труда (тарифный договор). М., 1917. С. 10 .
• [2] Черноморова Т. В. Модели коллективных договоров в странах Запада // Коллективный договор в странах Запада: от подготовки до реализации: сборник обзоров. М., 1998. С. 9−13.
• [3] Лушникова М. В., Лушников А. М. Социальное партнерство в сфере труда. Ярославль, 2008. С. 275.
• [4] См., например: Шахаев М. В. Юридическая сущность коллективных соглашений: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Пермь, 2004. С. 20.
• [5] Указ утратил силу в связи с принятием Указа Президента РФ от 20 мая 1996 г. № 743.
• [6] Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1987. С. 606.