Музыкальные детали в творчестве Чехова

Чеховсоздатель таких великолепных произведений как: «Припадок», «Контрабас и флейта», «Черный монах», «Невеста» и др., в которых проявились музыкальная тема, музыкальные элементы. В них щедро разбросаны музыкальные слова, имеющие музыкальный подтекст: регенты, певчие, теноры, басы, рояли, скрипки, «фортепьяны», оркестры и др. Это наводит на мысль об особом внимании писателя к данным звукосимволам. Не зря проза Чехова так и была названа — «музыкальная проза» или «проза настроений».

В таких произведениях Чехова я заметила непосредственное влияние музыки на героев. Это и в «Черном монахе», и в «Невесте». «В скрипке Ротшильда» музыка не только воздействует на героя, но и помогает выразить то, что невозможно выразить словами. Гробовщик Яков незадолго до своей смерти всю свою тоску, все страдания души вкладывает в свою игру на скрипке, и Ротшильд вдруг понимает этого человека и сочувствует ему: «Испуганное, недоумевающее выражение на его лице мало-помалу сменилось скорбным и страдальческим.» В «Черном монахе» звуки музыки пробуждают в Коврине состояние галлюцинации: «Когда вечерние тени стали ложиться в саду, неясно послышались звуки скрипки, поющие голоса, и это напомнило ему черного монаха.» .

Эти и многие другие примеры показывают стремление Чехова усилить эмоциональное воздействие текста на читателя посредством звука и структуры речи персонажей. О том, что музыкальность текста действительно играла немалую роль в творчестве Чехова, он пишет и сам: «Корректуру я читаю не для того, чтобы исправлять внешность рассказа; обыкновенно в ней я заканчиваю рассказ и исправляю его, так сказать, с музыкальной стороны».

Проза Чехова чрезвычайно богата звуковыми эффектами, которые сопровождают чуть ли не каждое значительное событие или образ, становясь символическим отзвуком в нашей памяти.

Ярким примером является «звук лопнувшей струны, замирающий, печальный» в «Вишнёвом саде», или громогласную и громоподобную игру Катерины Ивановны на рояле в «Ионыче».

Подробнее остановимся на роли «музыкальной» детали в рассказе Чехова «Дама с собачкой». В начале произведения передан взгляд курортных обывателей на незнакомую женщину: «Говорили, что на набережной появилось новое лицо: дама с собачкой». Вначале Гуров, главный герой рассказа, тоже отмечает этот внешний признак. Но постепенно автор словно приближает к нам героиню. Мы узнаем ее имя, отчество, фамилию. Перед нами раскрывается ее богатый душевный мир, жизненная драма. Познакомившись, герои не могли и предположить, что их курортный роман перерастет в сильное, глубокое чувство — любовь. Но они не могут воссоединиться. И в конце рассказа голос автора и голоса героев сливаются: «Как освободиться от этих невыносимых пут? Как? Как? Ответ на этот вопрос ни герои, ни Чехов не дают.

Как известно, Чехов избегает точного и развёрнутого определения какой-то детали, подробности сразу. Сначала это упоминание, называние, оно настраивает читателя на определённые ощущения, ассоциации, догадки, и подтверждения им возникают в рассказе несколько позже. Когда Гуров ходил по Старо-Гончарной и около забора поджидал случая увидеть Анну Сергеевну, «он слышал игру на рояле, и звуки, которые доносились из дома Анны Сергеевны, были слабые, неясные. Должно быть, Анна Сергеевна играла». Неясные звуки соответствуют настроению Гурова, он не прислушивается — думает и ждёт. Эта маленькая «прелестная» подробность — музицирование Анны Сергеевны — придаёт особый смысл характеристике этой женщины. Она знает, понимает музыку, ей свойственны тонкость, чувствительность. Музицирование для Анны Сергеевны — способ «ухода» от реальности в себя, возможность остаться наедине с собой, с музыкой, излить чувства, найти утешение.

Чехов достаточно часто в своих произведениях использует широко известные российскому обывателю музыкальные произведения, как инструментальные, так и вокальные. Однако встречаются эти произведения, как правило, один раз, гораздо реже — два.

Очень популярная в Москве в 1870-е — начале 1880-х годов песенка «Стрелок» («Я хочу вам рассказать, рассказать, рассказать…») встречается в прозе Чехова трижды.

В рассказе «Который из трёх?» (1882) эту песенку насвистывает вечером на подмосковной роскошной старинной даче статской советницы Марьи Ивановны Лангер молодой человек лет двадцати шести, барон Владимир Штраль — «миленький толстенький немец-карапузик, с уже заметной плешью на голове. Он в этом году кончил курс в университете, едет в своё харьковское именье и пришёл последний раз, проститься… Он был слегка пьян и, полулёжа на скамье, насвистывал „Стрелочка“».

Именно «Стрелочка» насвистывает барон, ожидая Надю и предвидя неизбежное объяснение. Он должен жениться, он обещал, но приехал проститься, потому что женитьба не входит в его планы. Казалось бы, положение для героя должно быть не из приятных, однако лёгкая, весёлая мелодия, которую насвистывает барон, только сильнее подчёркивает, что он нисколько не переживает, а для себя давно разрешил эту сложную и щекотливую ситуацию. На свидание он приезжает слегка пьяным, ожидает Надю, полулёжа на скамье, насвистывая весёлого «Стрелочка».

Через две недели после рассказа «Который из трёх?» Чехов написал «Ярмарку». Достоверность описания провинциального города и его обитателей, многочисленные реальные подробности ярмарочного быта свидетельствуют, что «Ярмарка» представляет собой скорее очерк, в основу которого положены действительные впечатления от поездки в «заштатный городок Воскресенск"7. И в этом произведении Чехов также обращается к «Стрелочку», который был популярен не только в столице, но и в далёкой провинции. Описывая вечернее представление в балагане в «маленьком, еле видном городишке», Чехов пишет: «Лучше всего оркестр, который заседает направо на лавочке. Музыкантов четыре. Один пилит на скрипке, другой на гармонии, третий на виолончели (с тремя контрабасовыми струнами), четвёртый на бубнах. Играют всё больше «Стрелочка», играют машинально, фальшивя на чём свет стоит» .

Только в 1884 году, когда популярность «Стрелочка» уже шла явно на спад, Чехов опять обращается к этой песенке в рассказе «Брожение умов». Уже само заглавие, предваряющее текст, обозначает и «объект» изображения, и авторскую оценку. Слишком пристальное внимание обывателей Оптимова и Почешихина к стае севших на сад скворцов собирает толпу на базарной площади города. И никто не понимает, почему собралась толпа, — то ли пожар, то ли бунт. А «толпа всё увеличивалась и увеличивалась… Бог знает, до каких бы размеров она выросла, если бы в трактире Грешкина не вздумали пробовать полученный на днях из Москвы новый орган. Заслышав „Стрелочка“, толпа ахнула и повалила к трактиру».

Таким образом, музыка в рассказах Чехова — отражение невыразимого и одновременно сила, вызывающая глубоко скрытые чувства. Чехов очень любил музыку. «Все это, в сущности, грубо и бестолково. Но когда слушаешь музыку, все это, то есть, что одни лежат где-то в могилах и спят, а другая уцелела и сидит теперь седая в ложе, кажется спокойным, величественным «- писал сам Антон Павлович. Чехов считал музыку лучшим средством для отражения сложных чувств и настроений. Кроме того, он видел в музыке силу, эмоционально воздействующую на человека.