К вопросу о десакрализации образа вечности в произведениях А. Белого и А. Блока

К вопросу о десакрализации образа вечности в произведениях А. Белого и А. Блока

Барабаш Р.И.

Вопрос о парадигме образа вечности в «симфониях» Белого и в лирике Блока, где этот образ трансформирован в миф о Вечной Женственности, может получить свое положительное разрешение лишь в свете понимания той существенной разницы, которая имеется между художественным мышлением как таковым и мифотворчеством, в особенности, если речь идет о мифотворчестве теургического порядка.

Согласно нашему исходному положению, образ вечности представляется центральной мифологемой в системе художественных образов «симфоний» и содержит в себе различные парадигматические уровни своего становления, тем самым моделируя новое космогоническое действо в свете эсхатологических настроений Белого. С одной стороны, образ вечности, достигая своей персонификации в «симфониях» Белого, представляется идентичным образу Вечной Женственности (Софии) главной мифологемы в мировоззрении «младших» символистов, с другой, он обусловлен новой позицией лирического субъекта, что продиктовано кризисом художественного индивидуализма, на который наиболее остро откликнулись, прежде всего, русские символисты «второй волны» .

Анализ образа вечности в «симфониях» Белого может быть достоверным и объективным лишь в ракурсе понимания основных положений теургической эстетики, связанной с утверждением канона нового религиозного сознания и принципиально новых художественных задач, инспирированных этим каноном. Так, В. Бычков, современный исследователь теургической эстетики, пишет: «Религиозность искусства Белый понимал достаточно широко как выражение в символических образах некой вечной „вселенской истины“, а религия представлялась ему действенной силой, призванной воплотить эту „истину“. Будущее же искусства виделось ему в слиянии искусства и религии на путях теургического преображения жизни» [1].

Образ вечности в «симфониях» Белого диалектически противопоставляется существу эмпирического времени, генерирующего различные грани иллюзорных представлений. В то же время Вечность в интерпретации автора «симфоний» не находится «по ту сторону» жизненной динамики, но присутствует в каждом проявлении бытия, В ракурсе обозначенной проблемы правомерен следующий вывод: образ вечности в «симфониях» Белого и лирике Блока раскрывается в координатах теургического мифотворчества, однако на стадии «антитезы» миф о Вечной Женственности (персонификации образа вечности) десакрализуется и трансформируется в аллегорию.

Идея метаморфозы образа вечности в эмпирической действительности решается в «симфониях» на уровне трансформации художественных образов. Так, король и королева, несмотря на свою смерть в 1-й «симфонии», вновь воссоздаются в художественном пространстве под именами инженера Светлова и его супруги Светловой в «Кубке метелей» (4-я «симфония»), таким же образом полковник Светозаров перевоплощается в дракона, с которым ведет борьбу Светлова, раскрывшись в образе Жены, облаченной в Солнце.

Пусть творчество Блока 1904 1908 годов содержит в себе симптомы десакрализации образа Вечной Женственности, но этот кризис связан не с принципиальной потерей идеала, а с освоением новой «территории» этого идеала, который таинственным образом присутствует в эмпирическом мире и взаимодействует с лирическим героем посредством символических жестов. Если в ранней лирике Блока Вечная Женственность открывается только в эфирной сфере и в храмах, то в циклах «Пузыри земли» (1904 1905), «Ночная Фиалка» (1906), «Город» (1904 1908), «Снежная маска» (1907) и «Фаина» (1906 1908) сквозит своими символическими гранями (личинами) в эмпирической действительности. Блок возвещает устами своего лирического героя о светоносной сущности Софии, озаряющей и преображающей энергией своего божественного присутствия все уголки земли (ср.: «Белый конь чуть ступает усталой ногой» из цикла «Пузыри земли» (1904 1905):

Я с Тобой навсегда, не уйду никогда, И осеннюю волю отдам.

В этих впадинах тихая дремлет вода, Запирая ворота безумным ключам.

О, Владычица дней! Алой лентой Твоей Окружила Ты бледно-лазоревый свод!

Знаю, ведаю ласку Подруги моей Старину озаренных болот" .

" Полюби эту вечность болот…" (3 июня 1905):

Полюби эту вечность болот:

Никогда не иссякнет их мощь.

Этот злак, что сгорел, не умрет.

Этот куст без истления тощ.

Эти ржавые кочки и пни Знают твой отдыхающий плен.

Неизменно предвечны они, Ты пред Вечностью полон измен.

Одинокая участь светла.

Безначальная доля свята.

Это Вечность Сама снизошла И на веки замкнула уста" .

Однако существо кризиса русского символизма определяется не столько наличием симптомов десакрализации в природе теургического мифотворчества на уровне «антитезы» творчества, сколько проблемой реализации нормы всеединства (В. Соловьев) в синтетическом ключе, упраздняющим акт десакрализации.

Недостаточное понимание или замалчивание темы теургии в творчестве символистов, которое наблюдается в литературоведческих работах, посвященных проблемам этого эстетического направления, объясняется, с одной стороны, только частичной реализацией заветов теургии самими же символистами и, с другой стороны, доминирующей привязанностью в рационально-отвлеченных теориях к фактической стороне событий, что влечет за собой слишком плоские дискурсивные обобщения и компилятивность. символизм теургия мифологема стихотворение Вместе с тем в трудах многих современных исследователей, например, таких, как Е. Гурко, Л. Долгополов, А. Долин, А. Лавров, И. Минералова, И. Рогачева, М. Спивак, В. Топоров, З. Юрьева, Ю. Каскина, З. Минц [2 12], убедительно поставлена проблема систематического подхода к освещению феномена религиозного искусства младосимволистов и намечены способы дешифровки ключевых вопросов русской теургической эстетики начала ХХ века, что дает основание для целостного анализа текстов русских символистов «второй волны» с учетом их творческих и мировоззренческих противоречий и недочетов.

• 1. Бычков В. В. Символизм в поисках теургии // Русская теургическая эстетика. М., 2007. С. 448.
• 2. Гурко Е. Божественная ономатология символизма. Минск, 2006. С. 234 269.
• 3. Долгополов Л. Непонятый пророк // Андрей Белый и его роман «Петербург». Л., 1988. С. 87.
• 4. Долин А. Пророк в своем отечестве. М., 2002.
• 5. Лавров А. В. Русские символисты: этюды и разыскания. М., 2007.
• 6. Минералова И. Г. Русская литература серебряного века. Поэтика символизма: Учебное пособие. М., 2004.
• 7. Рогачева И. В. В поисках утраченного… Две редакции «Золота в лазури» Андрея Белого. М., 2002.
• 8. СпивакМ. Андрей Белый мистик и советский писатель. М., 2006.
• 9. Топоров В. Н. Петербургский текст русской литературы: Избранные труды. СПб., 2003.
• 10. Юрьева З. Творимый космос у Андрея Белого. СПб., 2000.
• 11. Каскина Ю. У. Блок и Достоевский (Реконструкция блоковских помет в «Дневнике писателя» 1877 г. Достоевского) // Александр Блок и мировая культура. Великий Новгород, 2000. С. 197 207
• 12. Минц З. Блок и В. Иванов // Александр Блок и русские писатели. СПб., 2000. С. 621 629.