Понятие и механизм метафоры

Термин «метафора» является древнегреческим по происхождению. Он произведен от глагола «metajerw» («переносить») и означает в переводе «перенесенное слово», «слово в переносном значении». Он был введен в состав словаря риторики и философии известным греческим оратором и публицистом, одним из учеников софистов Исократом (436−338 до н.э.).

Первую философскую трактовку метафоры предложил древнегреческий философ Аристотель, сформулировавший определение в своем трактате «Поэтика». Он определяет метафору как феномен замены слов: «метафора — перенесение слова с измененным значением из рода в вид, или из вида в род, или из вида в вид, или по аналогии» (Аристотель Поэтика // Этика. Политика. Риторика. Поэтика. Категории. Минск: Литература, 1998. С.1064−1112.). Следовательно, согласно Аристотелю, метафора имеет место, когда вещи дается имя, ей не принадлежащее, а перенесенное от какой-либо другой вещи. Возможным перенос значения Аристотель считал только тогда, когда между предметами можно было найти сходство в каком-либо из отношений, при этом перенос будет осуществляться на уровне лексики. Таким образом, феномен метафоры затрагивает только слова, но не меняет способ мышления человека о предмете. Таким образом, Аристотель пришел к выводу, что метафора принадлежит сфере речи, но не мысли (Аристотель Поэтика. С.1101).

Вслед за Аристотелем проблемой метафоры занимались многие лингвисты: М. Блэк, Дж. Серль.А. Вежбицкая и другие. Их исследования в этой области помогли дать более современное определение: метафора является механизмом речи, который состоит в употреблении слова, обозначающего определенный класс предметов или явлений, для наименования объекта, принадлежащего другому классу. Исследования проводились и в области структуры метафоры. В частности, М. Блэк выделяет «фокус» метафоры — непосредственно слово или выражение, используемое в переносном значении, и «раму» — слова, которые употреблены в прямом значении, окружающие «фокус» (Блэк М. Метафора // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. С.237).

Все последующие исследования опирались на идею Аристотеля о том, что перенос наименования при метафоре осуществляется на основе сходства определенных признаков вещей, например, по цвету, форме, размеру, характеру движения и прочее. При таком переносе меняется вещь (явление), но понятие полностью не меняется: какой-либо признак первоначального понятия всегда остается. Например, слово «гнездо» имеет прямое значение — «жилище птицы». Явления, которые называют словом «гнездо» («человеческое сообщество», «подбор однокоренных слов», «отверстие в доске на дне лодки, куда вставляется низ мачты») очень разные, однако во всех случаях сохраняется общий признак «вместилища, объединяющего множество предметов» (Реформатский А.А.

Введение

в языковедение. С.45).

К метафоризации значений способны полиозначные слова, используемые для наименования предметов или для обозначения признаков предмета. Чем более информативно богатым и нерасчлененным является значение слова, тем проще осуществляется перенос. Среди имен это, прежде всего, конкретные существительные (имена реалий и их частей) и прилагательные, обозначающие физические качества (например, «колючий ответ»). В метафорическом значении могут быть также использованы описательные глаголы (например, «мысли текут») (Языкознание. Большой энциклопедический словарь. С.296).

Сходство признаков, на основе которых происходит перенос наименования, может быть разной природы. Это различие легло в основу типологии метафор. Сходство может быть в самих сравниваемых вещах, тогда речь идет об онтологической метафоре, которая бывает двух видов — прямой и структурной. При прямой метафоре признаки идентичны (имеют одинаковую физическую природу), например, медведь:

• 1) вид животного — неуклюжего;
• 2) неуклюжий человек. В случае со структурной метафорой сходство носит структурный характер: сравниваемые признаки не тождественны физически, но играют сходную роль в структуре двух денотатов, как, например, сходство между словосочетаниями «принимать пищу», «принимать информацию» и «принимать гостей» лежит в сходстве роли признаков в структуре событий, поэтому становится возможным описывать одно событие через другое. В обоих случаях сходство признаков существует в вещах до сравнения и обнаруживается в нем. Отсюда и возникло название онтологическая метафора: простая прямая и сложная структурная (Никитин М. В. Курс лингвистической семантики. С. 205).

Возможна и другая ситуация, когда признаки сходства онтологически различны и по физической природе, и по структурной роли, а момент сходства возникает только при восприятии: сближение признаков обусловлено способами восприятия или сходством субъективно-оценочного эмоционального восприятия субъектом предметов, явлений и т. д. Тогда речь идет о синестезической и эмотивно-оценочной метафорах. В этом случае сходство проявляется вне сравниваемых денотатов и порождается механизмами переработки информации. Примером синестезической метафоры могут быть такие словосочетания, как «мягкий грунт» — «мягкий упрек», «мягкий характер» (основано на сходстве чувственного восприятия), эмотивно-оценочная метафора — «светлая комната» — «светлое будущее» (Никитин М. В. Курс лингвистической семантики. С. 206).

Онтологическую простую прямую и сложную структурную метафору вместе с синестезической относят в категорию когнитивных метафор, поскольку при их использовании говорящий стремится опосредованно на основе какого-то сходства описать объект сравнения по собственным признакам этого объекта.

Когнитивным метафорам противопоставляют эмотивно-оценочную метафору, так как она предполагает переключение в прагматический план сознания (Никитин М. В. Курс лингвистической семантики: учебное пособие. С. 206).

Типология метафор обобщена на рисунке 3 (М.В. Никитин):

Рисунок 3 — Типология метафор.

Существует несколько точек зрения относительно природы метафоры. Большинство авторов придерживаются субституциональной точки зрения. Суть ее состоит в следующем: метафорическое выражение является субститутом некоторого буквального выражения, которое при употреблении вместо метафоры будет иметь тот же самый смысл. Таким образом, метафорическое употребление выражения состоит в использовании его в необычном смысле, не совпадающем с прямым, и в определенном контексте, который способствует выявлению этого нестандартного смысла. Многие авторы вплоть до настоящего времени придерживаются именного субституционального подхода к метафоре. Например, Р. Уотли определял метафору как «слово, которое замещает другое слово в силу сходства или аналогии между тем, что они обозначают» (Whatеlу R. Elements of Rhetoric. London: J. W. Parker, 1846.479 p.).

Согласно субституциональной концепции, «фокус» метафоры служит для передачи смысла, который в принципе можно было бы передать буквально. Автор использует метафорическое выражение «М» вместо буквального выражения «L» (literal), а задача слушателя — произвести обратную замену: на основе буквального значения выражения «М» понять буквальное значение выражения «L». Одна из причин, почему автор высказывания прибегает к использованию метафоры в речи, заключается в том, что в языке может не существовать буквального выражения «L». Таким образом, метафора покрывает лакуны в словаре буквальных наименований (Блэк М. Метафора. С.159).

Кроме того, существует точка зрения, согласно которой значение метафорического выражения является трансформацией его буквального смысла. В связи с этим возникает вопрос о характере трансформирующей функции метафоры. Этой функцией является аналогия или сходство, то есть предполагается, что значение выражения «М» аналогично буквальному эквиваленту «L» или имеет с ним сходство. В случае, если слушателю удалось осознать суть аналогии или сходства (при помощи контекста), он сможет понять первоначальное буквальное значение (значение выражения «L»), так как ему будет несложно пройти тот же путь, что и автор высказывания, но в обратную сторону (Блэк М. Метафора. С.160).

Теория о том, что в основе метафоры лежит демонстрация сходства или аналогии, называется, согласно М. Блэку, сравнительной. Она рассматривает метафору как сжатое сравнение, при котором сходство подразумевается, но не утверждается, как при сравнении (Блэк М. Метафора. С.161).

Основное различие субституционального подхода и сравнительного может быть проиллюстрировано на примере выражения «Richard is a lion». Согласно первой точке зрения, это выражение имеет смысл Richard is brave, согласно второй — Richard is like a lion (in being brave), при этом стоящее в скобках объяснение высказывается имплицитно. В обоих случаях метафорическое выражение употреблено вместо некоего буквального эквивалента. Но при сравнительном подходе нужна более детальная перефраза, описывающая сходство Ричарда и льва (Блэк М. Метафора. С.161).

М. Блэк выделяет также третью точку зрения на метафору — интеракционисткую. Согласно ей, эффект использования метафорического выражения состоит в актуализации системы общепринятых ассоциаций. Например, в выражение «Man is a wolf» слушатель прикладывает общепринятые признаки (стереотипы) волка к человеку. Все возможные суждения должны мгновенно возникнуть в сознании и соединиться с имеющимися представлениями о главном субъекте, то есть о человеке, и образовать сочетание смыслов. М. Блэк говорит, что «метафора в имплицитном виде включает в себя такие суждения о главном субъекте, которые обычно прилагаются к вспомогательному субъекту. Благодаря этому метафора отбирает, выделяет и организует одни, вполне определенные характеристики главного субъекта и устраняет другие» (Блэк М. Метафора. С.163).

Акт метафорического творчества лежит в основе многих семантических процессов, таких как развитие синонимических средств, появление новых значений, создание полисемии, развитие систем терминологии и эмоционально-экспрессивной лексики. Метафора порождает образ и, используя воображение, создает смысл, воспринимаемый разумом (Арутюнова Н. Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990.234 с.).

Согласно И. К. Архипову, использование метафоры всегда предполагает использование механизма переноса. Суть и механизм определенного вида переноса следует искать в природе и индивидуальных особенностях сознания носителей языка, в их видении отношений и связей мира (Архипов И. К. Язык и языковая личность. С.98).

Поскольку в данной работе за основу принимается концепция биологии познания, в рамках которой учитываются реакции каждого отдельного индивида, говоря о механизме метафоры, следует отметить, что метафоры, а точнее те, кто их используют, нацелены не на отражение объективных связей. Они направлены на создание связей, носящих субъективный характер, а переносные значения, метафоры в частности, выступают в роли средств «активации ассоциаций». Метафоры используются, когда необходимо как можно быстрее установить сходство предметов или понятий, поэтому они неточны и даже противоречивы и указывают на неистинные связи. Другими словами, метафора возникает в результате игры воображения (Архипов И. К. Язык и языковая личность. С.97).

Среди главных критериев метафоры выделяют наличие «замысла, цели и принципа фиктивности» (Телия В. Н. Метафора как модель смыслопроизводства и ее экспрессивно-оценочная функция // Метафора в языке и тексте. М.: Наука, 1988. С.98). Любой метафорический перенос наименования демонстрирует несоответствие истинному положению дел в мире (например, «трамвай — черепаха»). Такое несоответствие становится движущей силой для поиска ассоциаций, возможных связей между объектами или понятиями, что в итоге позволяет сделать необходимые выводы. С осознания этого противоречия начинается осознание самой метафоры. Установив, что высказывание не соответствует действительности или в каком-то отношении странное, слушающий выводит новое значение на основе принципов оценки прагматических факторов (Tailor J. Linguistic Categorization. Prototypes in Linguistic Theory. Oxford: Clarendon Press, 1995.312 p.). Индивидуальная личность интерпретирует ситуацию общения путем сравнения двух сущностей, что позволяет в итоге прийти к правильному и адекватному пониманию высказывания.