На примере музыкального оформления литературного произведения раскрыть художественные задачи динамики как средства музыкальной выразительности

Динамика — сила звука, динамические оттенки (нюансы) — оттенки силы звука.

Динамикой музыкального произведения принято называть процесс изменения громкости, протекающий во времени и связанный с музыкальным развитием. Этот процесс, включает в себя как постепенное усиление громкости (крещендо) и уменьшение громкости (диминуэндо), так и контрастные, внезапные сопоставления различных степеней громкости.

«Динамика» в переводе означает «сила». Эта сила, подразумевающая громкость звучания, может быть понята и шире — как сила, воздействующая на человека наряду с другими музыкальными «силами». В ней заключен огромный мир образных возможностей: мир звукового многообразия, мир выразительного музыкального движения, внутренней жизни музыкального произведения, каждый миг которого никогда не бывает эмоционально-нейтральным, безразличным. Каждый миг музыки всегда неповторим, а потому неповторима и сила каждого музыкального звука.

Музыкальная динамика снова возвращает нас к первоистокам музыки. Ведь громкие и тихие звуки, как и разнообразные оттенки, существуют и вне музыкальных произведений. Гроза гремит, а моросящий дождик шуршит чуть-чуть слышно; грозен шум морского прибоя, а плеск озера ласков и совсем не страшен. По-разному звучит эхо, то передразнивая наш голос почти рядом, то замирая в отдалении.

И даже такие чисто музыкальные особенности, как crescendo (крещендо) — постепенное нарастание звучности и diminuendo (диминуэндо) — постепенное ее ослабление, также присутствуют и в природе.

Прислушайтесь к тому, как шумит ветер в кронах деревьев, сначала чуть прикасаясь к листьям, затем становясь все громче, все сильнее, захватывая в момент кульминации всю крону целиком, заставляя ее раскачиваться, шуметь и лишь затем постепенно ослабляя свой напор до полного успокоения. Такой характер динамики, который можно было бы схематично изобразить музыкальными знаками cresc., dim., — всеобщий закон любого звучания.

А может быть, его проявление следует искать и в более широких границах — не только в музыке, не только в звуках вообще, а в многообразии всех существующих вещей? Не об этом ли писал Ф. Тютчев в своем стихотворении «Волна и дума»?

Дума за думой, волна за волной

Два проявленья стихии одной:

В сердце ли тесном, в безбрежном ли море

Здесь — в заключении, там — на просторе,

Тот же все вечный прибой и отбой,

Тот же все призрак тревожно-пустой.

Если этот «вечный прибой и отбой» и есть тот самый всеобщий закон жизни, то, может быть, музыка потому так воздействует на человека, что она наиболее ярко несет в себе его очевидное воплощение? Ведь в любом, даже самом маленьком, музыкальном произведении есть свои правила распределения динамики, придающие ему выразительность и осмысленность. Более того, в этой осмысленности состоит главное отличие художественной динамики от звуковой динамики природы: в музыке она никогда не выступает как «призрак тревожно-пустой», а, наоборот, образует глубоко закономерное движение, участвуя в создании художественного образа наряду с другими средствами музыкальной выразительности.

Например: вступление к опере М. Мусоргского «Хованщина» — «Рассвет на Москве-реке». Музыка этого необыкновенно выразительного фрагмента передает неторопливое приближение московского утра. Одноголосная негромкая мелодия, открывающая вступление, подобна первому лучу света, который все больше наступает, разрастается, окрашивается сиянием восходящего солнца, внезапно вспыхивающего и играющего на золотых куполах московских церквей.

Слушая этот фрагмент, еще раз убеждаешься, как велики, как поистине безграничны возможности музыки в передаче не только всякого движения, процесса, но и тончайших его оттенков и градаций. Не просто общая линия постепенного динамического нарастания, но мельчайшие детали, подробности — все это сообщает музыке такую достоверность, ощущение подлинности.

На редкость выразительна сцена летней грозы из IV части Симфонии № 6 Л. Бетховена! Наряду с оркестровкой и гармоническими красками проявляет себя в этом сочинении динамика.

Начинается гроза постепенно. Музыка предельно ясно и наглядно изображает ее наступление: хмурится небо, усиливается ветер (тремоло литавр), появляются первые капли дождя (пиццикато струнных). Все это происходит наряду с усилением динамики, подводящей к высшей точке разгула природной стихии. Гроза буквально обрушивается: в музыке слышны удары грома, сверкание молний, зримо и осязаемо сгущаются минорные краски. Постепенный спад бури сопровождается постепенным успокоением и в оркестре; гроза удаляется — и лишь отдаленные раскаты грома еще слышатся в музыке. Однако и они скоро исчезают: тучи рассеиваются (минор уступает место мажору), музыка просветляется.

Динамика — одно из самых ярких выразительных средств музыки. Можно даже сказать, что это важнейший носитель музыкальности вообще, в чем бы она себя ни проявляла: в поэзии, в прозе, в интонациях человеческой речи. Ведь и в любом стихотворении есть свои показатели динамики, позволяющие нам услышать, «тихо» или «громко» оно звучит; и при описании человеческих характеров писатель непременно указывает, как говорит тот или иной герой, какой у него голос; да и в наших повседневных наблюдениях мы нередко угадываем человека по особенностям звучания его речи. И часто оказывается так, что негромкие, но веские слова убеждают нас гораздо больше, чем шумное многословие.

Музыканты давно исследуют художественные возможности громкостной динамики. Было замечено, что сопоставление громкостей при исполнении одной и той же мелодии звучит как отзвук эха, придавая музыке особую пространственность. Известно также, что тихая, размеренная мелодия убаюкивает, а громкая и торжественная — взбадривает, поэтому все колыбельные мира поются негромко, а все походные марши, наоборот, весьма звучны. Однако между этими крайними проявлениями динамики располагается множество промежуточных оттенков. Не только композиторы, но и исполнители хорошо знают, что воспроизведение авторского замысла в огромной степени зависит от точности в соблюдении динамических оттенков.

Разумеется, как и любое другое выразительное средство, динамика исключительно редко применяется в каком-нибудь одном звучании. Во всей истории музыки не найдешь произведения, которое от начала до конца было бы одинаково громким или одинаково тихим. На движение динамики оказывают влияние не только естественные законы распределения громкости, но и многие другие обстоятельства.

Именно поэтому выразительность музыки основана на динамической изменчивости. Динамика всегда была союзником музыкальной программности. Ведь обращаясь к определенному программному замыслу, композитор брал на себя особую ответственность: выразить в звуках то содержание, которое скрывается за названием произведения. Поэтому в программной музыке так высока художественная роль всех ее сторон — ритма, гармонии, фактуры и, конечно, динамики.

Пьеса «Лунный свет» из «Бергамасской сюиты» К. Дебюсси, как и большинство произведений этого поэтичного композитора, отличается мельчайшей детализацией музыкального письма. Пленительная лунная ночь, полная волшебного очарования, таинственная и загадочная, — вот образ этой музыки, которая, как всегда, намного выше и богаче тех слов, которые можно о ней сказать.

Луна печалилась. Смычками в забытьи,

Водили ангелы. Из трепетной груди

Виол в тиши цветов рождался плач горючий,

То белых, как туман, то голубых созвучий.

Эти строки из стихотворения С. Малларме «Явление». Они могут быть отнесены к музыке К. Дебюсси — яркого и последовательного выразителя неуловимых чудес природы. Краски, звуки, ароматы, звучащий свет — это мерцание передается в его музыке как будто на грани ее мыслимых возможностей. Все, чем о себе говорит музыка, утончается до предела, детализируется — и в переливах гармонического колорита, и в ажурной детальности ритма, и в тончайшей динамической нюансировке. Слушая «Лунный свет», испытываешь впечатление полной зримости лунного сияния, каждой веточки, каждого темного сучка на его фоне, каждого еле уловимого шороха.

Не менее выразительны и примеры звуковой изобразительности динамики. Слышали вы когда-нибудь, как просыпается утренний лес, как постепенно наполняется он разнообразными звуками, шорохами, пением птиц? А ведь пение птиц издавна влекло музыкантов. Для многих из них это стало своеобразной школой композиторского мастерства. Особенные тембры, присущиекаждой птице, характер щебетания, темп, штрихи и, наконец, громкость, которая свойственна ее пению, — все это учило точности, детальности, выразительности музыкальных характеристик.

Оркестровое произведение О. Мессиана «Пробуждение птиц» — один из результатов такой «лесной школы», где очень точно передаются разнообразные звучания летнего леса, наполненного голосами птиц. В музыкальном фрагменте, приводимом ниже, можно услышать пение вертишейки, домового сыча, лесного жаворонка, камышевки, черного дрозда и других птиц, постепенно пробуждающихся и своим пением встречающих рассвет. Музыка «Пробуждения птиц» открывает новые возможности звукоизобразительности — не только ритмической и тембровой, но и динамической.

Динамика, как и все остальные элементы музыкального языка, служит целям создания художественных образов в музыкальном произведении. Исполненное без динамической нюансировки, музыкальное произведение во многом утрачивает свою выразительную силу. Широко в музыкальном оформлении драматическою спектакля используются динамические изменения, как изобразительные (если надо изобразить приближение шествия или нарастание бури — звучность постепенно усиливается), так и выразительные. Например, нарастание душевного волнения — постепенное увеличение громкости—крещендо. Громкие звуки при прочих равных условиях сильнее воздействуют на нервную систему, возбуждают, раздражают больше, чем тихие. Однако тихие звуки, таинственные шорохи настораживают, а восприятие еле слышных звуков требует напряженного внимания. Подъем, нарастание, как правило, способны более захватить внимание зрителя, держать его в состоянии напряжения, чем спад, успокоение.

Кульминационный момент спектакля часто связан с музыкой. Иногда по замыслу режиссера кульминация спектакля выделяется динамикой музыкального отрывка не через форте, а, наоборот, через пиано, что придает сцене особый характер. Так как динамика играет огромную роль в непосредственном воздействии на зрителя, то ее эффекты должны учитываться режиссером и музыкантом так, чтобы нарастание звука и вообще изменение динамики соответствовало развитию образа и его трактовке.

Динамику необходимо учитывать и при воспроизведении музыкальной фонограммы в сценическом действии. Музыку можно воспроизвести тихо или громко, постепенно изменяя или уменьшая силу звучания. Умение пользоваться динамическими оттенками, тонко и гибко передавать звук различной силы при воспроизведении музыки в спектакле позволяет правдиво, выразительнее подчеркнуть характер сценического действия. Все основные музыкальные элементы можно сопоставить с элементами сценической выразительности.

Сравнивая характеристику какого-либо музыкального произведения с характеристикой сценического действия, можно пользоваться одним и тем же языком. Так, говоря о спектакле, мы говорим о драматизме сюжета или о его лиричности, жизнерадостности и этими же определениями характеризуем музыкальное произведение. Можно проводить параллели также и между составными частями драматического представления и музыкального произведения. Любая роль, любое сценическое действие могут рассматриваться с музыкально-ритмической стороны, так как содержат в себе движение, ритм. Станиславский говорил о том, что не только темпо-ритм музыки, но и все ее составные элементы могут подсказать характер сценического действия. При слушании музыки у Станиславского рождались конкретные действенные образы… «рисует ли музыка чувства, образы природы, содержание ее всегда воздействует на эмоциональную сферу зрителя и вызывает у одного расплывчатые, а у другого — более рельефные ощущения». Спектакли Станиславского, в которых было мало или вообще не было музыки, можно тоже назвать музыкальными. В них было установлено ансамблевое звучание, точный ритм, динамические оттенки, паузы. В своей режиссерской работе Станиславский заимствовал многие понятия из области музыки: «музыкальная речь», «музыкальное движение», «музыка чувства», «кантилена голоса». Если систематически внимательно слушать музыку, можно научиться различать в ней рассмотренные выше выразительные средства. Тогда постепенно выработается способность оценивать оттенки применения всех элементов, их смысл и характер. Это приведет к более глубокому постижению содержания музыки и более точному включению ее в спектакль.