Творчество П. Мериме в литературоведческой и методической традиции

Поднимая вопрос важности формирования у учеников поликультурной компетенции, следует обратить самое пристальное внимание на изучение мировой литературы в школе.

Литература

других государств является одним из самых важных источников информации об их культуре и традициях. Богатейший материал литературы зарубежных классиков представляет из себя неиссякаемый источник духовно-нравственных ценностей, способствует расширению кругозора учащихся, глубокому пониманию литературного искусства, помогает развитию гражданственности, интеллектуальных и этических качеств школьников, позволяет полностью осознать своеобразие отечественной классики, которая является составной частью общемирового литературного процесса.

Нам представляется важным уделять большее внимание на уроках, внеклассных занятиях, на факультативах или в рамках элективных курсов творчеству выдающегося представителя французской литературы ХІХ века, Проспера Мериме. Писатель в совершенстве владел русским языком и ставил его выше других европейских языков по своей способности точно передавать эмоции и настроения, он восхищался русской классической литературой, уделял огромное значение связи русской литературы с французской, их взаимовлиянию, занимался переводами произведений отечественных классиков, вёл с ними активную переписку. Автора волновал вопрос диалога культур, почти во всех своих произведениях он активно поднимал тему культурного своеобразия народов, их духовной силы и высоких нравственных качеств. Для составления своего поурочного планирования по творчеству П. Мериме мы считаем необходимым осветить мнения литературоведов, литературных критиков и методистов в отношении этого писателя.

В русской литературоведческой традиции изучением творчества П. Мериме занимались такие учёные, как Ю. Б. Виппер, А. В. Лунучарский, Ю. М. Лотман, Э. И. Иванова, В. А. Луков, М. Е. Елизарова, Л. П. Гедемин, Г. С. Авессаломова, А. Д. Богинская, Т. Ю. Боярская, Н. А. Соловьёва, А. Д. Михайлов, В. А. Дынник, И. Н. Нусинов, Т. В. Рыжкова и многие другие. Авторы чаще всего в своих исследованиях рассматривают принципы композиционного построения новелл П. Мериме, их художественное своеобразие, приём контраста, особенности сатирического начала в произведениях, совмещение романтических приёмов с элементами бытового реализма, роль и способы отражения национального характера, создание местного колорита, обращают внимание на рамочное оформление произведений и функцию рассказчика, лаконичность и ёмкость, доведённые им до совершенства, в такой малой форме, как новелла.

Л.П. Гедемин называет Мериме одним из самых знаменательных явлений критического реализма и новеллистки ХІХ века. Всемирно известный создатель образа Кармен являлся блестящим писателем, переводчиком, этнографом, фольклористом, драматургом, стремящимся ближе познакомить европейского, а в частности французского, читателя с великой русской литературой [11].

Эстетические взгляды и интересы Мериме складывались под влиянием атмосферы искусства, в которой он вырос в силу того, что его мать и отец были художниками, дали ему разностороннее образование, позволявшее искусство понимать, читать У. Шекспира и Дж. Г. Байрона в оригинале [23]. М. Е. Елизарова считает, что именно это поспособствовало рождению крупного специалиста в области искусства [22].

В отличие от Ф. Стендаля и О. Бальзака, завоевавших своё место почётное место на литературном Олимпе с большим трудом, П. Мериме начало карьеры началось легко: первое же произведение позволило ему оказаться в центре внимания, которое не угасало до конца его литературной деятельности.

Он появился на литературном помосте во время французской Реставрации, и годы его творчества совпали с вереницей важнейших событий в истории Франции: это были и годы революций 1830 и 1848 годов, и Июльской монархии? и II империи, военный конфликт Франции с Пруссией в начале 70-х годов. [11].

Ю.Б. Виппер отмечает, что первоначально эстетические воззрения Мериме на литературное творчество имели сугубо романтический характер: он зачитывался Дж. Г. Байроном, занимался переводами его произведений на французский язык. Романтические настроения его преследовали вплоть до знакомства с манифестом литературного толка «Шекспир и Расин» Ф. Стендаля, заставивший его иначе взглянуть на свои творческие ориентиры. Именно Ф. Стендаль оказал огромное влияние на политические взгляды П. Мериме и его враждебное отношение к Реставрации династии Бурбонов. [8].

Н.А. Соловьёва подчёркивает, что полноценно анализировать особенности художественной манеры Мериме невозможно, не вникая в суть событий, в годы которых формировалось мироощущение писателя. Нельзя не учитывать, что личность прозаика складывалась в период настоящего противостояния писателей-консерваторов, отстаивающих важность соблюдения канонов классицизма, и молодыми литераторами, стремящимися перекроить все привычные принципы и обновить французскую литературу. Мериме был солидарен с В. Гюго и Ф. Стендалем в острой необходимости противостоянию уже изжившему себя классицизму [23].

Л.П. Гедемин резюмирует, что Мериме как художник-реалист обличал всю неискренность и пошлость буржуазной элиты, самые темные стороны феодального строя, предлагая читателю благодаря реалистичному контрасту оценить цельность, очарование, силу характера народа и незаурядных личностей [11].

Знакомство читателя с будущим блестящим прозаиком началось со сборника «Театр Клары Гасуль», дебюта Мериме в качестве драматурга. В собрание входили пьесы, наполненные великой сочувствием и пониманием испанцев, желающих свободы для народного движения и верящих в победу справедливости и прогресса. Привлекло пристальный интерес к себе издание благодаря дерзкой мистификации: автор книги выдавал себя за некую испанскую актрису Клару Гасуль, даже удостоил места в сборнике её необычную биографию. Несмотря на то, что в литературных кругах всем было известно истинное имя автора «Театра…», очевидно, что назначение мистификации заключалось в сокрытии личности автора. Книга была наполнена остротами политического толка, что не соответствовало требованиям суровой цензуры того времени. Ю. Б. Виппер также связывает это со стремлением автора продемонстрировать свой озорной настрой и любовь к разного рода стилистическим хитростям [8].

Что поразило читателей и критиков, отмечает Ю. Б. Виппер, познакомившихся с творением Мериме, так это отсутствие напыщенности, поучительного элемента и насаждения идей. Читатель привык встречать в текстах многостраничные затянутые описания, рассуждения и высокопарные монологи персонажей. Подобной вычурности и пафоса нельзя было найти в пьесах Проспера Мериме, что подкупало поклонников его творений. Они отличались быстрыми сменами драматических моментов динамичными сценами, П. Мериме был прекрасным обличителен, не соблюдавшим приевшееся всем правило единства места, времени и действия [8].

Следующим сборником, который увидел свет, была «Гузла» («Гусли», 1827 г.), книга из двадцати девяти баллад, написанных самим Мериме в прозе, но выдаваемых им за создание славянской, а именно сербской, народной поэзии, была якобы выпущена безымянным собирателем фольклора. Как и предыдущая публикация звучала гимном свободы, так и эта воспевала волю и беззаветное желание народа отстоять свои земли и культуру свободными от иностранных захватчиков. М. Е. Елизарова упоминает, что на самом деле подлинные славянские баллады Мериме были незнакомы, но он тщательно изучал доступные ему источники информации, раскрывающие суть быта и простой жизни сербского народа, чтобы в своих произведения достичь жизнеподобия и убедительности [22].

А.С. Пушкин и польский поэт А. Б. Мицкевич сочли, что произведения подлинны, и перевели некоторые из баллад. А. С. Пушкин создал свой вариант перевода в стихах (в «Песни западных славян» вошли одиннадцать переработок первоисточника), достигнув невероятного мастерства и превзойдя создателя преданий [63].

Следующий этап творчества Мериме ознаменовался созданием таких монументальных произведений, как историческая драма «Жакерия (1829) и исторический роман «Хроника царствования Карла IX». Фабула обоих исторических произведений посвящена переломным моментам в истории Франции, когда царила смута, были развязаны гражданские и религиозные войны. В своём романе впервые писатель отходит от принципов романтизма и рисует сцены Варфоломеевской ночи приёмами, которые провозглашает реалистическое течение [8].

По мнению Ю. Б. Виппера, особый интерес представляет предисловие романа «Хроника царствования Карла IX», в котором Мериме подвергает сомнению и осмеянию метод изображения выдающихся портретов исторических личностей.

Он считает, что скрупулезное описание их высокопарных сентенций, подробнейшая мотивировка их действий выглядят неправдоподобно и лицемерно, когда от героя вдруг требуется принятие важнейшего решения в кульминационный момент. Использование таких образов бессмысленно и оно не достигает цели объяснить природу нравственных перемен и социальных потрясений. С этой целью необходимо устремить свой взор на бурлящую жизнь народа, естественную, далёкую от испорченной цивилизацией «верхушки» .

Именно воспоминания и записи реальных очевидцев событий представляют из себя подлинную ценность, их необходимо ставить выше многотомных исследовательских работ специалистов исторической науки. Именно в этом романе П. Мериме избирает для себя основной принцип художественного изображения действительности — через рассмотрение народных характеров и нравов.

В середине 1830-х годов писатель получает должность главного инспектора исторических памятников Франции, которую ему предстояло занимать около двадцати лет. Факт получения этого поста оказал колоссальное влияние на личность писателя: именно эта деятельность пробудила в его душе такой интерес к этнографии, филологии, лингвистике. Профессиональная деятельность вынуждала его посвящать путешествиям огромное количество времени, что, безусловно, дало внушительные творческие плоды: написание исторических исследований истории древнего Рима, научных трудов по искусствоведению и археологии, путевых записок и пр. [8].

В произведениях 30−40 годов XIX Мериме смещает ракурс внимания с глубины веков на окружающую его современность, историзм и политические конфликты вытесняются проблематикой гуманистического и этического толка. Ю. Б. Виппер обращает внимание на то, что, преследуя цель продемонстрировать с помощью частного события характер других народов, П. Мериме отказывается от романа и пьесы и обращается к такому жанру как новелла, ставшей потом его основной повествовательной формой и позволившей раскрыть свой талант во всей красе [8].

Ядром каждой новеллы П. Мериме становится исключительное по накалу страстей происшествие, которое провоцирует персонажей на совершение действия. Эти поступки позволяют читателю заглянуть во внутренний мир героев, то есть действие позволяет понять их психологию, сам же автор отказывается от назидания и объяснения природы этих порывов, оставляя это право за нами.

В.А. Луков объясняет выбор такой малой повествовательной формы тем, что через определение типичного национального характера, сформированного под влиянием конкретного исторического события, автор позволяет постичь особенности мировоззрения, сознания, общей психологии поведения некой нации [42].

Анализируя творчество Мериме, мы приходим к выводу, что нельзя среди всех французских писателей позапрошлого века выделить кого-то, кто признавал бы равенство всех народов и наций с такой же уверенностью и постоянством, как Проспер Мериме. Мысль о неоценимой важности уважения и равноценности свобод всех народностей и наций пронизывает почти все новеллы писателя. Непонимание и отрицание им идеи превосходства одного народа над другим усиливалось непринятием общественной мысли 1820 годов, когда возрождалась наполеоновская «легенда». Это воззрение опять же сближает французского писателя с А. С. Пушкиным, также рьяно поднимающего эту проблему в своё время.

После революции 1830 г. Мериме обращается в своём творчестве к отражению социального переустройства общества, в котором буржуазная сила выступает как препятствие развитию индивидуального и нравственного в человеке. Оно уничтожает в нём зачатки высокого бескорыстного чувства, благородства и чести, внедряет в сердца людей эгоизм и лицемерие, прививает пошлые интересы и вынуждает совершать мелкие подлые поступки. В буржуазной среде нет места цельным искренним натурам, её правила вынуждают скрывать своё внутреннее «я» и натягивать чужую маску.

Даже при выборе реалистического метода в качестве основного способа художественного изображения, можно обнаружить использование им выведенных ещё романтиками формул и мотивов в экзотических новеллах автора в описании местного колорита и нравов людей, не зависящих от предрассудков буржуазии. Участливо и с сочувствием Проспер Мериме рисует низы общества с павшими на это дно по вине общества людьми в новелле «Арсена Гийо», жестоко обличает пошлость и «филистерство» светского общества в «Двойной ошибке» и «Этрусской вазе», интригует читателя вторжением в повествование иррациональных и мистических сил в новеллах.

" Венера Илльская", «Видение Карла XI» и «Локис». Однако, весь этот флёр романтизма и тематическое разнообразие прекрасно коррелирует с разрешением конфликтов произведений в реалистическом ключе. Включение в повествование фантастического начала, экзотики, бинарной системы противостояния личности и социума, — всё это используется в качестве приёмов, оттеняющих правдивое положение вещей в мире, это и является одной из множества особенностей П. Мериме как искусного мастера слова [8].

Л.П. Гедемин обращает внимание на то, что Мериме часто использует такой приём, как обрамлённое повествование, новелла представляет из себя историю внутри рассказа. То есть главный герой — некий очевидец событий, путешественник, этнограф, историк делится с читателем историей («Кармен», «Локис», «Взятие редута»). Мериме таким образом пытается добиться эффекта правдоподобия рассказанной истории, особенно, когда перед читателем раскрываются события с элементами фантастического, мистического и пугающего [11].

Одна из характерных черт творчества писателя — изображение живого языка. Он умело использует средства живой разговорной речи. Ему блестяще удаётся в своём языке достичь максимально точного изящества и простоты, избегает пышных витиеватых фраз и неестественности. В экзотических новеллах («Матео Фальконе», «Кармен», «Коломба») эффект присутствия рождается за счёт широкого использования варваризмов и диалектизмов. [11].

Критический взгляд на господствующие в обществе порядки и нравы и бесстрастное обличение человеческих пороков отличают творчество Мериме с первых новеллистических произведений, вышедших в свет на рубеже 20-х и 30- х годов и вошедших через 3 года в сборник под названием «Мозаика» .

В новеллах «Двойная ошибка», «Арсена Гийо», «Этрусская ваза» яркую индивидуальность душат чёрствые, циничные и бессердечные представители «верхов» общества, которых так блестяще удалось изобличить автору. Этот мир либо отторгает личностей, искренних и способных на всепоглощающее чувство, либо всех отличающихся от его представителей героев старается быстро уничтожить. Способный на сильное чувство и подлинную искренность Сен-Клер («Этрусская ваза», 1830) рождает у «света» враждебный порыв, который то самое настоящее чувство и губит [8].

В новелле «Таманго» (1829), по мнению исследователей творчества П. Мериме, отражено столкновение европейской лицемерной буржуазии в лице торговца рабами Леду с героическим народным характером в лице африканского вождя Таманго. Ставя в центр сюжета личность особенную, Мериме, тем не менее не стремиться её идеализировать, он не скрывает дикости и жестокости Таманго. Но при сравнении двух персонажей обнаруживается, что сердце капитана Леду беспощаднее сердца вождя, а душа его жалка и гадка. Жестокая ирония концовки состоит в том, что Таманго не рад своему спасению. Вернув его к жизни, плантаторы дали ему работу лаврщика. Но свободолюбивый африканский воин не может существовать вне воли, и концовка новеллы омрачается кончиной героя из-за его пристрастия к алкоголю [8].

Ю.Б. Виппер и М. Е. Елизарова раскрывают сущность необычной новеллы «Венера Илльская» (1837), где синтезируется иррациональное начало и бытовой реализм. Символ красоты и любви, статуя Венеры, мстит чете Пейрорадов за их самомнение, отсутствие эстетического вкуса, бестактность и корыстолюбие. Из-за осквернения великого чувства любви, женитьбы с целью личного обогащения Венера убивает Альфонсо накануне брачной ночи.

Народ и его быт и жизнь представлялись для Мериме хранителем и источником национальной энергии и её потенциала, по его мысли, порядки и обычаи рядовых жителей, не ощущавших влияния буржуазного общества, воплощают высокие нравственные идеалы. В поисках героев благородных он берёт с собой читателя в путешествие по Испании, по Корсике. Но персонажей экзотических новелл он не стремиться идеализировать, он не кичится правдивого изображения дикости и жестокости их жизненного уклада [8].

Пожалуй, самым ярким и удивляющим читателей образом является главный герой новеллы «Матео Фальконе» (1829 г.), поступок которого не может не взбудоражить читательский ум. В произведении П. Мериме открывает нам многовековые корсиканские традиции, гласящие о том, что главная ценность корсиканцев — свобода и честь рода. Корсиканцы не уповают на закон, а сами привыкли его вершить, древние правила их действительно жестоки, но благодаря им держится такой мир, в каком они привыкли сосуществовать. По мнению Т. В. Рыжковой, главный закон корсиканцев — невмешательство в чужую жизнь, обособленность. Каждый человек в любой момент жизни может оказаться беглым преступником, и не стоит ему мешать в попытках выжить, если ему нужна вода и еда — дай ему это, но не верши судьбу человека за него, если тот не перешёл тебе дорогу. Этому принципу невмешательства потворствует недоверие местных жителей к представителям закона [66].

Начиная с описания общего быта корсиканцев, П. Мериме устремляет взгляд читателя на частную историю семьи Матео Фальконе. В персонаже мы видим исключительную и глубоко уважаемую личность. Конфликт, изображаемый писателем, представляет собой столкновение десятилетнего мальчика Фортунато с нравственным выбором. Эпизод сокрытия преступника в копне сена демонстрирует нам, что мальчик также бесстрашен и хитёр, как его отец, его не пугает встреча с сержантом и вольтижёрами, и совершенно оторванным от народной почвы и чуждым традициям мы его назвать никак не можем. Но в тот момент, когда Фортунато выдаёт Джаннетто представителям закона, в нём побеждает червь европейской цивилизации, буржуазного мира — продажность и склонность к предательству. Совсем ещё юный сын Матео предаёт своего дальнего родственника, честь своего рода не из-за страха перед сержантом, а из-за желания иметь часы, которых у него никогда не было, в отличие от его дяди.

И поступок Матео Фальконе, избравшего наказанием убийство собственного сына, объясняется не состоянием аффекта, а желанием пресечь распространение предательской заразы в роду, которая пока только коснулась Фортунато. У Матео просто не остаётся другого выбора, традиции и нравы, повлиявшие на его мировосприятие, не предлагают ему иных альтернатив. [66] В самой своей знаменитой новелле «Кармен» (1845 г.) Мериме строит систему персонажей на контрасте. С одной стороны — путешественник и рассказчик, отражающий утонченные и несколько холодные европейские ценности. Очевидец способен без выражения каких-либо чувств наблюдать за феерией бешеных страстей, происходящих вокруг него. Источником этих неистовых эмоций являются Хосе и Карменсите, не способные контролировать свои чувства. Искренние, гордые, свободолюбивые, страстные, самобытные. Мериме награждает главную героиню такой гордыней, такой любовью к свободе, что она оказывается готовой ради сохранения своей независимости пожертвовать жизнью. Самоотдача всеохватывающему чувству приводит героев к трагической развязке, которая поражает читателя своим драматизмом[8].

Исследователи творчества Проспера Мериме нередко обращают внимание на активное использование писателем искрометной иронии, скепсиса, на склонность автора маскировать свои чувства. Его и его персонажей даже иногда склонны обвинять в холодности, в цинизме и двуличии. Но при тщательном рассмотрении работ французского писателя можно сделать вывод, что эти черты в его творчестве вызваны одним стремлением — оградить свой внутренний мир от внешнего, погрязшего в буржуазных предрассудках.

В том, что его герои склонны запирать свою истинную натуру внутри и создавать некий мир для внешнего окружения, использовать ложь, скрывать свои истинные чувства и намерения он винит общество. Настоящая жизнь личности скрыта в нём самом, но прорваться до неё не представляется возможным. Пошлый мир снобов и лицемеров не терпит людей, способных на большое чувство. Они это чувство губят, а за ним — и самого героя. Гибель героя (часто это самоубийство, какое случилось с Сен-Клером из «Этрусской вазы» и Альфонсом из «Венеры Илльской») является укором в адрес буржуазного общества [22].

Особое место следует отвести концовкам новелл. Мериме крайне обстоятельно и подробно описывает сцену убийства Хосе Кармен. Но эта глава не становится последней, автор предлагает нам познакомиться с цыганскими племенами и их традициями, являющимися предметом исследования путешественника. После произошедшего в новелле «Этрусская ваза» бессмысленного убийства на дуэли, состоявшейся на фоне беспочвенной ревности, Мериме даёт нам слова секунданта. Сен-Клер убит на дуэли, а между тем, тот рассуждает о пропаже пистолета. После убийства графом Михаилом Шеметом своей возлюбленной, Мериме включает в текст новеллы рассуждения профессора-рассказчика о жмудском наречии литовского языка.

Резкий переход от страшных картин убийств к пространным рассуждениям неслучаен. П. Мериме намеренно не даёт оценок, не делится с читателем своим авторитетным мнением, не говорит том, что правильно, а что неправильно. Он смещает акцент на нейтральный объект, чтобы на фоне такого контраста можно было бы полнее ощутить всю трагичность и тяжесть ситуации, которая глубоко задевает автора, чтобы точнее передать чувство, поглотившее его. Писатель заставляет читателя задуматься, прочувствовать концовку полностью без навязчивой патетики и самому сформулировать свои выводы [22].

Будучи приближённым императора в 1851—1870 годах, П. Мериме тяготится своих обязанностей, его также удручает ощущение осуждения со стороны сторонников демократии в отношении его положения. Подобные реалии его профессиональной и личной жизни не могли не отразиться на творчестве писателя: писатель ощущает истощение творческих сил, его посещает кризис, в годы которого Мериме удаётся успешно реализовать себя только в качестве литературного переводчика, историка и критика.

Общественно-политическая ситуации начала ХІХ подогревает интерес писателя. Сила народа, сумевшая разгромить армию Наполеона Бонапарта, впечатляла французского писателя и казалась исключительной. В начале 20-х годов поднимается волна интереса к русской литературе [11].

Увлечение Мериме русской литературой достигло своего апогея в 1850—1860-е годы. В обращение к богатой русской истории и литературе Мериме видел настоящую отдушину. Не все почитатели таланта французского писателя знают, что в середине века Мериме настолько свободно говорил и писал по-русски, что взялся за переводы и распространение работ русских писателей среди французских читателей. Факт колоссального вклада Мериме в развитие литературного диалога, пропаганды нашей классики в Европе, нельзя приуменьшить. Он занимался переводами произведений А. С. Пушкина («Пиковая дама», «Цыганы», «Выстрел», «Гусар»), Н. В. Гоголя («Ревизор»), И. С. Тургенева, написал предисловие к французскому переводу романа «Отцы и дети» и ряд работ критического толка, озаглавленных именами великих русских классиков. Мериме был знаком с А.И. и И. С. Тургеневыми, С. А. Соболевским, А. И. Герценом и др. [22].

Писатель восхищался русским языком, считал его самым богатым, утонченным, лаконичным, но при этом очень ясным и полным по своему содержанию.

За год до своей смерти в свет выходит новелла «Локис», в котором иррациональное начало и фантастический элемент призван для раскрытия реалистической задумки писателя. В произведении автор демонстрирует, как мифологическое, склонное к романтизации сознание способно довести человека до убийства, как страшная мысль, внедренная кем-то в разум, способна материализоваться.

Новелла представляет из себя рукопись немецкого филолога и этнографа Виттенбаха, чей холодный рациональный ум обнаруживает столкновение с литовским мировосприятием, которым правят суеверие, легенды и предания. В произведении П. Мериме преследует ещё одну цель — изобразить национальные особенности чувствования и мышления [42].

По мнению Ю. М. Лотмана, представитель западной цивилизации внедряется в круг людей с иррациональным мышлением для того, чтобы преподнести историю читателю с рациональной точки зрения. Наблюдатель находится как бы вне событий, что позволяет добиться эффекта правдоподобия и предоставить читателю иной взгляд на события, совсем лишенный романтизированных черт [39].

Мировоззрение персонажей новеллы складывается под влиянием романтизма: граф Шемет читает исключительно современную литературу, увлечен философией идеалистов, его занимают идеи дуализма и двойственности, панна Юлиана же выросла на одних романах. Так выходит, что легенда, придуманная нездоровой психически матерью графа, была подхвачена не только окружением центральных персонажей произведения, но и развита ими самими. Сознание простых литовцев, восприимчивое ко всему иррационального и пугающему, впитало эту идею, как губка, и довело её до абсурда. Но самое страшное, по мнению В. А. Лукова, заключалось в том, что граф Шемет не видел четкой грани между ужасной мыслью и её воплощением, Михаил сам давным-давно «запрограммировал» себя на свершение лютого злодеяния, которого только и ждали от него местные жители, желая убедиться в своих мистических догадках о происхождении графа. Но без всех этих нездоровых романтических фантазий, пропитавших воздух в окрестностях замка Мединтильтас, эта мысль и нашла бы своего жизненного воплощения [43].

В.А. Луков объясняет привнесение инфернальных мотивов в новеллу не только желанием развлечь и заинтриговать читателя, но и продемонстрировать таким образом вытеснение предромантических тенденций реалистическими [43]. Можно сказать, что последняя опубликованная новелла Проспера Мериме является жирной точкой в борьбе реалиста с приёмами изжившего себя на тот момент художественного метода.

Общение И. С. Тургенева и П. Мериме не ограничивалось лишь обсуждением вопросов совместных переводов. Еще до написания своей последней новеллы «Локис» Проспер Мериме поделился сутью своего замысла с русским классиком. Л. П. Гедемин приводит в своей работе любопытнейший факт: за несколько часов до своей смерти выдающийся французский новеллист написал несколько писем, и одни из этих посланий было адресовано никому иному, как Ивану Сергеевичу Тургеневу.

Опечаленный трагическим известием о смерти писателя, И. С. Тургенев написал некролог, в котором указал на значительную роль и неоценимой важности работу П. Мериме в знакомстве французского читателя с культурой русского народа. Писатель подчеркивал важность почитания человека, питавшего искреннюю любовь к нашему языку и культуре, к нашему народу и быту.

Мы вынуждены сойтись во мнении с Л. Арагоном, французским писателем и поэтом, дадаистом и сюрреалистом, который не соглашался относить П. Мериме к второстепенным писателям, а настаивал на постановке его имени в один ряд с фамилиями Ф. Стендаля и О. Бальзака [11].

Проводя своё исследование, мы уже определили степень значимости изучения зарубежной литературы на уроках в школе с целью формирования поликультурной компетенции. Нам представляется необходимым для реализации этой цели знакомство учеников с уникальным творчеством выдающегося французского писателя и переводчика Проспера Мериме. К сожалению, часов, отведенных в школьных курсах на изучение произведений зарубежных авторов, выделяется крайне мало. Начавшиеся демократические преобразования в стране в конце прошлого века поспособствовали внедрению большого количества выдающихся образцов иностранной литературы в школьные программы.

С тех пор появились методические издания Д. Л. Чавчанидзе, В. М. Пушкарской, С. В. Тураева, Б. В. Кучинского, В. Г. Маранцмана, В. С. Вахрушева, С. Е. Шамаевой и др., авторы которых старались связывать изучение отечественной литературы с иностранной [54].

Процент содержания мировой литературы очень высок в программах по литературе по редакцией А. Г. Кутузова, Г. И. Беленького, К. М. Нартова, Т. Ф. Курдюмовой. К. М. Нартов и Н. В. Лекомцева в книге «Взаимосвязи отечественной и зарубежной литератур в школьном курсе», созданной для учителей, пишут о том, что эти программы вместе поспособствовали обнаружению схожих черт и осознанию отечественной литературы как составной части общей западной культуры [54].

За основу сравнения отечественной и иностранной литературы исследователи чаще всего берут проблемно-тематическое сходство, стилистическое своеобразие, литературный метод и пр.

Г. И. Беленький, А. Г. Кутузов и Т. Ф. Курдюмова считают крайне важным творческий момент в организации уроков зарубежной литературы и подчеркивают необходимость уделять немного больше внимания на подбор материала по своему усмотрению. Н. В Лекомцева и К. М. Нартов обращают внимание, что всё больше появляется методических разработок и творческих уроков, знакомящих учащихся с творчеством Д. Дефо, Э.Т. А. Гофмана, П. Мериме, А. Сент-Экзюпери и других [54].

В своём исследовании мы придерживаемся точки зрения методистов Н. В. Лекомцевой и К. М. Нартова, советующих при отборе материала из корпуса иностранной литературы ориентироваться на его полезность в педагогических целях, степень правдивого отражения культурно-исторической эпохи, повлиявшей на развитие всех национальных литератур континента, на идейную и этическую составляющую произведений, принимать во внимание возможность соотнесения выбранных творений с экземплярами отечественной литературы. Такой подход к зарубежной литературе, а именно рассмотрение её с точки зрения взаимодействия с русской и родной литературой, позволяет выявить единые пути духовного, нравственного, культурного развития человечества, даёт возможность объективно взглянуть на литературный процесс со стороны и познать законы его развития [54].

К.М. Нартов и Н. В. Лекомцева говорят о важном условии успешного восприятия диалога литератур учениками — об использовании проблемного метода. Творческая и познавательная деятельность учащихся будет активизировать лишь в том случае, если у них возникнет задача что-то для себя уяснить, понять, решить задачу. Для этого учитель должен создать проблемную ситуацию, алгоритм решения которой должен быть уже им известен благодаря продемонстрированному педагогом примеру. Удачная постановка нестандартных вопросов и проблемных задач будет способствовать продуктивной деятельности учащихся на уроке: от них будет требоваться сравнение художественных образов, методов, стилей, описаний реалий быта, социально-исторических процессов и пр. [54].

Так как русская литература является неотъемлемой часть общего литературного процесса Европы и мира в целом, то на подобных уроках невозможно будет обойтись без использования сравнительного метода. Педагог позволяет учащимся сопоставлять элементы национальной и иностранной литературы путём соотнесения схожих элементов, их взаимодополнения и установления связей между литературами разных стран. Но успешные результаты сопоставительного анализа возможны лишь при условии подробного рассмотрения особенностей каждого произведения, а не только схожих ключевых элементов [54].

Нами было выяснено, что изучение творчества П. Мериме в свои курсы такие методисты, как Т. Ф. Курдюмова, Н. П. Михальская, В. Г. Маранцман, В. Ф. Чертов, Г. И. Беленький, И. Н. Сухих, Г. В. Москвин, В. Я. Коровина и др.

Особое внимание стоит уделить методическим рекомендациям под редакцией В. Г. Маранцмана, в рамках которых наследие Мериме освещается довольно широко. В 7 классе автор рассматривает писателя как пропагандиста русской литературы, предлагает к изучению фрагменты статей о И. С. Тургеневе, Н. В. Гоголе и А. С. Пушкине, предлагает сравнить пушкинский сюжет поэмы «Цыганы» с новеллой «Кармен», а «Тараса Бульбу» — с новеллой «Матео Фальконе». В методических рекомендациях к учебнику для 10 класса В. Г. Маранцман предлагает сопоставление русской литературы с зарубежной на примере творений П. Мериме, О. Бальзака, Г. Флобера, А. Рембо, Э. Т. Гофмана, И. В. Гёте и многих других [30].

Для организации системы занятий по произведениям П. Мериме необходимо определить, какие формы занятий будут уместны и любопытны для восприятия учениками богатого наследия автора.

Многие исследователи склоняются к мысли о том, что внеурочная форма работы, факультативы, литературные кружки являются самой перспективной базой для проведения уроков мировой литературы. С этой точки зрения очень богатой представляется нам программа зарубежной литературы Н. П. Михальской, на основе которой создано огромное количество элективных курсов для школьных занятий. Одна из главнейших задач подобных курсов — при активном насыщении программы уроков суметь полноценно осветить гуманизм и этическую направленность произведений писателей [16].

М.А. Рыбникова, один из самых выдающихся методистов начала XX века, только начиная работать в Вяземской гимназии для женщин, отмечала, что привычная форма проведения занятий её угнетает, что такая форма неспособна заинтересовать ребенка, вовлечь его в процесс обучения, мотивировать его на саморазвитие. Поиски подходящих форм для активизации учебной и творческой деятельности учащихся привели её к выводу, что одной из самых удачных и результативных форм работы является внеурочная деятельность. Этот вид проведения занятий лишь в прошлом веке стал неотъемлемой часть привычного процесса образования [64].

А.Н. Веселовский ещё до утверждения этой мысли М. А. Рыбниковой отмечал, что школьные уроки скучны, рутинны и не вдохновляют учеников на личностный рост и развитие творческого потенциала.

Развивая тему нашего исследования, мы не можем не согласиться с мнением этих авторитетнейших учёных. Привлечение материала по зарубежной литературе в школьные уроки требуют особых форм организации и проведения занятий. Времени на знакомство с материалом немного, с чем не стыкуется желание педагога привить эстетический вкус и усовершенствовать литературное образование своих подопечных, а привычная форма работы не всегда позволяет ученикам усваивать информацию успешно, метод подачи готовых знаний не способствует продуктивному освоению предмета.

М.А. Рыбникова говорила о том, что если возраст, интерес, эрудированность и подготовленность учеников позволяет, то учитель может отступать от строго нормированной программы, самостоятельно выбирая авторов и их произведения для изучения. Важным моментом методист считала связанность внеурочной работы с работой классной: формы занятий и виды деятельности должны дополнять основную программу, опираться на уже имеющийся багаж знаний и умений и постоянно его обогащать, способствовать закреплению освоения определённых дефиниций.

Формы урока подбираются также с учётом возрастных особенностей и уровня познаний школьников [64].

Нам представляются занимательными формы уроков, предлагаемые М. А. Рыбниковой. Как и В. В. Голубков, исследователь делала акцент на важности самостоятельной работы в ходе подготовки к внеклассному занятию. Она предлагала такие формы уроков, как литературное собрание (кружок) и урок-спектакль.

Н.И. Кудряшевым была разработана система методов обучения на уроках литературы в школе. Метод творческого чтения подразумевает под собой активизацию восприятия художественного текста учениками посредством комментированного и выразительного чтения, рассмотрения иллюстраций по произведению, выполнения разного рода творческих заданий. При использовании исследовательского метода, описываемого учёным, в качестве задания учащимся предлагается самостоятельно проанализировать всё произведение или определенные его части, главы, эпизоды, даётся задание сопоставить театральную постановку или экранизацию произведения. Использование всех этих методов кажется нам очень полезным и эффективным для достижения нашей цели [25].

В.В. Голубков писал о таких формах занятий как урок, экскурсия, внеклассное занятие и мероприятие. Для средних классов, считал В. В. Голубков, очень важна беседа по выбранной теме, которая должна быть подготовлена по заранее данным вопросам. Необходимо так организовать подготовку к уроку, чтобы ребята могли осилить прочтение теста дома, самостоятельно подготовиться к его обсуждению, необходимо вовлечь в этот процесс всех учащихся, предложить им групповую исследовательскую и поисковую работу. Следовало бы также обратить внимание на такие виды деятельности, как выразительное чтение, которое позволяет учащимся оттачивать своё умение расставлять паузы и логические ударения, и чтение по ролям, которое точно не оставит учеников равнодушными. Также В. В. Голубков предлагал обогащать процесс обучения школьников организацией литературных игр, проведением литературных вечеров [12].

Таким образом, нам удалось определить место французского писателя в отечественной литературоведческой, литературно-критической и методологический традиции, осветить основные этапы его литературного творчества. В качестве прекрасного материала для достижения поставленной цели мы сумели выделить экзотические и фантастические новеллы П. Мериме, рассмотрев при этом традиционную трактовку его новелл «Матео Фальконе» и Локис" в литературоведении и литературной критике. Изученные нами методологические советы Н. П. Михальской, В. Г. Маранцмана, Н. В. Лекомцевой и К. М. Нартова помогли нам отобрать подходящий для уроков в 7-ом классе и способствующий формированию поликультурной компетенции материал и подчеркнуть важность изучения иностранной литературы в школе. Методическая база, разработанная М. А. Рыбниковой, В. В. Голубковым, Н. И. Кудряшевым позволяет нам выбрать для своего поурочного планирования формы занятий, виды познавательной деятельности учеников, типы заданий, которые смогут соответствовать заданным требованиям и помогут сформировать поликультурную компетенцию у семиклассников.