Социально-философские основания антропологии манипулирования

XX — начало XXI столетий демонстрируют невиданные ранее по изощренности технологий и грандиозности масштабов формы манипулятивного «давления» на индивидуальное и общественное сознание. Борьба за его подчинение произволу фантазии частных индивидуальных или групповых интересов достигает критических значений по мере освоения современным массовым обществом новейших изобретений в области информационно-коммуникативных технологий. Их активное использование в целях искусственного навязывания идеологических предпочтений, аксиологических приоритетов, норм политико-правового или производственно-экономического поведенияуже' сейчас не ограничивается" сферой структур ментальности, но затрагивает «физический баланс» самого/ существования человека и созданной им культуры.

Симптомы превращения витальных потребностей личности и социума в объект тотального подчинения, манипулирования и. эффективного контроля рельефно* обнаруживаются в семантике едва ли не общепринятой терминологии, — «социобиология», «биоэтика», «биосемантика» и др. — терминологии, отмечающей важнейшие направления научного поиска сегодняшнего дня.

Знаково-символические проекты «модернизации» духовного опыта на базе идеологий неолиберализма, «общечеловеческих ценностей», «плюрализма мнений» мотивируют формирование антропологически агрессивных практик. Становится все более очевидным, что рост конфликтогенного потенциала социума служит причиной и одновременно выражением, во-первых, включения’в зону борьбы субъективных интересов, все более глубинных структур жизнедеятельности людей, а как следствие этого, во-вторых, деградацию и распад биогенетических матриц культурно-цивилизационного творчества Homo sapiens. Идентификация и 1 использование антропологически адекватных типов власти, форм социальнойорганизации, управления и контроля должно основываться* отнюдь не только на. учете интересов пусть и доминирующих в обществе: типов социальной: субъективности. Опыт мировой и отечественнойсоциально-философской? традиции, свидетельствует, что? построение антропологически аутентичной, аксиологически выверенной социальной стратегии возможно в той мере, в какой она опирается на правильное понимание места человека в природе и места природы в человеке. Однако еще: исейчас: на путикомплексной антропологической' осмысленности, вопросов социального управления и манипуляции делаются лишьпервые: шаги.

Проблема? социально-философских оснований антропологии* манипулирования? приобретает особую? актуальность, в связи? с развертыванием" процессов глобализации и предельным обострением" региональных противоречийи" культурно-цивилизационных антагонизмов: — едва лише по всему спектруразличий аксиологических установок личности и общества-. Отсюда назревшая потребность уясненияприродыи организационно-управленческойзначимости антропологической традициив условиях глобализационных трансформаций: социальной реальности, переосмысленияобогащения и разработки системы: средств, социально-философской аналитики, адекватнойцелям понимания сущности, происходящих в человеческом-Поведении перемен.

Принципиальная, непосредственно жизненно-практическая важность-систематического = исследования, заданного темой диссертации круга проблем: обусловлена^ отсутствием не. только знаний, но. и сколько-нибудь «строгой постановки вопросов управления и манипуляции в «переходных состояниях» развития социума, вообще, и в процессах смены общественного строя в России, в особенности. Беспрецедентные в мировой истории по истине революционные трансформациисоциально-экономических, политико-правовых, идеологических условий жизни российского общества требуют систематического исследования отечественного организационноуправленческого опыта последних десятилетий как самого по себе, так и в< соотнесенности с новейшими тенденциями глобализации и региональной эволюции структур управления, власти и общественных практик, порожденных развитием цивилизации.

Степень разработанности проблемы.

Несмотря на высокую теоретическую актуальность и практическую значимость, проблема философских оснований антропологии манипулирования' остается мало изученной. Исследования организационно-управленческих манипуляций в контексте анализа современного^ этапа отечественной истории'- этапа коренных качественных изменений самого образа жизни российского общества^- обнаруживают столь высокую степень идеологической «ангажированности», что в большей мере могут служить иллюстрацией предельной' напряженностиконфликта социально-классовых интересов, нежели источником, позитивных знаний;

Вместе с тем, благодаря концентрации" усилий научного сообщества на изучении экономических, социальных, политико-правовых, антропологических, культурно-цивилизационных аспектов манипулятивной эволюции" организационно-управленческой активности власти в процессах^ перехода от «дисциплинарного общества» к «обществу контроля» и становления «массовым обществом массового* человека», накоплен обширный эмпирический материал и опыт его концептуализации, существенно углубляющие наши знания об управлении, манипуляции и власти (X. Ортега-и-Гассет, Ж.-П. Сартр, М. Хайдеггер). Принципиально-важный вклад в их обогащения и развития внесен и современными, исследователями манипуляции как феномена культурно-цивилизационных изменений антропологической реальности под влиянием глобализации и прогресса информационно-коммуникативных технологий (Кара-Мурза С.Г., Кирвель Ч. С., Чумаков А. Н., Федотова В. Г., Шевченко В. Н., Грякалов A.A., Стрельченко В. И., Романенко И. Б. и др.).

Новоевропейская классическая социально-философская и философско-историческая традиция от Т. Гоббса, Ж.-Ж. Руссо, И: Канта и Г. Сковороды до Г. В. Ф. Гегеля, К. Маркса, Н. Данилевского и Л. Гумилева лишь в самом общем виде обозначила социально-онтологические предпосылки постановки проблемы манипуляции как специфическойформы проявления организационно-управленческой активности власти в пространстве структур ментальности (индивидуальное' и общественное сознание), антропологических. и общественных практик, порождаемых развитием цивилизации.

Тем не менее, развитое в этом случае строгое доказательство^ во-первых, реальности существования* двух типов, организационно-управленческих практик: «естественно* возникшей» т «искусственно' созданной», а во-вторых, принадлежности манипуляции к сфере «искусственно созданных» видовдеятельности — определило^ наиболее, перспективные и многообразные направления последующего научного поиска.

Поэтому историография диссертации включает как работы, непосредственно посвященные проблемам манипулятивных форм взаимодействиятак и исследования социально-философского, антропологического, политологического и социально-эпистемологического характера в той или иной" мере затрагивающие вопросы искусственного конструирования^ технологий управления и власти как средства достижения субъективных индивидуальных и групповых интересов.

Терминологизация понятия манипуляции и придание ему значения, категории дисциплин социогуманитарного корпуса осуществляется^ Европе1 и России с 40−50-хх годов XX века- (Э. Шостром, У. Прото, Дж. Рудинов, Г. Шиллер). Однако еще и сейчас едва ли можно признать, что этот процесс завершен и полностью преодолены трудности прохождения, «зоны метафоры». И дело здесь прежде всего в том, что проблема, манипуляции, и отражающие ее понятия формируются и развиваются в горизонте смыслообразования, заданного потребностями, с одной стороны, критики организационно-управленческих практик современного капитализма (экзистенциализм, неомарксизм, постмодернизм, постструктуруализм), а с другой, -их всемерного оправдания и укрепления за счет конструирования и использования многообразных техник влияния на индивидуальное и общественное сознание* (психологических, нравственно-этических, идеологических, политико-правовых). В силу преобладания инструменталистских умонастроений на передний план* социогуманитарного гнозиса оказались выдвинутыми не социально-философские или философско-антропологические, а прикладные, технико-технологические1 аспекты^ манипуляции, что определило важнейшие стратегии и основные этапы научного поиска в* данной области.

С усилением тенденций демократизации и> либерализации* 90-х годов в СССР и России в целях повышения^ эффективности идеологического и агитационно-пропагандистского обеспечения ¦ предвыборных компаний наблюдается^ лавинообразный рост публикаций по психологическим механизмам техник манипуляции. Среди них можно отметить Е. Доценко с работами по психологии манипуляции, Н. Лимнатиса с попыткой философского анализа данного явления, Г. Грачева иИ! Мельника с технологиями манипулятивного воздействия1. В частностибыла установлена, определенная зависимость между выполнениемтребований доктрины «методологического индивидуализма» (К. Менгер, Л. фон Хайек, К. Поппер и др.) как формообразующего принципа жизненного мира человека и.

1 Доценко Е. Л. Не будь попугаем или как защититься от психологического нападения. — Тюмень: ИПК ПК, 1994. — 112 е.- Доценко Е. Л. Психология манипуляции: феномены, механизмы и защита. — М.: ЧеРО, 2000. -344 е.- Доценко Е. Л. Механизмы межличностной манипуляции//Вестник Московского университета. Серия 14, Психология. 1993. № 4- Лимнатис Н. Манипулирование: Сущность, проявления, пути снятия: Философский и социально-политический анализ. — Москва. Экономическая демократия. 2000. — 216с.- Грачев Г. В., Мельник И. К. Манипулирование личностью. — М., 2003; Грачев Г. В., Мельник И. К. Манипулирование личностью: организация, способы и технологии информационно-психологического воздействия. -М., 1999; Грачев Г. В. Информационные технологии политической борьбы в российских условиях // Политические исследования. — 2000. — № 3 возможностью манипулятивного изменения поведения личности в массовомгу обществе (С. Кара-Мурза, Н. Иванчук, А. Цуладзе- 0. Матвейчев «).

Особо пристальное внимание уделяется проблеме выявления и идентификации исторических ' и современных форм социальной субъективности, которые рассматриваются в качестве своего роде «центров силы» 3 власти, сосредоточения и аккумуляции ее манипулятивной активности. Вытекающая отсюда необходимость изучения надындивидуальных механизмов манипуляции в качестве организационно-управленческих функций наличного многообразия" типов социальной субъективности «общества* контроля» намечает реальную перспективу дальнейших, в высшей степени плодотворных исследований: Начало важным направлениям исследования онтологических и социально-философских оснований манипуляции было положено работами-Г. Гегеля, К. Маркса и Ф: Энгельса, Ф. Ницше, А. ШопенгауэраДильтеяМ. Вебера, Ю. Хабермаса, М. Хоркхаймера4.

Существенный вклад в разработку антропологических аспектов проблемы манипуляции внесен ее исследованиями в контексте анализа современных форм отчуждения (К. Ясперса, Ж.-П. СартраА. Камю, Г. Маркузе, Т. Адорно, Э! Фромма, X. Ортеги-и-Гассета, М. Фуко, Ж. Делеза, П. Дж. Бьюкенена, М. Хардта и др.5).

2 Кара-Мурза С. Манипуляция массовым сознанием. — М.: Алгоритм, 2000 — 567 е.- Гуев А., Матвейчев О., Хазеев Р., Чернаков С. — Уши машут ослом. Современное социальное программирование. — М., 2002; Цуладзе А. Большая манипулятивная игра. — М.: Алгоритм, 2000.

3 Термин, введенный в научный обиход Лейбницем и широко использующийся в современных социальных науках, особенно в политологии.

4 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.20. — М.: Политич.

литература

1962. Ойзерман Т. И. Философия Гегеля как учение о первичности свободы // Вопросы философии.- 1993. № 11. Ницше Ф. Полное собрание сочинений / Пер. с нем. В. М. БакусеваРед. совет: А. А. Гусейнов и др.- Ин-т философии" РАН. — М.: Культурная революция, 2005; Шопенгауэр А. Избранные произведения. — М., 2000; Шопенгауэр А. Мысли. — М., 2004; Вебер М. Избранное: протестантская этика и дух капитализма. — М., 2006; Дильтей В. Сущность философии. — М., 2001; Хайдеггер М. Основные проблемы феноменологии логики. — М., 2001; Хабермас Ю. Политические работы. — М., 2005.

5 Ясперс К. Общая психопатология / К. Ясперспер. с нем. Л. О. Акопяна. — М.: Практика, 1997; Ясперс К. Всемрная история философии.

Введение

 — М., 2000; Камю А. Избранное. — М., Радуга, 1999; Камю А. Бунтующий человек. — М., 2000; Маркузе Г. Одномерный человек. — М., 2000; Адорно Т. Исследование авторитарной личности. — М.: Серебряные нити, 2001. — 456 е.- Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. — М.: ООО «Изд-во АСТ-ЛТД», 2009. — 673 е.- Фромм Э. Гуманистический психоанализ. — М.: Прогресс, 2002. — 272 е.- Ортега-и-Гассет X. Восстание масс. — М., Радуга, 1999. — 125 е.- Бьюкенен П.Дж. Смерть Запада. — М., 2007; Хардт М. Множество, война и демократия в эпоху империи. — М., 2006.

Психологические механизмы манипуляций, особенности состояний сознания и подсознания, человека в условиях, близких к манипулятивным воздействиям, были и остаются предметом пристального внимания и изучения научного сообщества (3. Фрейд, Г. Лебон, В. Бехтерев, К.-Г. Юнг 6). Среди современных работ, затрагивающих спектр данных проблем необходимо отметить новейшие философско-антропологические исследования, а так же работы по психологии масс и социальных групп, работы по рекламе-, общественной психологии и связям с общественностью, по психологии влияния (Г.Почепцов, Р. Чалдини, Е. Морозова, Е. Егорова-Гантман, Е. Шестопал, Ю: Шерковин, Д: Ольшанский, В: Шёпель и др.)7.

К числу важнейших направлений современных исследований проблемы* манипуляции принадлежат работы, посвященные изучению' социально-политической* сферы жизни общества. (С.Г. Кара-Мурза^ Ю. А. Левада, И. Н. Панарин, Э. Тоффлер, О. Я. Гелих, Кирвель Ч. С., Федотова В. Г. и др.8).

В целом современные исследования технологий манипуляции можно разделить на три группы. Первая из них связана с решением задач* активного, целенаправленного формирования личностных установок и убеждений. Вторая ориентирована целями разработки эффективных методов информационного воздействия" на общественное мнение. Интересы третьей группы сосредоточены на изучении механизмов информационного.

6 Фрейд 3. Лекции по введению в психоанализ. — М. 2003; Лебон Г. Психология народов и масс. — СПб, Макет, 1995. — 316 е.- Бехтерев В. М. Объективная психология — СПБ, 1910; Юнг К. Г. Аналитическая психология. / Пер. и ред. Зеленского В. В. — СПб, 1994. — 144 с.

7 Спектр антропологических учений / РАН. Ин-т философииОто. рел. П. С. Гуревич. — М.: ИФ РАН, 2006. — 215 е.- Егорова-Гантман Е., Плешаков К. Политическая реклама. — М. 2009; Почепцов Г. Г. Паблик-рилейшинз для профессионалов. — М.: Рефл-Бук: Ваклер, 2000. — 622 е.- Почепцов Г. Г. Имиджслогия. — Киев: Деловая книга, 2001; Почепцов Г. Г. Теория коммуникаций. — Киев: АДЕФ — Украина, 2006; Пашенцев Е. Н. Паблик рилейшенз. От бизнеса до политики. — М.: Изд-во «Финпресс», 2000; Ольшанский Д. В. Психология рекламы и РЯ-воздействия — СПб.: Питер, 2001; Ольшанский Д. В. Психология террора. — СПб, 2002; Шерковин Ю. А. Психологические проблемы массовых информационных процессов. — М., 2008; Нежданов Д. В. Политический маркетинг: вчера, сегодня, завтра. — СПб.: Питер, 2004; Шепель В. М. Управленческая психология. — Ростов-на-Дону: Прадко, 2009; Шепель В. М. Эффективный менеджмент: мыслить по-русски. — Ростов-наДону, 2005; Гозман Л. Я., Шестопал Е. Б. Политическая психология. -Ростов-на-Дону, 2009.

8 Кара-Мурза С. Г. Манипуляция сознанием. — М., 2009; Кара-Мурза С. Г. Потерянный разум. — М., 2005; Кара-Мурза С. Г. Куда идет Россия? — М., 2010; Левада Ю. А. От мнений к пониманию: социологические очерки 1993—2000. — М., 2000; Левада Ю. А. Общественный разлом и рождение новой социологии: двадцать лет мониторинга. — М., 2008; Панарин И. Н. Информационная война за будущее России. — М., 2008; Панарин И. Н. Информационная война, РЯ и мировая политика. — М., Горячая Линия — Телеком. 2006; Гелих О Л. Управление и философская мысль.- СПб, 2008. моделирования и конструирования/ процессов социализации и социально-политической адаптации и оценки их влияния на поведение человека.

К первой группе следует отнести: теорию социального научения А. Бандуры9, модель процесса убеждения В. Макгира10, теорию эффекта «спящего» Г. Келмана и К. Ховланда11, модель рациональных действий М.

1 О.

Фишбейна и И. Ажена Ко второй — теорию «определения повестки дня» М. Маккомбса и Д. Шоу13, теорию «зависимости» С. Бол-Рокач14, концепцию «спирали молчания» Э. Ноэль-Нойманн 15, теорию «использования и удовлетворения’нужд» И. Каца16, а также модель* «использования и за.

1 7 висимости" А. Рубина, и С. Уиндаля. К третьей группе принадлежат исследования, таких ученых, как Д. Роберте и Н. Маккоби18, Р. Уильяме19, С. Холл20и Д. Кари21.

Существенный вклад в разработку социально-философских и, в частности, социально-эпистемологических аспектов5 манипуляциивнесен классическими следованиями Г. Ласуэлла, У. Липпмана, Э. Бернайза, положившими, начало изучению коммуникативных аспектов! проблемы манипулятивных воздействий на аудиторию22. Интересные результаты в этой области были получены отечественными исследователями: А. Мироновым, А. Морозовым, Г. Почепцовым, В: Сороченко, С. Фаером.23.

9 Бандура А. Теория социального научения. — СПб., Евразия, 2000. — 318 с.

10 McGuire W. Attitudes and attitude change. Цит. По книге Lindzey G., Aranson E. Handbook of social psychology. — NY. 1998.vol.2. — p.233−346.

11 Kelman H., Hovland S. Reinstatement of the communicator in delayed measurement of opinion change//journal of Abnormal and Social Psychology. — 1990.#3. -p.31−50.

12 Ajzen I., Fishbein M. Understanding attitudes and predicting social behavior.- NJ.-p.24.

13 Williams F. The new communications.-CA., 1989. — p.31.

14 Ball-Rokeach S., DeFleur M. A dependency model of mass-media effect// Communication research.-1996.#3.-p.3−21.

15 The theory of public opinion: the concept of the spiral of silence.- NY. 1991 — .p.9.

16 См.: Williams F. The new communications.-CA., 1989. — p.71.

17 Rubin A., Windahl S. The uses and dependency model of mass communication// Critical studies in mass communications.- 1996.#3. — pl84−199.

18 Roberts D., McCoby N. Effects of mass communication. Цит. По Lindzey G., Aranson E. Handbook of social psychology.- NY. 1998.vol.2. — p.539−598.

19 Williams R. The long revolution.- NY., 1991. — p.52.

20 Hall S. Cultural studies: two paradigms// Media, culture and society.-1997.#2. — p.42−68.

21 Carey J. Communication as culture: essays on media and society.- Boston. 1996. — p. 13.

22 Лассуэл Г. Пропаганда и продвижение// психология масс. — Самара. 1998. — 214 c.-Lippman W. Public opinion.- NY. 1954; Бернайз Э'. Пропаганда//Психология масс. — Самара. 1998. — 230 с.

23 Фаер С. А. Приемы, стратегии и тактики предвыборной борьбы. — СПб., 2001; Миронов А. С. Технологии современной мягкой пропаганды. — М. 2002; Морозов A.M. Психологическая война. — М. 2000; Почепцов Г. Г.

Для изучения антропологического смысла манипулятивных воздействий большой интерес приобретает изучение работ К. Аткин, Г. Джоут и В. О’Доннел, Э. Роджерс и Дж. Стори24, а так же авторовисследующих прикладные аспекты технологий манипулирования и особенностей их использования в организационно-управленческом опыте постсоветской России и стран СНГ (Аргуновой Е.В., Баукина A.B., Лимнатиса Н. Г., Елева В. И., Мачиной A.A., Осокина Р. В., Шиповой А. В ").

Вместе с тем, не смотря на внушительность историографии, многообразие, представленных в современной литературеподходов, теорий, гипотез и идей, вплоть до настоящего времени исследования проблемы" манипуляции характеризуются столь высокойстепенью1 фрагментарности и мозаичности, что задачи' социально-философского осмысленности, проистекающих отсюда трудностей (как теоретических, таки практических) уже приобрели значение необходимого условия^ построения-, антропологически аутентичных организационно-управленческих стратегий современности. Речь идет о назревшей потребности, во-первых, выявления и идентификации структур социальной реальности, порождающих исторические и современные формы. манипулятивной активности, во-вторых, культурно-цивилизационного статуса манипуляции как специфического вида.

Психологические войны. — Киев. 2004.

24 Atkin С. Mass media information campaign effectiveness. Цит. По R. Rice, W. Paisley Public communication campaign.CA.1987. — p.418- Jowett G., 0'Donnell V. Propaganda and Persuasion. London. 1995. — p.263- Rogers E., Storey J. communication campaign. Цит. По: Berger С., Chaffee S. Handbook of communication science — CA., 1987.-p.418.

25 Аргунова, E.B. Манипулирование массовым сознанием как фактор политической социализации в России: Конец 1980;Х-2000 гг.: автореферат дис.. кандидата политических наук: 23.00.02. Сев.-Зап. акад. гос. Службы, 2001; Осокин Р. В. Политическое манипулирование в сфере экологической безопасности в современной России: автореферат дис.. кандидата политических наук: 23.00.02 Сарат. гос. ун-т им. Н. Г. Чернышевского, 2008; Баукин А. В. Манипулирование сознанием: опыт социально-философского анализа: автореферат дис.. кандидата философских наук: 09.00.11/Моск. пед. гос. ун-т., 2007; Шипова А. В. Манипулирование сознанием и его специфика в современном обществе: автореферат дис. кандидата философских наук: 09.00.1. Сев.-Кавказ. гос. техн. ун-тБогачева Е. А. Политическое манипулирование в условиях электоральных кампаний: на примере Ставропольского края: автореферат дис.. кандидата политических наук: 23.00.02. Ставроп. гос. ун-т, 2006; Копичникова А. П. Манипулирование мнением и поведением российского электората: политологический анализ: автореферат дис.. кандидата политических наук: 23.00.02 .Моск. гос. соц. ун-тЦветков О. М. Политическое манипулирование: природа и особенности в различных типах политических систем: автореферат дис.. кандидата философских наук: 23.00.03 / МГУ им. М. В. Ломоносова, 1996; Лимнатис Н. Г. Манипулирование сознанием как этико-философская проблема: автореферат дис.. кандидата философских наук: 09.00.05. МГУ им. M. В. Ломоносова, 1995. организационно-управленческой деятельности, в-третьих, уяснения природы социально-эпистемологических предпосылок самой возможности, целостного, синтетического видения манипуляции как объекта антропологического исследования, в-четвертых, антропологической оценки современных манипулятивных практик в соотнесенности с эпистемологическими установками и коммуникативными стратегиями ментальной эволюции социума, и, наконец, в-пятых, разработки аксиологически корректных, гуманистически * выверенных методов организационно-управленческого предупрежденияи нейтрализации социальных антагонизмов «переходного общества"^ вообще и «переходного^ состояния» (Ф. Энгельс) вразвитии Российского общества, в особенности.

Объект ишредмет диссертационного исследования.

Вкачестве объекта диссертационного? исследования выступает манипулирование как социальный феномен.

Предметом исследования являются социокультурные основания антропологических практик манипуляции и форм их социогуманитарной осмысленности.

Цели изадачи диссертационного исследования.

Цель диссертации состоит в выявлении социально-философских оснований построения целостной антропологическиадекватной • концепции манипулирования как формыорганизационно-управленческой деятельности.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1. Определения природы и социальных функций манипуляции как специфического социокультурного феномена.

2. Изучения социально-философских предпосылок (бытийноонтологических, социально-эпистемологических, культурноцивилизационных) формирования антропологически ориентированных стратегий манипулятивной активности.

3. Исследования ^ закономерностей исторической эволюции манипулятивных техник, условий (бытийно-онтологических, эпистемологических, идеологических) их социокультурной и антропологической идентификации, тенденций пространственно-временной дифференциации.

4. Выявления и антропологической оценки места и роли манипуляции в системе организационно-управленческих механизмов1 социума, причин усиления ее значения по мере трансформации социальных коммуникаций под влиянием онтологизации идей социально-философского номинализма.

5. Исследования исторических и современных форм социальной субъективности в непосредственной соотнесенности с процессом роста оперативных возможностей манипуляции помере усложнения дифференциации и прогресса коммуникативных структур организационно-управленческой деятельности.

6. Определения, границ тождества и различия «искусственно созданных» и «естественно возникших» техник влияния и контроля в составе структур организационно-управленческой деятельности* ина, этой основе, — условий нейтрализации и преодоления негативных антропологических последствий манипуляции (межличностные конфликты, «антропологические катастрофы», социальные антагонизмы и др.).

7. Выявления тенденций пространственно-временной дифференциации манипулятивных практик (социальных, экономических, политических и др.) под влиянием процессов возникновения и смены исторических типов социальной субъективности.

8. Определения характера," места и роли государственно-политических манипуляций в системе организационно-управленческих стратегий* социума.

9. Изучения социально-эпистемологических условий построения аксиологически корректной и антропологически выверенной концепции информационной безопасности человека и общества.

Методология исследования.

В ходе работы" автором был использован комплексный подход, позволяющий рассмотреть проблему манипуляции как со стороны ее сущноститак и в^{.контексте} многообразия социальных и антропологических измерений. В'"исследовании систематически использовались: диалектический, методвключая принципы развития, объективности, детерминизма, восхождения от абстрактного к конкретному, соответствия логического и исторического, методы сравнительно-исторического анализа и* феноменологической дескрипции, позволяющие определить тенденции эволюции манипулятивных практик.

При рассмотрении социально-философских и антропологических измерений оснований манипуляции, применяется деятельностный подход, историко-генетический, и структурно-функциональный анализ, методологические принципы информологии, социальной эпистемологии, социальной коммуникации, социологии журналистики и социальной психологии.

Научная новизиа исследования заключается в следующем: 1. Выявлено, что манипуляция является специфической формой социальной репрессии, актуализирующейся в пространстве г1 «организационно-управленческой деятельности в виде многообразия технико-технологических практик, обеспечивающих реализацию идеологически значимых целей. (.

2. Обосновано положение о принадлежности манипуляции к числу «искусственно? созданных» техник организационно-управленческой деятельности, сформировавшихся в результате замены системы «личных отношений», — «вещными», прямого политического принуждения к труду, — опосредованным политико-экономическим.

3. Показано, что в силу укорененности в структурах цивилизационного прогресса и имманентных ему коммуникативных практиках манипуляция характеризуется собственной индивидуальной историей,., не совпадающей нис общепринятым расчленением< всемирно-исторического процесса на стадии (первобытность, античность, средневековье и т. д.), ни с последовательностью этапов* общей, организационно-управленческой эволюции общества в целом.

4'. Обосновано положение, что построение социальных практик новоевропейской истории исходя из требований социального атомизма связаново-первых, с приданием манипуляции значения? формообразующего принципа жизненного мира человека, во-вторых, с тотальной антропологизацией всех без исключения видов организационно-управленческой деятельности и, как следствие этого — в-третьих, со становлением «массового человека», «массового общества», «массовоткультуры».

5. Показано, что деонтологизация структур общественного бытия, признание отдельными человеческими индивидами исключительного права-на выражение свойств «социальной субъективности в сочетании с достижениями в области информационно-коммуникативных технологий обеспечивает практически безграничный рост оперативных возможностей манипуляции.

6. Выявлено, что манипулятивные техники организационно-управленческой деятельности являются одним из важнейших источников межличностных конфликтов и социальных антагонизмов, порождающих и систематически воспроизводящих состояние «войны всех против’всех» как в духовнойтак и в-материально-практической сферах жизни общества. Преодоление негативных социальных последствийманипуляции достигается на путях согласования ее с соответствующей, свойственной самобытной культуре антропологической традицией, включая ее ментальные и жизненно-практические особенности.

7. Установлено, что многообразие манипулятивных практик и форм их пространственно-временной дифференциации порождается и эволюционирует под влиянием' процессов возникновения и смены I исторических типов социальной субъективности, как, своего рода «центров силы» (Г. Лейбниц), выполняющих роль субъектов, организационно-управленческой деятельностии одновременно, -факторов становленияи- структурирования коммуникативных^ «матриц» социума.

8. Показано, что политические манипуляции являются необходимым элементом стратегии организационно-управленческой деятельности государства в условиях аксиологических приоритетов «массового человека», «массового общества», чем обусловлено прогрессирующее расширение зоны постоянно углубляющегося" разрыва между человеком* игосударством, личностью и обществом, властвующей «элитой» и народными массами.

9. Обоснован вывод о том, что информационная безопасность представляет собой такое состояние информационной" среды и условий жизнедеятельности человека и общества, которые исключают возможность нарушения деятельности, адаптивности функционирования и развития социальных субъективностей.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Манипуляция является специфическойформой социальной-репрессии, актуализирующейся в пространстве организационноуправленческой деятельности в виде многообразия коммуникативных технико-технологических практик, которыми обеспечивается реализация идеологически значимых целей. Как выражение произвола индивидуальных или групповых интересов исторические и современные формы манипуляции выполняют чисто инструментальную роль: организационно-управленческий опыт используется в качестве средства достижения положительного результата независимо от существующего положения дел и, несмотря на сопротивление «социального и антропологического материала».

2. Манипуляция принадлежит к числу не естественно, возникших, а з искусственно созданных техник организационно-управленческой деятельности и в, силу укорененности в структурах цивилизационного прогресса имеет свою собственнуюиндивидуальную историю, не совпадающую ни с общепринятым расчленением исторического процессана стадии (античность, средневековье и др.), ни с последовательностью этапов" общей организационно-управленческой эволюции общества' в целом. Она развертывается в форме последовательности стадий коммуникативной' эволюции в рамках общего цивилизационного роста и служит выражением, опыта практического воплощения идеи частной собственности, как естественного права человека и проистекающих из него установок социального номинализма и атомизма. Под этим углом зрения целесообразно выделить две важнейшие исторические фазы в развертывании идей манипулирования: первичная, включающая в себя исторический период до Нового времени, в рамках которой создаются предпосылки для терминологического и концептуального оформлениявторичная, начинающаясяс Нового времени до настоящего времени, когда это терминологическое и концептуальное оформление осуществляется* в полной мере и происходит выход в практику применения манипулятивных технологий.

3. Усиление роли манипуляции в системе организационно-управленческих механизмов, а затем придание ей значения формообразующего принципа жизненного мира человека является результатом онтологизации идей социально-философского номинализма и развитых на их основе установок «методологического индивидуализма» в науках о человеке и обществе. Построение социальных практик новоевропейской истории исходя из требований «социального1 атомизма», отрицания реальности существования надындивидуальных социальных связей (родовых, семейных, этнических, национальных и др.) и их сведение к интеракциям, — главнаяпричина тотальной антропологизации всех без исключениявидов организационно-управленческой деятельности и как следствие этого, — становление массового общества, «массового человека», «массового сознания», «массовой культуры» как продуктов и одновременно специализированных объектов манипуляции.

4. Деонтологизация структур общественного бытия, придание-отдельным изолированным человеческим индивидам приоритетного^ идаже-абсолютного значения" на выражение социальной субъективности, неразличимость индивидуального и общественного сознания образуют условия организации коммуникативных инициатив в соответствии с требованиями принципа, «плюрализма мнений», что* в сочетании с достижениями современных информационно-коммуникативных технологий-обеспечивает практически безграничный рост оперативных возможностей манипуляции.

5. «Искусственно созданные», то есть манипулятивные техники организационно-управленческой деятельности, являютсяодним из важнейших источников межличностных конфликтов и социальных антагонизмов, порождающих и систематически воспроизводящих состояние «войны всех против всех», как в духовной, так и в материально-практической сферах жизни общества. Преодоление негативных последствий манипуляции достигается на путях ее согласования с соответствующей, свойственной самобытной культуре антропологической традицией, включая-ее ментальные и жизненно-практические особенности. Превращение манипуляции из орудия агрессии и насилия, «рассеянного» в коммуникативном пространстве современности многообразиявидов власти (экономической, политической и др.) в средство повышения эффективности организационно-управленческих действий, предполагает необходимость систематической социальной осмысленности антропологических практик в, непосредственной связи с уяснением сущности антропологически ориентированных социальных стратегий.

6. Наличное многообразие манипулятивных практик (социальных, экономических, политических и др.) и форм-их пространственно-временной дифференциации порождается и эволюционирует под влиянием процессов, возникновения 1 и смены исторических типов социальной-субъективности как своего рода* «центров силы» (Г. Лейбниц), выполняющих роль субъектов, организационно-управленческой активности и одновременно- - факторов, становления и структурирования коммуникативных «матриц» социума: Беспрецедентный рост удельного веса манипулятивных практик в системе средства организационно-управленческой деятельности при переходе от «дисциплинарного общества» к «обществу контроля» обусловлен отнюдь не прогрессом информационных технологий самих по себе, а изменениями форм общения в связи с эволюцией социальных субъективностей1 в направлении децентрации структур управлениями власти.

7. Историческая практика подтверждает, что современное государство не мыслимо без политического манипулированиякак средства управления «массовым человеком», «массовым обществом». Политическая власть и воля государства, способствуя высвобождению назревших потребностей людей, должны сообразовываться с исторически сложившейся ментальностью, традициями, национальным характером. Обострение проблемы политических манипуляций на рубеже тысячелетий обусловлено продолжающимся прогрессирующим расширением зоны постоянно углубляющегося разрыва между человеком и государством, личностью и обществом, — властвующей «элитой» и интересами народных масс. Попытки преодоления этого’разрыва за счет организационно-управленческих решений, опирающихся на технику манипуляций — одна из главных причин глобальных социальных конфликтов и региональной политической нестабильности XX — начала XXI столетий, включая драматические события смены общественного строя в России.

8. Манипулятивность как конвенционально принятая стратегия коммуникативного взаимодействия, базируется на невербальных способах передачи информации. Воздействие СМИ проявляется как приоритетное средство социально-политического воздействия, когда важным становится не аргументированная^ речь, строгость доказательства лингвистического* поведения, а техника и риторические фигуры. В настоящее время манипулирование общественным сознанием представляет собой сложноорганизованную манипулятивную деятельность групп людей (партий, правительства и т. д.) или отдельных личностей, выражающих интересы какой-либо социальной группы. Средства информации, оперирующие, трансформирующие, дозирующие информацию, становятся" главным инструментом влияния в современном мире. Для" повышения эффективности осуществления властных стратегий используются самые современные информационные технологии, которые помогают превратить публику в объект манипулирования.

9. Превращение масс-медиа в «центр силы», конституирующий антропологическую и социальную реальность сегодняшнего дня, актуализирует проблему информационной безопасности человека и общества. Прежде всего речь идет о психологической безопасности, включающей два аспекта: во-первых, психологическую безопасность как защиту от деструктивного действия* внешних факторов, и, во-вторых, ИПБ как внутреннюю индивидуальную психологическую устойчивость духовного мира человека в отношении к неблагоприятным информационным воздействиям. Информационно-психологическая безопасностью представляет собой такое состояние информационной среды и условий жизнедеятельности человека и общества, которые исключают возможность нарушения целостности, адаптивности (всех форм адаптации) функционирования и развития социальных субъектов (отдельного человека, групп, общества в целом).

Теоретическая значимость результатов исследования состоит в том, что:

• выдвинутые и обоснованные в диссертации принципы построения антропологически осмысленной концепции организационно-управленческой эволюции социума могут служить методологической базой формирования теоретически корректных и аксиологически выверенных программ технико-технологического структурирования индивидуально-ценностной и групповой коммуникативной активности в соотнесенности с целями выживания, человека и перспективами культурно-цивилизационногопредставлен нетривиальный опыт формирования и использования системы методологических концептуальных и терминологических средств социально-философской аналитики в контексте решения задач идентификации и уяснения' сущности манипуляции как специфического социального;

• положения и выводы диссертации могут служить теоретической основой изучения и социально-антропологической оценки эффективности оргнизационно-управленческих практик, ориентированных целями нейтрализации и преодоления кризисных явлений в развитии;

• выявленные в результате социально-философского анализа аспекты антропологии манипулирования способствуют преодолению методологических трудностей, связанных с организацией образовательного пространства на новом витке его развития, позволяют обозначить векторы развития отечественного образования — как в научно-теоретическом, так и общественно-мировоззренческом смыслах.

Практическая значимость исследования состоит в возможности использования его материалов для разработки программ эффективного совершенствования сферы образования в ситуации ее реформирования-. Материалы диссертации могут быть использованы при подготовке новейших поколений учебно-методических и учебных пособий по социальной философии, философии культуры и образования, теории и философии социальной организации и управления, конфликтологии, политологии, философии и психологии масс-медиа, философской антропологии для студентов и аспирантов.

Материалы исследованияиспользованы при чтении* авторского курса «Человек в современном мире». Социально-практическая ценность диссертации определяется и возможностью использования ее положений и выводов в опыте" организационно-управленческого разрешения социальных конфликтов. Данные, полученные в ходе исследования могут быть использованы при разработке новых моделей социальной коммуникации и корректировки существующих форм общения.

Апробацияфаботьг.

По теме диссертации опубликовано ЗВ работ, общим объемом 34,7 п.л. • Исходные положения^ докладывались и обсуждались на ежегодных Международных конференциях «Ребенок в современном мире» на протяжении 15 лет, на 1-ом Философском конгрессе (Санкт-Петербург), на Всероссийских и региональных конференциях, симпозиумах, семинарах и круглых столах: Российского государственного. педагогического университета им. А. И*. Герцена, Санкт-Петербургского государственного университета, Северо-Западной академии государственной службы, Института образования взрослых РАО. Материалы диссертации использовались автором в течение ряда лет при чтении философских дисциплин и спецкурсов студентам различных факультетов РГПУ им. А. И. Герцена.

Диссертация обсуждалась на заседании кафедры философии РГПУ им. А. И. Герцена 12 февраля 2010 года.

Структура работы.

Диссертация состоит из введения, трех глав, состоящих из девяти параграфов, заключения и списка литературы общим объемом 372 страницы.

Список литературы

включает 305 наименований.

Заключение

.

Целостная концепция-манипуляций может быть изложена в следующих положениях.

Феномен манипуляции человеком — проблема, обладающая, как выяснилось философским статусом, что переводит её в разряд вечных, универсальных проблем, свойственных всем социально-значимымсторонам жизни человека.

Масштаб данной проблемы, со всей? очевидностью? выявляется! на рубеже третьего тысячелетия^ когдаустойчивое прогрессивноеразвитиемировых цивилизаций5, становится^ зависимым от полноценнойэмансипации человеческой личности.

Манипуляция? является специфической" формой социальной? репрессии-, актуализирующейсяв пространстве организационно-управленческой) деятельности в, виде многообразия коммуникативных технико-технологических практик^ которымиобеспечивается реализация идеологически? значимыхцелей., Как выражениепроизвола, индивидуальных или групповых интересовшсторические и современные формы манипуляции выполняют чисто инструментальную «роль: организационно-управленческий опыт используется в: качестве: средства достиженияположительного результата независимоот существующего — положения дели, несмотря на сопротивление «социального ^ антропологического материала».

Манипуляция принадлежит к/ числу не: естественно возникших, а искусственно: созданныхтехник организационно-управленческой деятельностии в 'силу укорененности в структурах цивилизационного прогресса имеет свою собственную индивидуальную историю, не совпадающую ни с общепринятым расчленением исторического процесса на стадии (античность, средневековье и< др.), нис последовательностью этапов общей организационно-управленческой эволюции общества в целом. Она развертывается в форме последовательности стадий коммуникативной эволюции в рамках общего цивилизационного роста и служит выражением опыта практического воплощения идеи частной собственности как естественного права человека и проистекающих из него установок социального номинализма и атомизма. Под этим углом зрения целесообразно выделить две важнейшие исторические фазы в развертывании идей манипулирования: первичная, включающая в себя исторический период до Нового времени, в рамках которой создаются предпосылки для терминологического и концептуального оформлениявторичная, начинающаяся с Нового времени до настоящего времени, когда это терминологическое и концептуальное оформление осуществляется, в полной мере и происходит выход в практику применения^ манипулятивных технологий.

Усиление роли манипуляции в системе организационно-управленческих механизмов, а затем придание ей' значения формообразующего принципа жизненного мира человека является результатом, онтологизации идей социально-философского номинализма и развитых на их основе установок «методологического индивидуализма» в науках о человеке и обществе. Построение социальных практик новоевропейской истории исходя из требований «социального атомизма», отрицания, реальности существования надындивидуальных социальных связей (родовых, семейных, этнических, национальных и др.) и их сведение к интеракциям, — главная причина тотальной антропологизации всех без исключения видов организационно-управленческой деятельности и как следствие этого, — становление массового общества, «массового человека», «массового сознания», «массовой культуры» как продуктов и одновременно специализированных объектов манипуляции.

Деонтологизация структур общественного бытия, придание отдельным изолированным человеческим индивидам приоритетного и даже абсолютного значения на выражение социальной субъективности, неразличимость индивидуального и общественного сознания образуют условия организации коммуникативных инициатив в соответствии с требованиями принципа «плюрализма мнений», что в сочетании с достижениями современных информационно-коммуникативных технологий обеспечивает практически безграничный рост оперативных возможностей манипуляции.

Искусственно созданные", то есть манипулятивные техники организационно-управленческой деятельности, являютсяодним из важнейших источников межличностных, конфликтов и социальных антагонизмов, порождающих и систематически воспроизводящих состояние «войны, всех против* всех», как в. духовной, так и в материально-практической сферах жизни общества. Преодоление негативных последствий' манипуляции достигаетсяна путях ее согласования с соответствующей, свойственнойсамобытной культуреантропологической традицией, включая5 ее ментальные и жизненно-практические особенности-. Превращение манипуляции из орудия^ агрессии и насилия, — «рассеянного» в коммуникативном пространстве современности многообразия видов власти (экономической, политической и др.) в средство повышения ¡-эффективности организационно-управленческих действий, предполагает необходимость, систематической социальной осмысленности антропологических практик в непосредственной связи с уяснениемсущности антропологически-ориентированных социальных стратегий.

Наличное многообразие манипулятивных практик (социальных, экономических, политических и др:) и форм их пространственно-временной дифференциации порождается и эволюционирует под влиянием процессов, возникновения и смены исторических типов социальной субъективности как своего рода «центров силы» (Г. Лейбниц), выполняющих рольсубъектов организационно-управленческой активности и одновременно, — факторов становления и структурирования коммуникативных «матриц» социума: Беспрецедентный рост удельного веса манипулятивных практик в системе средства организационно-управленческой деятельности при переходе от «дисциплинарного общества» к «обществу контроля» обусловлен отнюдь не I прогрессом информационных технологий самих по себе, а изменениями форм общения в связи с эволюцией' социальных субъек-тивностей в направлении децентрации структур управления и власти.

Историческая практика подтверждает, что современное государство' не мыслимо без политического манипулирования как средства управления «массовым человеком», «массовым обществом». Политическая власть и воля государства, способствуя высвобождению назревших потребностей людей, должны сообразовываться с исторически сложившейся ментальностью, традициями, национальным характером. Обострение проблемы политических манипуляций на рубеже тысячелетий обусловлено продолжающимся прогрессирующим расширением зоны постоянно* углубляющегося разрыва1 между человеком и государством, личностью и обществомвластвующей «элитой"-и интересами народных массПопытки преодоления-этого разрыва за счет организационно-управленческих решений, опирающихся на технику манипуляций — одна из главных причин глобальных социальных конфликтов и региональной политической нестабильности XX — начала XXI столетий, включая"драматические события смены общественного строя-в России.

Манипулятивность как конвенционально принятаястратегия^ коммуникативного взаимодействия, базируется на невербальных способах передачи информации. Воздействие СМИ* проявляется как приоритетное средство социально-политического воздействия, когда важным становится не аргументированная речь, строгость доказательства лингвистического поведения, а техника и риторические фигуры. В настоящее время манипулирование общественным сознанием представляет собой сложноорганизованную манипулятивную деятельность групп людей (партий, правительства и т. д.) или отдельных личностей, выражающих интересы какой-либо социальной группы. Средства информации, оперирующие, трансформирующие, дозирующие информацию, становятся главным инструментом влияния в современном мире. Для повышения эффективности осуществления властных стратегий используются самые современные информационные технологии, которые помогают превратить публику в объект манипулирования.

Превращение масс-медиа в «центр силы», конституирующий антропологическую и социальную реальность сегодняшнего дня, актуализирует проблему информационной безопасности человека и общества. Прежде всего речь идет о психологической безопасности, включающей два аспекта: во-первых, психологическую безопасность как защиту от деструктивного действия внешних факторов, и, во-вторых, ИПБ как внутреннюю индивидуальную психологическую устойчивость духовного мира* человека в. отношении к неблагоприятным информационным воздействиям. Информационно-психологическая безопасностью представляет собой такое состояние информационной среды и условий жизнедеятельности человека и общества, которые исключают возможность нарушения целостности, адаптивности (всех форм адаптации) функционирования и развития-социальных субъектов >(отдельного человека, групп, общества в целом).

Релятивность манипуляций массовым сознанием может носить не только отрицательный, но и положительный эффект для социума. В периоды-внутренних раздоров, социальной нестабильности в той или иной культурной среде именно кодификацияопирающаяся на определенные целесообразные стандарты, выводила общество из состоянияхаоса, беспорядочности и подавленностипериоды моральной распущенности. Опыт моральных кодификаций прошлого представляется продуктивным использовать и для формирования гражданского обществапри этом перспективой для реализации социальных задач является апеллирование не к манипуляции, а к актуализации массового сознания для наиболее эффективного развития общественных структур и отношений.

Необходимо сказать, что право на безопасность личной жизни относится к основным правам человека. Манипуляции ущемляют права, гарантирующие полноту духовной жизни личности и развитие индивидуальности человека. Духовно повинующимся, зависимым и психологически ущербным человеком легче управлять, чем человеком здоровым и сильным. И поэтому отрицательное воздействие манипуляции можно отнести к замаскированым технологиям социального гнета в сфере человеческой духовности.

Думаю, что необходим специальный закон, утверждающий права человека на духовно-психологическую безопасность в современном обществе, на неприкосновенность его критического мышления и эмоциональную независимость. Положение о духовной безопасности людей может уже сегодня фиксироваться в законах о свободе СМИ, о рекламе, о правах потребителей, об образовании и воспитании и т. д. Таким образом, попадут под правовой контроль жизненно важные ситуации, объективно предполагающие возможность манипуляций людьми, их сознанием.

Полагаю, что работу по изучению манипуляций следует активизировать особенно сегодня, в XXI веке, когда деструктивные манипуляции человеческой личностью, общественным мнением и массовым сознанием могут превратиться, наряду с межнациональными конфликтами и войнами, экологическими катастрофами и демографическими бедствиями, в глобальную мировую проблему!