Криминальные сообщества. 
Профессиональная этика журналиста

Тема криминального контроля над СМИ поднимается очень редко в силу отсутствия надежных данных, с одной стороны, и в силу некоторой щекотливости самой темы — с другой. Но мировая практика знает немало случаев, когда СМИ сотрудничали с криминальным миром. В США в конце 1920;х гг. подкупленными журналистами была поднята настоящая информационная истерия по поводу «незаконности» задержания боссов преступного мира, в том числе известного гангстера Аль Капоне. В Италии после принятия в 1982 г. закона № 646 «Роньони — Ла Торре», в котором судьям предоставлялось право накладывать арест и конфисковывать имущество лиц, связанных с мафией, в прессе была развязана мощная кампания против данного нормативного акта, который называли антиконституционным. Что касается России, то, по мнению специалистов, у нас существует ряд сходных моментов^[1].

Вот лишь некоторые сюжеты, которые можно интерпретировать как проявления криминального контроля.

Из уст журналистов нередко звучат дифирамбы в адрес воров в законе, руководителей преступных сообществ, «крестных отцов» российской мафии. «Мы можем отвергать образ жизни тюремных воров, — пишет один из публицистов, — но мы не вправе отказать им в том, что они являются героями в мире неволи». Характерны в этом плане статьи о Я пончике (Иванькове), «принадлежащем к высшему слою, элите русских преступных кругов».

Поощрительный характер носят отдельные публикации о кодексе воровской чести, дисциплине, организованности, оперативности преступных сообществ. Оттенки восхищения сквозят с некоторых газетных полос при описании воровской иерархии руководства — подчинения (своеобразной табели о рангах) и ее соблюдения членами сообщества.

Совершенно недопустимым с криминологической точки зрения представляется часто встречающееся рекламирование в СМИ конкретных мест сбыта наркотических средств, цен на них — вплоть до подробнейших разъяснений, к какому типу распространителей следует обращаться за тем или иным видом наркотиков.

Демонстрация в СМИ силы криминального мира сопровождается регулярным напоминанием читателям о связях преступных авторитетов с сильными мира сего. Внимание аудитории упорно фокусируется на преимуществах боевой и технической оснащенности преступных сообществ, значительно превосходящей по тем и иным показателям правоохранительные структуры. Для большей убедительности периодически обнародуются данные об интенсивности оттока в криминальные круги бывших спортсменов, сотрудников правоохранительных органов, уволенных в запас военнослужащих. Подчеркивается возрастающий интеллектуальный потенциал современной организованной преступности, обслуживаемой целой армией теневых советников, консультантов, экспертов, юристов.

Усугублению страха способствует убеждение в безнаказанности значительной части преступников. Этому содействуют повторяемые с маниакальным упорством высказывания журналистов типа: «В нашем государстве виновных не наказывают, а в большинстве случаев поощряют» или «Большинство заказных убийств авторитетов уголовного мира так и остаются нераскрытыми». Преподнося далеко не всегда проверенную и достоверную информацию о низкой раскрываемости тяжких насильственных и иных видов преступлений, тенденциозно подбирая факты, СМИ способствуют формированию у граждан установок на вседозволенность и безнаказанность нарушения уголовно-правовых запретов.

Подача материалов о деятельности правоохранительных и судебных органов в отдельных периодических изданиях скорее похожа на целенаправленный сбор компромата, нежели на объективное освещение их работы. В газетных публикациях и телевизионных программах просматривается тенденция противопоставления двух полярных типов: образа «врага народа» в лице работника милиции, прокурора, таможенника, налогового инспектора — преследователей и обидчиков обывателя и «строгого, но справедливого» образа преступного авторитета.

Обобщение множества фактов связей медиа с криминальным миром указывает на следующие формы давления криминалитета на СМИ.

• 1. Прямое физическое насилие и месть за опубликованные критические материалы, судебное преследование, финансовое давление, индивидуальное коррупционное воздействие: оплаченные званые обеды, презентации, путешествия, рауты, влияние рекламодателей, долговременные контракты по размещению рекламы, концентрация СМИ (объединение, слияние).
• 2. Коррупционные связи редакторов и журналистов поддерживаются в абсолютном большинстве случаев (более 90%) непосредственно с лидерами организованных преступных группировок — уголовными авторитетами — через руководителей подконтрольных коммерческих организаций, посреднические организации (клубы, политические образования, благотворительные организации; деятелей культуры, искусства, спорта, связанных с ОПГ), предоставление кредитов, аренду, открытие ресторанов, организацию встреч и фестивалей и т. п.
• 3. Некоторые издательства и отдельные журналисты своими специфическими методами активно присутствуют в традиционных методах воздействия организованной преступности на неугодных: инфильтрация, выведывание информации, подчинение влиянию, шантаж, подкуп, использование зависимого положения, компрометация.
• 4. Коррумпированные журналисты используются для повышения имиджа уголовных авторитетов, подготовки материалов в печати или телепрограммах с целью дискредитации проводимых оперативно-следственных мероприятий в отношении членов ОПГ (предприятия), соучастия в совершении общеуголовных преступлений (хищении информации, экономическом шпионаже, шантаже, сводничестве и т. п.). Сотрудниками правоохранительных органов устанавливались случаи, когда работники СМИ выполняли функции исполнителя, связника, разведчика, наводчика (с использованием метода «маски» и документов прикрытия), т. е. практиковалось использование «карманных» журналистов для разведки в интересах преступных групп^[2].

По мнению А. Макиенко^[3], одним из наиболее опасных симптомов криминализации российского общества, реально угрожающих его национальной безопасности, являются регулярно публикуемые в прессе советы относительно наименее рискованных способов совершения преступлений, не попадающих в сферу уголовного преследования. Тиражируются рецепты уголовно ненаказуемых или сложно доказуемых разновидностей квартирных афер, мошеннических операций, шантажа, «выбивания» долгов, легализации преступно нажитых средств, операций с валютой, компьютерных и экономических преступлений и т. д., вплоть до особо жестоких способов лишения жизни. Подробно описываются нетрадиционные разновидности преступной деятельности, якобы не наказуемые по действующему уголовному законодательству и приносящие наиболее высокие и стабильные доходы. Разносторонне обосновывается предпочтительность одних способов совершения преступлений перед другими. Подчеркиваются, в частности, наибольшие безопасность и доходность разного рода незаконных финансовых махинаций, хищений с использованием компьютерной техники, пластиковых платежных средств, промышленного и информационного шпионажа, лжебанкротства и т. д.

На страницах периодических изданий без труда можно найти рецепты не только уголовно-правового, но и процессуального характера. До сведения подследственного и подсудимого в нужном объеме доводится информация, касающаяся стратегии и тактики поведения в уголовном процессе: выбор наиболее выгодной для преступника линии поведения на следствии и в суде, способы достижения изменения в его пользу, квалификации преступления и смягчения наказания, приемы выгораживания сообщника или, напротив, возложения на него своей вины и т. п.

Обобщая данные о криминогенных информационных воздействиях, А. Макиенко выделяет следующие направления:

• • формирование привлекательного образа преступного мира, в частности средствами искусства;
• • информационное и морально-психологическое обеспечение отдельных видов и направлений преступной деятельности;
• • создание положительного образа представителей преступных структур и коррумпированных представителей власти;
• • распространение преступной идеологии;
• • информационная поддержка продвижения представителей преступного мира в выборные органы власти;
• • информационно-психологическая поддержка в СМИ (информационное лоббирование) экономических и правовых интересов криминальных структур;
• • компрометация проектов в области экономического законодательства, не соответствующих интересам преступных сообществ;
• • информационная поддержка соглашений и контрактов выгодных «полумафиозным», т. е. юридически легализованным, преступным структурам;
• • информационное противодействие продвижению нормативных правовых актов антикриминальной направленности^[4].

Говоря о формах медийной поддержки криминальных структур, автор классифицирует их следующим образом:

• • распространение заведомо ложной информации, а также публикация сведений и фактов, уводящих следствие в сторону по делам, связанным, например, с крупными хищениями и заказными убийствами;
• • создание средствами СМИ общественного мнения, способствующего развал}' уголовных дел, которые имеют большой резонанс;
• • разглашение конфиденциальных сведений, в частности, составляющих служебную тайну;
• • компрометация правоохранительных органов и их отдельных представителей, проявляющих активность в борьбе с преступностью^[5].

• [1] Макиенко Л. Криминалитет и СМИ. URL: http://www.dzyalosh.ru/01-comm/books/korrupcia/makienko-kriminal.html (дата обращения: 09.10.2016).
• [2] Подробнее см.: Гриб В. Г., Макиенко А. В. Организованная преступность и средства массовой информации. М.: Изд-во ВНИИ МВД России, 1999. С. 71.
• [3] Макиенко А. Криминалитет и СМИ. URL: http://www.dzyalosh.ru/01-comm/books/korrupcia/makienko-kriminal.html (дата обращения: 09.10.2016).
• [4] Макиенко А. Криминалитет и СМИ. URL: http://www.dzyalosh.ru/01-comin/books/korrupcia/makicnko-kriminal.html (дата обращения: 09.10.2016).
• [5] Там же.