Общая характеристика коррупционной преступности

Динамика коррупционной преступности в текущий период времени в России не стабильна. Так в 2011 г. было выявлено 40 407 преступлений коррупционной направленности. В следующем 2012 г. их число резко возросло и составило 49 513 случаев. В 2013—2014 гг. наблюдалась прямо противоположная тенденция: показатели подобных преступлений значительно снижались соответственно до 42 506 и до 32 203 фактов (-24,5% к 2013 г.). При этом количество лиц, привлеченных к уголовной ответственности в 2011—2012 гг. было в 3,5—4,5 раза, а в 2013—2014 гг. — в 2,5 и 2 раза меньше, чем самих деяний (в 2011 г. — 11 978 деяний, в 2012 г. — 13 565, в 2013 г. — 16 167, в 2014 г. — 15 893 деяния).

Сопоставление за последнее десятилетие числа зарегистрированных преступлений (получение взятки (ст. 290 УК РФ)) и числа выявленных должностных лиц, их совершивших, приводит к выводу о превалировании фактов деяний над лицами, привлеченными к уголовной ответственности в 3—3,5 раза, а над осужденными взяткополучателями — в 4 раза. Чем значительнее разница между тремя указанными показателями в сторону уменьшения последнего, тем больше оснований для вывода о наличии серьезных недостатков в работе правоохранительных органов по выявлению и пресечению взяточничества.

Особое внимание следует уделять расчету соотношения числа лиц, выявленных за преступление, предусмотренное ст. 290 УК РФ и осужденных лиц. Как показывают статданные и криминологические исследования, разница между этими расчетными показателями (как и числом выявленных и осужденных лиц по другим составам коррупционных преступлений) может быть весьма значительной: в середине нулевых она достигала двукратной величины, тогда как в последние годы, сокращаясь, стала менее заметной.

Полуторные — двукратные темпы коэффициента роста наиболее опасных проявлений коррупции, демонстрировавшиеся в начале нулевых, сменились 5—8%-ным увеличением в 2005—2009 гг. К сожалению, на фоне наращивания антикоррупционного законодательного материала, объявленной мобилизации административного и правоприменительного ресурса, ожидаемого последовательного и долгосрочного снижения показателей базовых составов коррупции, не происходит. Наблюдается разнонаправленная динамика отдельных проявлений публичной коррупции. За непродолжительным снижением с 2009 г. отдельных проявлений коррупции следует их резкий рост (например, дача взятки); определенная волатильность после 2008 г. характерна и для динамики статистических показателей получения взятки.

Таблица 13.1

Существенную волатильность обнаруживают показатели других базовых составов коррупции: злоупотребление полномочиями (ст. 201.

УК РФ) — 989 раз (в 2013 г. — 1668, в 2012 г. — 1265), коммерческий подкуп (ст. 204 УК РФ) — 1538 раз (в 2013 г. — 1958, в 2012 г. — 1212). Как наиболее многочисленные, кроме вышеприведенных в таблице, из числа преступлений коррупционной направленности ежегодно фиксируются мошенничества, присвоения и растраты, служебные подлоги.

Средняя сумма взятки в Москве в 2014 г. оказалась рекордной по сравнению с другими регионами — 327 тыс. руб. По России это значение составляет 139 тыс. руб. Уменьшение риска коррупции в 2005—2010 гг. и увеличение его в последующее пятилетие обнаруживается по реакции взяткополучателей на начавшуюся борьбу с коррупцией: несколько реже беря взятки, коррупционеры компенсируют это ростом размеров взяток^[1].

В зависимости от потенциала экономического развития и ресурсов отдельных регионов варьируются как возможности для коррупционной деятельности, так и индивидуальные антикоррупционные программы, специально разработанные под условия схожих групп регионов. Между тем даже в благополучных субъектах РФ коррупция активизируется. Среди регионов, лидирующих, но уровню распространенности коррупции, достигающей масштабов наиболее опасных угроз национальной безопасности и продуцирующей массовые протестные настроения, митинги (мегаполисы страны) и экстремистскую деятельность (Республика Дагестан, Ингушетия), в том числе исходя из содержания Национального плана противодействия коррупции на 2012—2013 гг. (ч. 3 п. а)) выделяются г. Москва и Северо-Кавказский федеральный округ. Подтверждает такую ситуацию в регионах и официальная статистика. Так, на протяжении многих лет на Москву и Московскую область приходится около 1/3 всех преступлений коррупционной направленности, зарегистрированных в Центральном федеральном округе, а на Республику Дагестан — ¼ часть зарегистрированных в СКФО. Несмотря на то, что борьба с коррупцией в Республике Дагестан являлась одним из приоритетных направлений деятельности органов внутренних дел, реализуются планы МВД по РД по противодействию коррупции, а число зарегистрированных фактов взяточничества снижается, результаты противодействия коррупции не соответствуют ее масштабам. Вообще, по данным криминологических исследований более 35% уголовных дел о взяточничестве относятся к получению взятки в незначительном размере. Основную долю публичной коррупции в Дагестане по-прежнему составляют малозначительные преступления. Фиксируются единичные факты получения и дачи взятки как совершенные в крупном размере. Практически не выявляется причастность организованных преступных групп к раскрытым деяниям, связанным со взяточничеством. В среднем в стране только 2% фигурантов осуждаются за получение взятки в размере более 1 млн руб. (в особо крупном размере).

Однако не только официальная статистика зарегистрированных преступлений и вынесенных обвинительных приговоров с различными мерами наказания может стать «лакмусовой бумажкой», отражающей криминальную ситуацию в сфере государственной безопасности. Согласно ч. 2 п. д) и п. м) Национального плана противодействия коррупции на 2012— 2013 гг. «создание эффективной системы обратной связи, позволяющей государству корректировать проводимую антикоррупционную политику на основе информации о ее результативности, полученной от населения и институтов гражданского общества и обеспечение проведения среди всех социальных слоев населения в различных регионах страны социологических исследований, … позволили бы оценить уровень коррупции в Российской Федерации и эффективность принимаемых антикоррупционных мер»^[2].

При том, что за прошедшее десятилетие показатели базовых проявлений коррупции остались практически неизменными, половина опрошенных ВЦИОМом респондентов в марте 2015 г. увидела процессы усиления борьбы с коррупцией в России. В то же время 56% считают коррупцию неискоренимой до конца, 23% заявило, что во взяточничестве погрязло все общество^[3].

Мнения о том, что показатели официальной статистики — лишь «верхушка айсберга», как правило, низовой коррупции ранее высказывали и эксперты. Опираясь на разработанную в Фонде И ИДЕМ классификацию основных типов коррупции, образующихся по масштабу и укорененности коррупции, Г. А. Сатаров выявил, что российские регионы располагаются в районе первых двух типов: укорененной системной и развитой рыночной коррупции. Второй тип развитой рыночной коррупции распространяется в первую очередь на сферу взаимодействия предпринимателей и чиновников, при нем довольно развита политическая коррупция, тогда как бытовая невысока. Россия, по данным Г. А. Сатарова, в целом ближе к первому типу коррупции, которую часто еще именуют институциональной. Для него характерны: повсеместность, коррупционные сети, низкий риск выявления и наказания за коррупционные преступления, слияние власти и бизнеса^[4].

Государственная власть в последние годы прилагает значительные усилия в борьбе с коррупцией, однако острота проблемы остается. Вместо снижения уровня коррупции сохраняются разнонаправленные тенденции. Парадоксально, но факт — предупреждение и пресечение коррупции в системе государственной службы способно порождать еще большую коррупции)^х. В чем причина этого?

Во-первых, проблема нарастания коррупционных проявлений во многом искусственно подхлестывается. По утверждению глав правоохранительных ведомств, выработанные МВД, ФСБ, Генеральной прокуратурой Российской Федерации меры позволили остановить тенденцию снижения объективных показателей работы по выявлению и преследованию коррупционных преступлений, наметившуюся в середине 2010 г. Прямая установка на увеличение количества выявляемых преступлений, связанных с коррупцией, на прирост формальных показателей борьбы с коррупцией со стороны Президента РФ может нести как положительный, так и отрицательный аспект.

Во-вторых, наряду с реальными успехами борьба с коррупцией приобретает и характер кампанейщины, с элементами декларативности, формализма, приукрашивания и имитации борьбы, бездействия в отношении «неприкасаемых» коррупционеров. К такому выводу может привести недостаточность использования средств уголовно-правового воздействия. Не стоит пренебрегать толкованием «эффективности» борьбы в рамках установки китайской философской мысли: чем эффективнее поведение, тем меньше оно осязаемо.

Следует учитывать, что информкорруиция как явление существенно искаженного отражения реальной коррупции СМИ по объему может превосходить или быть меньшей, чем реальная коррупция. Поэтому необходима не только ответственность за не реагирование на публикации в СМИ о фактах коррупции со стороны правоохранительных органов, но и ответственность в отношении тех, кто распространяет заведомо ложные сведения.

Мониторинг, проводимый экспертами, выявляет сложности установления истинных размеров проявлений коррупции, в том числе в связи с включение ее в категорию преступления экономической направленности в правоприменительной деятельности вообще и в статистических отчетах в частности. Масштабы коррупции более осязаемы, когда эксперты приводят свои негативные расчеты. Так, по данным Б. Н. Топорнина, во взяточничестве удается изобличить не более одного процента виновных должностных лиц, а по сведениям А. А. Аслаханова этот показатель близок к 0,002%. По данным Г. А. Сатарова, вероятность «попасть за решетку» после возбуждения уголовного дела не превосходит 0,08%^[5][6].

• [1] См.: Клочков И. И. Структура и специфика коррупции в России // ПромышленникРоссии. Май 2012 г.; URL: http://economy.gov.ru/minec/press/interview/doc20120503₀₀₁;Экономика России. Оксфордский сборник. Кн. I / авторизованный пер. с англ. М.: Изд-воИнститута Гайдара, 2015. С. 505.
• [2] См.: Национальный план противодействия коррупции на 2012—2013 годы / утв. Указом Президента РФ «О Национальном плане противодействия коррупции на 2012^2013 годы и внесении изменений в некоторые акты Президента Российской Федерациипо вопросам противодействия коррупции» от 13 марта 2012 г. № 297 // СЗ РФ. 19.03.2012.№ 12. Ст. 1391.
• [3] См.: ВЦИОМ: Россияне заметили борьбу с коррупцией // URL: http://www.vesti.ru/doc.html?id=2 450 753.
• [4] См.: Сатаров Г. А. Организация региональной системы АК мониторинга: определениезадач, предмета и объекта АК мониторинга, разработка методики и порядка его проведения Уполномоченным органом, в том числе определение источников информации, составаданных, анализа этих данных и подготовки отчета о результатах мониторинга, включаяструктуру этого отчета, а также рекомендации по формированию системы АК мониторингана муниципальном уровне — Региональный общественный Фонд «Информатика для демократии» (Фонд ИНДЕМ), 2007. URL: http://ak.gov-murman.ru/userbiles/bile/2008.
• [5] См., например: Куракин Л. В. Административно-правовые средства предупрежденияи пресечения коррупции в системе государственной службы Российской Федерации: авто-реф. дис… д-ра юрид. наук. Люберцы, 2008. С. 3—4.
• [6] См.: Доклад Фонда «Идем»: Россия и коррупция: кто кого? / URL: http://www.indem.ru.