Правовое положение населения Древней Руси

В части особенностей правового положения населения и его отдельных слоев существует немало разногласий относительно места и роли различных социальных групп в обществе и системы взаимоотношений между ними, но есть и достаточно ясные позиции. Так, очевидно разграничение по степени свободы: все население делилось на свободных (бояре, представители духовенства и купечества, земледельцы-общинники, ремесленники и др.), зависимых (холопы) и полузависимых (закупы, рядовичи) людей.

Не вызывает сомнений усиливающееся расслоение общества и выделение правящего слоя, который группируется в основном в рамках княжеской дружины. Имеются расхождения в вопросе об эволюции ее состава. Если одни подчеркивают этнически неславянские (как правило, скандинавские) истоки дружинного слоя, лишь постепенно пополняющегося представителями славянской племенной верхушки (И. Д. Беляев), то другие видят процесс формирования знати как результат внутреннего разложения славянских коллективов, с незначительной долей иноплеменного элемента (С. В. Юшков).

Анализ состава этого уже вполне сформировавшегося слоя элиты до некоторой степени затрудняется недостаточной завершенностью процессов распада и определенной сложностью разграничения правящего слоя и остальной массы населения. Прежде всего, это бояре и княжьи мужи — дружинники. Привилегированный статус этой группы заключался в праве участия в совещаниях с князьями, получении от них различных государственных должностей, как правило, с передачей «в корм» определенных территорий или части полученной князем дани, присутствии на княжеских пирах, обеспечении вооружением и т. д. В юридическом отношении это выражалось в повышенной (как правило, двойной) уголовной ответственности за убийство представителей этой группы (ст. 1 Пространной Правды)^[1] и особом порядке наследования земли (ст. 91 Пространной Правды)^[2].

С конца X в. начинает формироваться еще одна привилегированная группа — духовенство. Политика поддержки Церкви государством^[3] и постепенное укрепление ее позиций на Руси создавали основу для сосредоточения в ее руках весьма значительных богатств и возможности участия в политической деятельности. Особенно отчетливо это проявлялось в Новгородской земле, где архиепископ («владыка») фактически управлял городской казной и нередко выступал в роли своего рода третейского судьи.

Существенными привилегиями обладало также купечество. Первоначально это были выходцы из дружинного круга, занимавшиеся одновременно войной и торговлей, с середины XI в. купечество постепенно пополнялось выходцами из иных слоев — ремесленников, свободных общинников и даже холопов, окончательно превращаясь в самостоятельную профессиональную и социальную группу. Хотя единство ее было весьма условным. С одной стороны, явно выделялась наиболее привилегированная ее часть — гости — купцы, торгующие с зарубежными странами, с другой — значительная масса мелких торговцев, оперирующих на местном рынке.

Если в отношении элиты древнерусского общества сложились более или менее ясные представления, то совершенно иная ситуация с непривилегированными слоями населения. Разногласия существуют буквально по всем позициям: источники формирования, степень свободы и зависимости, система внутренних и внешних связей, место и роль в социальной структуре, отношения с государством, уровень жизни, — все эти вопросы весьма неоднозначно трактуются в исторической литературе.

Пожалуй, наиболее загадочной фигурой Древней Руси является смерд^[4]. Одни видят в смердах составляющих большинство сельского населения свободных земледельцев-общинников, обязанности которых по отношению к князю (государству) ограничивались лишь уплатой налогов и выполнением повинностей в пользу государства (С. А. Покровский^[5]), другие, напротив, рассматривают их в качестве людей зависимых, угнетенных (Л. В. Черепнин^[6]). И. Я. Фроянов вообще считал их сравнительно небольшой группой бывших пленников, государственных рабов, посаженных на землю. Наряду с этими «внутренними» смердами он выделяет также группу «внешних»: покоренные племена, платившие дань.

Причины расхождений во многом связаны с очевидной двойственностью статуса смерда. В случае смерти бездетного смерда его наследство («задница», «статок») переходило князю. С одной стороны, смерд нес обязательства по договорам, имел право участия в судебном процессе, с другой — имелись признаки юридической неполноправности: штраф за его убийство равнялся штрафу за убийство холопа (5 гривен). По-видимому, сложность выявления статуса смерда связана с тем, что при сохранении па протяжении довольно длительного времени единого названия этой социальной группы ее положение постоянно менялось. Возможно, первоначально это земледелец-общинник, затем — государственный данник.

Несколько лучше определена в Русской Правде категория закупа, которому в Пространной редакции отведен целый раздел — Устав о закупах. Закуп — человек, взявший купу — заем (земля, скот, зерно, деньги и пр.) и обязанный ее отработать. Поскольку на ссуду нарастали проценты — резы, продолжительность отработки могла постоянно нарастать. Отсутствие твердых нормативов отработок вызывало постоянные конфликты, которые потребовали урегулирования отношений должников с кредиторами, в результате чего были установлены предельные размеры рез на долг.

Личность и имущество закупа охранялись законом, господину запрещалось беспричинно наказывать его и отнимать у него имущество. В то же время в случае совершения правонарушения самим закупом ответственность оказывалась солидарной: потерпевший получал штраф от его господина, но закуп мог быть превращен в полного холопа — раба («выдан головой»). Точно так же и за уход от господина, не расплатившись, закуп становился холопом. В качестве свидетеля в судебном процессе закуп мог выступать только в особых случаях: по малозначительным делам («в малых исках») или в случае отсутствия других свидетелей («по нужде»).

Другой не вполне ясной фигурой Русской Правды являются рядовичи. Большинство современных историков считает, что рядовичи в Киевской Руси — это люди, находившиеся в зависимости от господина по «ряду» (договору) и близкие по своему положению к закупам. Так, штраф за его убийство равнялся штрафу за убийство смерда. Напротив, Л. В. Черепнин полагал, что на Руси не было особой категории рядовичей, выдвинув гипотезу о том, что термин этот в Русской Правде использовался для обозначения рядовых смердов и холопов.

По-видимому, и закупы, и рядовичи отличались не столько положением, сколько способом приобретения своего статуса и могут быть отнесены к полурабам — своего рода временным холопам. В отличие от полных рабов они сохраняли право вернуть свободу в случае выполнения взятых на себя обязательств.

Но, пожалуй, нет во всей социальной структуре раннесредневековой Руси более противоречивой категории населения, чем холопы — люди, право владения которыми у господ ничем не было ограничено. Светское право совершенно не вмешивалось в отношения господина к холопу, оно лишь привлекало к ответственности господ за ущерб, причиненный их холопам третьими лицами. Жизнь челяди охранялась законом не как самостоятельная ценность, а лишь как имущество, принадлежащее какому-либо хозяину. Холопы лично не были ответственны: «их князь продажей не казнит». Холоп не имел своей собственности и в любое время сам мог быть продан или отдан любому лицу. За все последствия, вытекающие из заключенных с согласия хозяина холопом договоров и обязательств, ответственность нес господин. Закон практически не защищал жизнь холопа. Правда, за его убийство третьими лицами налагался штраф в 5 гривен, но это не столько наказание, сколько компенсация потери имущества (другой формой компенсации могла быть передача господину другого холопа). В определенных случаях холопа вообще можно убить, не неся за это никакой ответственности. Самого холопа, совершившего преступление, следовало выдать потерпевшему (в более ранний период его можно было просто убить на месте преступления). Штрафные санкции в отношении действий холопа также обращались на господина. Холоп не мог выступать в суде в качестве какой-либо из сторон. Показания холопа как свидетеля были ничтожны: в случае отсутствия других доказательств свободный человек мог сослаться на его показания, но с обязательной оговоркой о «словах холопа». Иными словами, холоп с формальной точки зрения — это раб русского средневекового общества^[7].

Однако особенностью положения холопа являлось нередко несоответствие его юридического статуса и практики (как, впрочем, и в русском праве в целом). В действительности, пусть и по доброй воле господ, холопы могли обладать не только движимым имуществом, но даже дворами, имели свои хозяйства, передавали имущество по наследству и т. д.^[8]

Но главной отличительной чертой древнерусского холопства было не столько его правовое положение, сколько практическое использование этого положения. Труд холопов применялся не столько в процессе производства, сколько в быту, поэтому более точное определение холопа — слуга. Хотя, несомненно, среди холопов мы встречаем пашенных и дворовых людей, основную массу составляли слуги князя или боярина, входившие в состав его личной челяди и дружины. Именно из их среды формировалась княжеская администрация (например, тиуны, ключники, огнищане) и даже выходили видные представители верхушки.

Закон строго регламентировал источники внутреннего холопства: самопродажа в рабство (человека, семьи), рождение от родителей, один из которых холоп, женитьба на робе, тиунство (ключничество) — поступление на службу в качестве управителя хозяйства к господину без ряда (договора о сохранении статуса свободного человека). Источником холопства могло стать также совершение преступления, бегство закупа от господина, проигрыш или утрата купцом чужого имущества. В то же время ряд исследователей считают, что главный источник холопства был внешний — война, плен, хотя в Русской Правде он отсутствует (обоснование этого видится в том, что Русская Правда регулирует лишь внутренние процессы).

Сравнительно небольшую количественно, но очень значимую в структуре социальных отношений группу составляли ремесленники. В социальном отношении они были весьма неоднородны: во-первых, свободные общинные ремесленники, проживающие в деревне, во-вторых, свободные городские мастера и, в-третьих, ремесленники-холопы.

Первые ориентировались на удовлетворение хозяйственных потребностей, последние — на бытовые и, возможно, военные. Ряд историков полагают, что уже в домонгольский период возникли ремесленные объединения, аналогичные цеховым организациям западноевропейских городов (М. Н. Тихомиров), однако каких-либо прямых сведений об этом в источниках нет, а косвенные очень скудны и противоречивы.

Таким образом, социальная структура Древней Руси представляет собой сложное переплетение отношений самого различного уровня — профессиональных, социальных, родственных и т. д., часто аморфных, нечетких, противоречивых, характерных для переходной эпохи.

• [1] Так, за убийство наиболее знатных людей устанавливается двойная вира — 80 гривен, за основную массу свободных — 40. Были категории людей, за убийство которых платился штраф в еще меньшей сумме — 12, 5 гривен.
• [2] В отличие от рядовых общинников, в случае смерти которых при отсутствии сыновей наследство переходило князю, дочери бояр имели право на наследство. Впрочем, такое право принадлежало всем свободным людям, кроме смердов.
• [3] Она выражалась, в частности, в предоставлении судебного иммунитета (права монастырей самим вести расследование и вершить суд за определенные преступления, совершенные на его территории) с соответствующим получением судебных пошлин, освобождении монахов от всех видов общегосударственных податей и др.
• [4] По мнению А. Е. Преснякова, «вопросу о древнерусских смердах суждено, по-видимому, оставаться крайне спорным — надолго, быть может, навсегда» (Пресняков А. Е. Княжое право в древней Руси: лекции по русской истории. Киевская Русь. М., 1993. С. 241).
• [5] «Русская Правда под смердом… разумеет непривилегированного простого свободного… простолюдина… Смерд… как рядовой гражданин везде выставляется Русской Правдой как свободный, неограниченный в своей правоспособности человек, он образует основную массу свободного населения Древней Руси» (Покровский С. А. Общественный строй Древнерусского государства // Труды Всесоюзного юридического заочного института. Т. XIV. М., 1970. С. 61, 64).
• [6] Термин «„смерд“ (в смысле крестьянина, эксплуатируемого на государственной земле) к началу XI в. стал употребляться наряду с термином „человек“, люди (в смысле свободных крестьян-общинников)» (Черепнин Л. В. Из истории формирования класса феодально-зависимого крестьянства на Руси // Исторические записки. Т. 56. М., 1956. С. 248).
• [7] Слово «холоп» Русская Правда относит только к мужчине, несвободная женщина именуется «робой». Собирательное имя для тех и других — «челядь» (чадь).
• [8] На смягчение положения холопов оказывала серьезное влияние Церковь, представители которой вмешивались в личные отношения господ к холопам. Церковь не только рисовала христианский идеал холоповладельца, но и устанавливала церковное наказание за убийство собственных рабов и за жестокое с ними обращение, протестовала против продажи холопов в руки поганых, против торговли рабами вообще («прасольство душами») и сама содействовала освобождению холопов, особенно в форме отпущения «по душе». Освобожденные холопы прекращали всякие отношения со старыми господами и под именем изгоев вместе с другими, лишившимися средств к существованию, становились под защиту церкви.