Отдых у моря: динамика концепции пляжного отдыха

Еще одним фактором, определившим специфическую мотивацию массовых путешествий, были курорты и оздоровительные центры. В становлении морских курортов и пляжного отдыха постоянно боролись две доктрины такого отдыха: пользы для здоровья и получения удовольствия. Первоначально морские курорты возникали из соображений полезного и даже лечебного эффекта для организма. Врачи XVIII в. рекомендовали не только принимать ванны с холодной морской водой, но и пить ее.

В 1752 г. в Англии появился медицинский труд врача Ричарда Рассела «Трактат о лечении морской водой нарушений в работе желез, в частности, цинги, желтухи, золотухи и проказы», с которого начала создаваться оздоровительная мотивация посещения прибрежных поселений. В принятии медицинской доктрины о целебном воздействии морской воды крылась первоначальная странность в использовании морских побережий для оздоровительных целей. В море именно купались, а не плавали. Широко было распространено убеждение, что плавание — неестественное и опасное занятие. Плавание считалось уделом спортсменов, поскольку сама техника плавания в то время была достаточно трудной даже для крепкого мужчины. В связи с этим на морских курортах строились купальни. Одна из первых морских купален открылась в 1796 г. в Великобритании. Она именовалась Королевской и в отличие от других купален имела солярий для лечения туберкулеза.

Брайтон и Бат были старейшими курортами Англии, расцвет которых пришелся на викторианскую эпоху XIX в. Здесь было сделано изобретение, завоевавшее все морские курорты — передвижные купальни. Закрытая повозка на колесах въезжала в море, находившиеся в ней купальщики могли раздеться, искупаться вне любопытных глаз, спустившись в воду по специальной лесенке сзади повозки. Альтернативой купальне на колесах служили купальные комнаты с искусственными морскими ваннами. На берегу также вырастали временные матерчатые шатры-раздевалки. Таким образом была снята моральная проблема морских купаний: сооружение специальных купален обеспечивало приватность пользования морскими ваннами. Позже появилась и специальная одежда для купания.

В 1815 г. по Темзе начали курсировать пароходы, при помощи которых можно было быстро и недорого добраться до ближайшего морского курорта — Брайтона, расцвет которого обязан в том числе усилиям властей. Брайтон стал стремительно развиваться после того, как им начал пользоваться любимый англичанами принц Альберт, супруг королевы Виктории. Его увлечение парусным спортом определило создание в Брайтоне элитного яхт-клуба, который действует до сих пор. Для причала использовали длинный пирс, выдававшийся в море. В Брайтоне, а также повсюду на морских курортах, этот пирс становился площадкой для романтических гуляний у моря. Здесь сооружались развлекательные заведения, рестораны, кипела вечерняя жизнь. Морские курорты задавали и особый стиль архитектуры, в котором сочеталась причудливость и роскошь. В Брайтоне был построен королевский дворец в мавританском стиле, оригинальный театр. Публика могла сочетать оздоровительные морские процедуры с развлечениями и светской жизнью. Главной заботой отдыхающих в Брайтоне было правильное окружение — «хорошее общество», привычное общение.

В конце XVIII в. паромное сообщение соединило Британию с континентом, что значительно облегчило обмен туристами и посещение зарубежных курортов. По некоторым оценкам, в 1820-е гг. количество пассажиров, пересекавших Ла-Манш, достигало 150 тыс. человек ежегодно. Многие из них направлялись на зарубежные курорты, особенно на ставший очень модным курорт Ривьеры на Средиземном море. Итальянские и французские средиземноморские курорты положили начало новой доктрине оздоровительного морского туризма. Гипотетическая благотворность взморья с сугубо медицинской точки зрения перестала быть доминирующим критерием. К тезису о целебности морских купаний добавилось убеждение в целебности самого морского воздуха, и отдых у моря сочетал оздоровительные и развлекательные мотивы путешествия. Теперь целительными признавалась не только морские купания, но главным образом сам приморский климат, морской воздух. Все шире распространялось убеждение в том, что прибрежную зону надо ценить за ее красоту, за приобщение к природе, за чистоту воздуха. Несомненно, этому взгляду способствовала исключительная красота природы Средиземноморья.

В XIX в. в Европе быстро росла популярность курортов Средиземного моря. Появились медицинские предписания об особой полезности морского воздуха. Это предполагало более длительное пребывание у моря особенно для людей с легочными заболеваниями. В конце XIX в. культ морского воздуха царствовал безраздельно. В одном из американских путеводителей-руководств «Морской воздух и морские купания» отмечалось: «На побережье мы находимся не просто в чистой атмосфере — она насыщена морскими солями». Присутствие «солей» в морском воздухе вдохновляло не одного автора научных трудов, но климатологии. Кислород, озон, соли, исключительная чистота — эти характеристики воздуха морского побережья неустанно повторялись в рекламе курортов. В конце XIX в. считалось, что восстановление сил и общее преображение человека происходят под влиянием морского воздуха и купаний, а не вследствие пребывания на солнце.

На средиземноморских курортах строилось изысканное жилье, комфортабельные гостиницы, рассчитанные на длительное пребывание. Теперь к лечебным целям пребывания у моря добавился мотив общего отдыха, релаксации, комплексного оздоровления. Берег моря стал восприниматься романтическим, возвышенным местом, которое обещало избавление от тревог, недугов и даже «разбитого сердца», сулило забвение суеты и несчастий. Курорты у моря стали местом отдыха и часто довольно длительного пребывания.

Стремительно росла популярность французской и итальянской Ривьеры, где самым благодатным образом сочетались природные красоты, роскошный сервис и прекрасный климат. Даже войны XIX в. не смогли серьезно помешать формированию таких общеевропейских курортов, как, например, Ницца. Как повествует легенда, в 1834 г. лорд Бруэм, направляясь на отдых в Италию, задержался из-за эпидемии холеры в Каннах, где тогда был единственный постоялый двор. Прекрасный климат и живописный ландшафт покорили его. Лорд купил участок земли и построил великолепную виллу, вокруг которой стал постепенно формироваться «английский квартал» Ниццы. Красота побережья сочеталась с великолепием возникавших дворцов, парков, вилл, отелей, казино, театров. Особенно быстро этот курорт стал расширяться после окончания франко-прусской войны 1870−1871 гг. Французская аристократия искала утешения от поражения своей страны в обустройстве французской Ривьеры, которая стала новым символом Франции. Здесь энергично развивался как оздоровительный, так и развлекательный сервис, чему благоприятствовала близость княжества Монако. В течение XIX в. все поселения вдоль Лазурного берега сумели воспользоваться выгодами своего местоположения и превратились в модные европейские курорты, которые не всегда пустели даже в зимние месяцы. Благодаря усилиям европейской аристократии во второй половине XIX в. была создана французская Ривьера. Удивительно преображенный, этот край стал местом не только летнего, по и зимнего отдыха, овеянный ароматом бель-эпок, эпохи модерна. Среди центральных культурных компонентов французской Ривьеры выделяются роскошные отели Ниццы, ее частные виллы, экзотические сады, казино, театры и особенно Ориентальный пирс в Ницце. В XX в. к привлекательным компонентам Лазурного берега присоединились спортивные развлечения: парусный спорт, теннис, гольф, яхт-клубы. Старейшее на Ривьере поле для игры в гольф, обустроенное в Каннах в 1891 г., воспроизводит ландшафт шотландского городка Сент-Эндрюс, родины гольфа. Демократизация курортов эпохи массового туризма второй половины XX в. лишь частично коснулась этого элитного курорта.

Росту интереса к эстетике моря, повышению его визуального значения способствовало и появление художниковмаринистов. Морские и прибрежные виды все чаще появлялись на полотнах, позже на фотографиях и даже в рекламе. Известен типичный образ в английской рекламе XIX в. под названием " Those sea side girl" («Та девушка у моря»). К середине XIX в. преклонение перед красотами морских видов прочно укоренилось в широких слоях общественного сознания и нашло разнообразные воплощения в искусстве и литературе.

Почти до конца XIX в. господствовало убеждение, что главное в приморском отдыхе — это красивые виды, чистый воздух и морская вода. В конце XIX в. к доктрине оздоровительного отдыха и наслаждения природой добавилось желание развлечений и удовольствий во время пребывания на морском курорте. В этот период бывшие элитарные курортные поселения наполняются новыми отдыхающими, принадлежащими к средним и низшим социальным слоям. К прежнему аристократическому отдыху присоединяется купечество, интеллигенция, чиновничество, офицерство, учителя, студенты. Курорты становятся местами массового отдыха, что меняет их облик. В эпоху железных дорог в Европе стали доступны прибрежные курорты, а также оздоровительные центры, связанные с целебными водами. С 1883 г. во Франции курсировал «Голубой поезд», соединявший Париж и Лазурный берег. В Англии подобный поезд с роскошными вагонами Lidz ежедневно доставлял до тысячи туристов из Лондона в Брайтон. Морские курорты и спацентры быстро обзавелись инфраструктурой развлечений, благодаря развитию эстрады и театров «легкого жанра», распространившихся во второй половине XIX в. Румынские, немецкие и цыганские оркестры, шарманки, катание на лошадях и осликах, прогулки по набережной, казино стали неотъемлемым признаком модного курорта.

Примером такого сугубо развлекательного направления развития курорта может служить знаменитый Кони-Айленд в США. В конце XIX в. сюда в значительном количестве устремились жители растущего мегаполиса Нью-Йорк, которые могли здесь провести только один-два выходных дня. Для такого рода посетителей, жаждущих быстро получить максимум удовольствий, был построен увеселительный парк аттракционов и возникла масса заведений в формате фастфуд (fast-food). Изобретение кока-колы (Coca-Cola), одноразовой посуды и победное шествие Макдоналдса (McDonald’s) довершило картину этого массового «курорта выходного дня» .

Революционные перемены в восприятии отдыха у моря наступили в 1920—1930;е гг., когда главной целью пребывания на морском берегу стало солнце, превратившееся в могущественную природную силу, влекущую туристов к южным курортам. Терапевтические достоинства солнечного побережья (гелиотерапия) подкреплялись медицинскими сочинениями и рекомендациями о лечении туберкулеза — этого бича едва ли не всей Европы в начале XX в. Прямое воздействие солнечных лучей в сочетании с морским воздухом вошло в арсенал признанных методов лечения легочных заболеваний. Один из американских профессоров медицины восклицал: «Солнце! Да это же лучший в мире пузырек с лекарством!» (Грей, с. 41). С этого времени началось восхождение массовых средиземноморских и вообще южных курортов, которые могли похвастаться большим количеством солнечных дней. Северяне всего мира устремились на юг, за солнцем, что вело к упадку более холодных старинных курортов.

Мода на солнце и загар изменили социокультурные стандарты. Если раньше женщине из высшего общества полагалось быть бледной, хрупкой и белокожей, то теперь загар и здоровый вид стали «маркирующей чертой» социальной и экономической элиты и признаком современности. Появление открытых бассейнов было ответом моде па солнце и плавание в XX в. Пляжи становятся преимущественно открытым пространством. Парфюмерные короли Европы отреагировали на новые запросы созданием масла для загара Ambre Solar, а дизайнеры моды — все более откровенных купальников. В середине XIX в. купальный костюм женщины представлял собой нечто вроде халата со сборками, а в начале XX в. напоминал костюм циркового борца с поперечными полосками из облегающей ткани. Такой купальник закрывал руки до локтей и ноги до колена, но культ солнечных лучей заставил человека XX в. максимально открывать тело солнечным лучам. Творение 1946 г. молодого модельера Луи Рейяра, который назвал новую модель купальника именем атолла Бикини, радикально сменило пляжную моду. Собственно, от солнца отдыхающего на пляже человека теперь отделяли только темные очки, купальник и парфюмерия на собственном теле. Крайним выражением этой моды на солнце в середине XX в. стало появление нудистов в Америке с их призывом «открыть солнцу все тело целиком». Хотя нудизм охватил небольшую часть общества, он повлиял на пляжную моду и представления о пляжном отдыхе вообще.

Предупреждения медиков об опасности злоупотребления загаром появились только в 1970;е гг., а официальное заключение о том, что солнце может быть смертельно в связи с возникновением рака кожи, было сделано в 1980;е гг. в Австралии. Несмотря на пугающие медицинские предупреждения, отказ от солнца принимается неохотно, медленно и в основном старшими возрастными группами. Разумеется, владельцы пляжных отелей не склонны предупреждать своих постояльцев об опасности пребывания на солнце. Пока только производители разнообразных косметических средств «для» и «от» загара подхватили эту идею.

Последним в XX в. изменением в концепции отдыха у моря стало внесение спортивного компонента в пляжный отдых. Парусный спорт и серфинг — два приморских вида спорта — в течение XX в. завоевали прочные позиции как часть отдыха у моря. Курорты обзавелись яхт-клубами и школами серфинга. В конце XX в. к этим видам приобщения к природе у моря присоединился модный дайвинг, подводное плавание. Пляжный отдых обретает все более активный характер, перенося источник ценностей такого отдыха на самого человека, а не только на возможность потребления солнца, воды, воздуха морского курорта.