Делание добра. 
Философия

Одним из прозрений мудрости был образ мира, в котором человек — это былинка на Земле, затерянной во Вселенной. Действия людей в таком мире кажутся суетными и ничтожными, но грозящими уничтожением уникальной природы родной планеты. «Так в американском темпе жизни миллионы людей в Америке и Европе суетятся, делают дела, стараются обогатиться и в итоге все сообща неутомимым трудом создают — пустыню, в которой изнемогают от зноя и погибают от духовной жажды»^[1], — писал Семён Людвигович Франк (1877—1950). Очевидно, что в таких условиях есть такое единое великое общее дело, которое спасет мир человека.

Алармизм, тревога за будущее Земли, демонстрирует творческий потенциал человечества, его готовность существовать и развиваться вместе с родной планетой. Каждый в своей жизни решает вопрос: «Что я должен делать?» Решает он его постоянно, в конкретных жизненных обстоятельствах и в определенные моменты времени. При этом для человека важно чтобы ближайшие и отдаленные последствия его деятельности не обернулись против других и опосредованно — против него. «Совершая добро — не умножай зло», — таков закон добра.

Для этого требуется чувство общности с окружающим миром, которое достигается самоуглублением личности. Это углубление открывает основания личностной идентичности, утверждает ее тождество себе и другим. Таким образом становится понятным и свое поведение, и поведение окружающих, что расширяет возможности общения и конструктивного, доброго действия. Люди разобщены между собою только на поверхности, но связаны в своей глубине; поэтому всякое углубление ведет к расширению, преодолению перегородок, отделяющих людей друг от друга. Франк формирует закон постоянного соотношения между глубиной личности и широтой ее влияния: «…чем глубже человек уходит во внутрь, тем более он расширяется и обретает естественную и необходимую связь со всеми остальными людьми, со всей мировой жизнью в целом»^[2]. Гений, личность, углубленная в себя и идущая своим путем, понятен позднейшим поколениям и отдаленным народам, потому что из своих глубин он извлекает общее для всех. По Франку, наибольшая общность и солидарность достигаются в глубине.

Французский философ Эмматоэль Мупье (1905—1950) обращал внимание, что, добывая себя в глубинах, личность возрастает и выносит себя во вне («Что такое персонализм?», 1946). Утверждать себя — значит отдавать себя миру. Личность есть существование, способное к самоотдаче и коммуникации: Я существую в той мере, в какой существую для другого, существую в общности с другим, существую в другом для него и для себя. «Я — это Ты», — говорит суфийская мудрость.

Мунье (в центре) с Лакруа и Доменаком, коллегами по журналу «L'Esprit» («Дух»).

По Франку, благодаря самоуглублению тихо и незаметно, в стороне от шума, суеты и борьбы общественной жизни личность добывает, взращивает и накапливает в себе силы добра, без которых все остальные дела становятся бессмысленными или вредными. Но добывает и накопляет добро только подвижник, совершающий будничный, повседневный подвиг. «Сегодня, сейчас, — писал Франк, — трудно побороть и уничтожить свою слабость, трудно уделить нищему и больному минуту внимания, помочь ему и немногим, трудно заставить себя выполнить и небольшое нравственное дело. Но именно это небольшое дело, это преодоление себя, хотя и в мелочи, это хотя бы ничтожное проявление действенной любви к людям есть моя обязанность…»^[3]

Гегель был скептичен, но отношению к прекрасным порывам: «Что же касается поучения, каким мир должен быть, то к сказанному выше можно добавить, что для этого философия всегда приходит слишком поздно. В качестве мысли о мире она появляется лишь после того, как действительность закончила процесс своего формирования и достигла своего завершения. То, чему нас учит понятие, необходимо показывает и история, — что лишь в пору зрелости действительности идеальное выступает наряду с реальным и строит для себя в образе интеллектуального царства тот же мир, постигнутый в своей субстанции. Когда философия начинает рисовать своей серой краской по серому, тогда некая форма жизни стала старой, но серым по серому ее омолодить нельзя, можно только понять; сова Минервы начинает свой полет лишь с наступлением сумерек»^[4].

О практическом значении философии в наиболее общем плане писал И. И. Матвеенков, выпускник Института красной профессуры и первый доктор философских наук в Сибири. Выступая против самопонимания философии как «сумеречного сознания», он отстаивал концепцию философии как моста, соединяющего настоящее с будущим. «Таковы два противоположных понимания роли сознания и философии в деятельности людей, — писал ученый. — Гегель считает, что философия не может служить будущему. Маркс же, наоборот, в научной теории, в научной философии видит необходимое условие возникновения новых общественных норм»^[5].

Едва ли возможно переменить мир, но что-то изменить в нем можно. Добытое и осуществленное добро благодетельно для окружающего. Нужно согреть и осветить сегодняшний день, сделать его хоть немного более разумным и осмысленным.

• [1] Франк С. Л. Смысл жизни // Франк С. Л. Духовные основы общества. М, 1992. С. 203.
• [2] Франк С. Л. Смысл жизни // Франк С. Л. Духовные основы общества. С. 201.
• [3] Франк С. Л. Смысл жизни // Франк С. Л. Духовные основы общества. С. 215.
• [4] Гегель Г. В. Ф. Философия права. М., 1990. С. 56.
• [5] Матвеенков И. И. О творческом характере человеческого сознания // Некоторые закономерности научного познания. Новосибирск, 1964. С. 11.