Проблема объекта правоотношений в специальных теоретических работах дореволюционных российских ученых

— Дореволюционная эпоха научного поиска, при всей ее плодотворности, работ по общей теории правоотношений не дала.

Проблематике объекта прав посвящено, по сути, единственное исследование^[1] — многократно упоминавшаяся монографическая статья Д. Д. Гримма. На большем ее пространстве осуществляется обзор и критика взглядов предшественников и современников; собственным ученым рассуждениям автора отведено значительно меньше места, да и с содержательных позиций они являют значительно меньше ценности и интереса.

Подобно своим западным коллегам Д. Д. Гримм открывает изложение указанием на двойственность значения термина «объект прав», но двойственность совсем иного рода. Ученый заметил, что объектами прав называются не только конкретные объекты (предметы) данных конкретных юридических отношений (например, данная конкретная вещь), но и абстрактные типы объектов (общее понятие вещи)^[2]. Ясно, что коренится такое словоупотребление в недостаточной точности термина «правоотношение», которым также обозначаются как конкретные жизненные правовые связи (например, правоотношение из договора займа между Ивановым и Петровым на 100 рублей), так и их абстрактные типы (заемное правоотношение)¹. И если «конкретное отношение столь же немыслимо без объекта, сколь оно немыслимо без субъекта: где нет субъекта и объекта, там нет и не может быть реального отношения»^[3][4], то абстрактная «способность», напротив, «не предполагает определенного объекта»^[5].

В заслугу Д. Д. Гримму должно быть поставлено и указание на неопределенность следующего рода: «термин „объект прав“ служит не только для обозначения подлежащего элемента конкретного отношения или абстрактного типа, — но также для обозначения того результата, на достижение которого направлено данное конкретное отношение или который имеет быть достигнуть установлением соответствующего абстрактного типа»^[6]. Отсюда следует неправильность и нелогичность классического противопоставления вещных правоотношений обязательственным по их объектам (вещь — действие): термин «объект» употребляется здесь в двух разных значениях (в первом случае — для обозначения элемента, во втором — эффекта правоотношения)^[7]. Будучи целью, эффектом или результатом установления гражданского правоотношения, действие обязанного лица ни при каких условиях, следовательно, не может рассматриваться в качестве объекта правоотношения в смысле его элемента.

Наконец, весьма ценно следующее методологическое замечание: «из простого факта употребления в применении к различным случаям однородных технических оборотов выводят заключение об однородном характере подлежащих юридических институтов, которые, в свою очередь, смешивают с соответствующими конкретными отношениями»^[8]. Пользуясь подобными «приемами», конечно, никак нельзя получить приемлемые научные результаты. Сравнивать и противопоставлять можно только понятия (категории), но не слова (термины). Словосочетанием «объект права» можно обозначить самые разные субстанции (см. выше), что, конечно, само по себе никак не свидетельствует о содержательном достоинстве научной концепции, базирующейся на том или ином понимании объекта. Научно определить неизвестное понятие можно только через научную категорию; простое описание сути определяемого понятия «другими словами», которые сами не имеют точного научного значения, еще не есть определение и не может быть ни базой, ни сутью научной концепции¹.

Соединив воедино все три своих предметно-методологических достижения ученый выставляет следующий, весьма смелый тезис: «До сих пор при построении учения об объектах прав доктрина исходила от абстрактных типов. Прием ненаучный: он приводит к тому, что… техническим оборотам, преследующим чисто практические цели,… приписывается неподобающее им значение. От них отправляются в своих рассуждениях представители науки. Вместо того, чтобы обратиться к подлежащими конкретным отношениям и путем анализа их раскрыть истинный смысля технических выражений и оборотов, входящих в состав соответствующих абстрактных типов, начинают с анализа этих выражений и оборотов, надеясь таким путем добиться смысла прикрываемых ими реальных явлений. Это неизбежно должно было привести и действительно привело к самой заправской схоластике»^[9][10].

Увы, результат применения этих положений не стоил затраченных на их обоснование усилий. Собственный вывод ученого — объектами прав являются вещи и лица — не отличается ни оригинальностью, ни достаточной обоснованностью, поскольку представляет собой простое механическое перенесение очевидного опытного знания об объектах конкретных жизненных отношений в правовую сферу^[11]. Как материальный предмет (вещь) может «вместиться» в юридическое (идеальное) отношение — этого вопроса Д. Д. Гримм не объяснил. Ну, а его рассуждения об объектах авторского и патентного права^[12] сегодня не могут претендовать ни на одно другое наименование, кроме антинаучных. Статья Д. Д. Гримма — яркая иллюстрация того, как несколькими неосторожными или банальными замечаниями можно начисто изгладить весь положительный эффект научного исследования.

• [1] Известна еще статья: Лешков В. Н. Вопрос о субъектах и объектах права // Юридический вестник. 1873. Кн. 2. С. 62—72). Написанная в классическом западноевропейском духе, научного интереса она, увы, не представляла уже во время своего напечатания.
• [2] См.: Гримм Д. Д. Указ, статья. С. 158.
• [3] Впоследствии в отечественной литературе эту мысль развивала Ю. Г. Ткаченко.
• [4] Гримм Д. Д. Указ, статья. С. 170. Однако отсюда ученый неожиданно заключает:"Таким образом мысль о существовании безобъектных прав столь же несостоятельна, как и мысль о существовании бессубъектных прав". Здесь, очевидно, имеет место путаница иного рода: объект конкретного фактического, материального, базисного отношения перепутан с объектом конкретного же, но юридического отношения (правоотношения) — отношения идеологического, надстрочного.
• [5] Там же. С. 170—171.
• [6] Там же. С. 158.
• [7] Этот упрек ученый выдвинет против концепции Е.-Р. Бирлинга (Там же. С. 191—193); через три десятка лет им же воспользуется советский цивилист М. М. Агарков (см. ниже).
• [8] Гримм Д. Д. Указ, статья. С. 186.
• [9] Это замечательно показано Д. Д. Гриммом на примере взглядов О. Гирке: объяснение сути бестелесной вещи с помощью термина «вырез из мира внешних благ"(Ausschnitt) только добавляет туману к и без того весьма неопределенным положениям (Там же. С. 186—189).
• [10] Гримм Д. Д. К учению об объектах прав // Вестник права: журнал Санкт-Петербургского юридического общества. 1905. Кн. 8. С. 103.
• [11] См.: Там же. С. 104 и сл.
• [12] См.: Там же. С. 105—108.