Деформация смысла. 
Выявление особенностей передачи на итальянский язык комического элемента произведений С.Д. Довлатова (на примере сборников "Записные книжки" и "Чемодан" в переводах Л. Сальмон)

Часто при переводе юмористического текста происходит деформация смысла, так как не всегда лексическая единица одного языка совпадает с той же единицей другого.

Например, слово «алкаш» переводится в тексте как «ubriaco», что не одно и то же, потому что у слова «ubriaco» первыми значениями являются «пьяный», «опьяневший», «хмельной», что обозначает проходящее состояние, в то время как «алкаш», помимо того, что слово стилистически окрашено очень эмоционально, ещё обозначает перманентное состояние, благодаря чему у читателя создаётся конкретный образ, который несёт в себе юмористическую нагрузку. Аналогичный пример:

На наш взгляд и в данном случае функциональный аналог подобран не совсем удачно, так как «чучмек» — это представитель другой национальности, в то время как «terrone» — пренебрежительное название южных жителей Италии, которым их назвали северяне. Деформация смысла всё же происходит, хотя стилистически слова окрашены одинаково негативно.

Деформация смысла происходит иногда из-за некоторых синтаксических неточностей, например:

Переводчик использует безличную форму глагола, из-за чего теряется юмористический посыл автора, так как имелось ввиду, что конкретно этот дворник обладает такими сверхъестественными способностями, а не кто-либо другой.

Бывают случаи, когда переводчику приходится отклоняться от оригинала, для того, чтобы иностранному читателю было проще понять, о чём идёт речь:

Всё же, стоит отметить, что лексическая единица «фраер» в других случаях переводится Л. Сальмон как «pivello» (салажонок, юнец). Таким образом, в приводимом примере, переводчик принял решение заменить слово «фраер» на слово «signorina» исключительно из-за контекста.

Встречаются случаи, когда при переводе смысл юмористического текста меняется существенно:

Во втором случае комический элемент при переводе теряется, так как «ниц» — слово, имеющее высокую стилистическую окраску, поэтому автор делает вывод о филологическом прошлом персонажа, в то время как при переводе высокий стиль исчезает.

Иногда даже случается так, что комический элемент теряется совсем. Приведём пример:

В английском языке, как и в русском, существует явление Pluralis Majestatis или «nosism» (от лат. nos — мы). Существует 4 разновидности этого явления: 1) королевское «мы» 2) редакторское «мы» 3) авторское «мы» 4) покровительственное «мы». В данном случае мы имеем дело с «покровительственным мы», при котором обращение происходит к одному человеку, а употребляется местоимение множественного числа первого лица (например: «Ну что, как мы себя сегодня чувствуем?/ «How are we feeling this morning? Any better?» или ироничное «Какие мы сегодня обидчивые» (имеется ввиду один конкретный человек, к которому обращается говорящий). В итальянском языке такого явления не существует, поэтому переводчик использовал местоимение «ваша» / «La sua costituzione», ввиду чего произошла деформация смысла, и, следовательно, потеря юмористического посыла автора.

В русском языке есть только слово «швея», мужского рода у этого существительного нет. Помимо смешной грамматической ошибки, комизм заключается ещё в том, что становится непонятно, почему требуется именно «швей», а не швея. При переводе комический элемент исчезает, так как «sartino» — это форма, образованная путём добавления уменьшительно-ласкательного суффиксаino к слову «sarto».

Рассмотрим следующий пример семантической деформации:

В данном случае замена имени архитектора, на наш взгляд, приводит к деформации смысла, так как именно Огюст Монферан строил Исаакиевский собор, и именно он сорок лет своей жизни посвятил его строительству. Поэтому Довлатов проводит параллель именно между Монфераном и своим персонажем, который проводил много времени у Исаакиевского собора.

В следующем примере деформация смысла, точнее его недостаточность, происходит из-за смысловой неоднозначности фразы на русском языке: Кто страдает, тот не грешит. Три возможных значения: 1) Если человек страдает, то ему прощаются все грехи. 2) Страдать — не значит грешить. 3) Тот, кто страдает, не способен грешить, причинять зла другим людям. В переводе отражено только втрое значение:

La sofferenza non и un peccato Там же. С. 307. (Страдание — не грех).

Таким образом, при чтение переводного текста, читатель может воспринять только одно из трёх возможных коннотаций предложения.

В некоторых случаях перевод трудно назвать неверным, но тем не менее, он получается не совсем точным из-за некоторых оттеночных значений слов. Например:

На наш взгляд «трудоёмкий» и «проблематичный» не являются семантически равными лексическими единицами. Под прилагательным «трудоёмкий» подразумевается большое количество времени, которое нужно потратить, чтобы выполнить какую-либо непростую работу, то есть оно обозначает некий длительный процесс, в то время как под словом «проблематичный» подразумевается скорее всего просто сложность задания. В данном случае слово «трудоёмкий» больше отражает действительность, так как именно это определение даёт читателю возможность представить долгий и непростой процесс изготовления скульптуры.

1) То же самое демонстрирует следующий пример:

По нашему мнению, в русском варианте предложение более эмоционально, чем в тексте перевода, так как рублю «падать некуда» совсем, а наличие дна, обозначает то, что есть пределы падения, поэтому при переводе в данном случае происходит деформация смысла и, как следствие, потеря эстетической информации.

В последнем примере, переводчик принял решение заменить лексемы «женский рост» на «рост для актрисы», и «хороший» на «идеальный». На наш взгляд, комический элемент в тексте оригинала выражен более ярко, так как героя обижает именно то, что его рост сравнивают с женскими стандартами, а не с параметрами актрисы.

Таким образом, можно отметить, что в тексте перевода встречается семантическая трансформация, она бывает значительной, вплоть до противоположного значения или потери юмористического элемента, и бывает не такой существенной, на грани со стилистической деформацией.