Особенности арабских заимствованных слов в языках шугнано-рушанской группы в сравнительно-сопоставительном освещении

В этнокультурной истории Средней Азии, начиная со средних веков, одним из важнейших событий является возникновение культурного феномена, названного А. Мец [74] мусульманским ренессансом, равно как и органически связанное с ним формирование арабско-персидского (таджикского) двуязычия [74] и его последующее распространение в том или ином социолингвистическом статусе на обширной территории, простирающийся от Испании и Марокко до Центральной Азии и долины Инда и населенной разноязычными народами. В результате арабских завоеваний была внедрена не только новая религия — ислам, но получил широкое распространение и арабский язык, оставшийся в течение длительного времени основным официальным и литературным языком, языком религии и науки во многих завоеванных арабами странах.

История арабского завоевания Западного Ирана, Хорасана и Мовереннахра легко делится на два периода, которые мы условно обозначим как первое арабское влияние, начавшееся предположительно в VII—VIII вв., и второе арабское влияние, связанное с возвышением в конце IX и начале X века аббасидского халифата, объединявшее обширные области, населенные племенами и народами, не имевшими общего языка и единства экономической жизни, находившиеся на разных стадиях экономического и культурного развития и почти не поддерживавшие как экономических, так и этнических и культурных связей, см. об этом также: [74, 10−18].

В свете изучения проблемы языковых контактов и взаимодействия языков представляет большой научный интерес влияние арабского языка на иранские, тюркские и другие языки. После завоевания ряда стран Западной Азии в VII—VIII вв. арабским халифатом местные языки вытеснились и официальным языком становился арабский. Однако особое влияние арабского языка объясняется не только тем, что эти языки в течение длительного времени соприкасались с ним, но и тем, что основной религией, получившей распространение среди народов-носителей этих языков, является ислам.

Говоря о мерах, осуществляемых арабскими завоевателями с целью усиления своих позиций, интенсификации процесса омусульманивания народов Хорасана и Мовереннахра, нельзя не отметить, что они сыграли немаловажную роль в распространении арабского языка и расширении сферы его влияния, выразишегося в проникновении массы арабских слов в персидско-таджикский язык. В первую очередь, в него проникли слова, относящиеся к религиозно-богословской лексике, что было связано с необходимостью изучать Коран, хадисы и мусульманское законодательство. Затем вошли слова политического, канцелярского и хозяйственного назначения. В бытовой лексике персидско-таджикского языка арабские слова представлены весьма незначительным числом.

Поэтому «Само собой, разумеетсяпишет профессор Ю. А. Рубинчик, что влияние арабского языка на разные языки иранской группы в силу различия исторических и географических условий был неодинаковым: количество арабских слов, вошедших в эти языки различнонеодинаков характер лексики, заимствованной этими языками: неодинаковы фонетические и семантические изменения, которым подверглись арабские слова в этих языках» [98, 199−208].

Для разработки общей теории языковых контактов было бы весьма ценным глубокое изучение арабских заимствованных слов и грамматических форм в различных иранских языках. Это позволило бы в дальнейшем провести сопоставительное изучение этих заимствований и тех изменений, которым они подверглись в этих языках.

Из иранских языков в этом отношение в наибольшей мере изучен персидский: Бахор М. [6, 7], Пейсиков JI.C. [89, 90], Алиев Г. Г. [3],.

Смирнова Л. Щ101,30−31], Lazard G. 151,152], Розенфельд А. З. [96,24−25], Овчинникова И. К. [79], Рубинчик Ю. А. [98, 99], Ерёмина К. Н. [28, 39−43], ФаршидвардХ. [162], Ичеренка Ц150], КомиН. [58].

Вопросам арабизмов в иранской прессе посвящено исследование Г. Алиева [3]. Хотя эта работа посвящена, в основном, анализу жанров и тематики прессы Ирана, в ней даётся кратко общая характеристика лексики языка периодики, и в частности, отмечается насыщенность его арабизмами.

На семантических изменениях арабизмов в персидском языке специально останавливается Л. П. Смирнова в своей диссертационной работе «Язык „Таарих-и Сиистон“», где автор приводит списки слов арабского происхождения с указанием их семантического признака.

Вопрос арабских заимствований затрагивал попутно Г. Лазард, характеризуя свои источники, он рассматривает их синтаксис, фразеологию и лексику и специально останавливается на вопросе о процентном соотношении арабской лексики в прозе XI в., её терминологии в разных областях науки и роли арабской терминологии, отмечает старание некоторых авторов развить в какой — то мере словарь абстрактных понятий в персидском языке для передачи арабских терминов, вместо того, чтобы принимать последние [151,152].

Наиболее полным, на наш взгляд, представляется синхронный анализ значений арабских заимствованных слов и определения типов изменения их семантики, проведенный Ю. А. Рубинчиком [98]. Автором выделены четыре основных типа семантических изменений арабизмов в персидском языке: утрата арабским словам самостоятельного лексического значения и употребление его только в сочетаниях с другими словами в составе персидских устойчивых оборотов и сложных отменных предлоговприобретение словом нового значения, не свойственного арабскому литературному языку при сохранении всех или части арабских значений или же при полной их утратесохранение одного или части арабских значенийперераспределение порядка значений заимствованного многозначного арабского слова на персидской почве, связанное с частотой употребления. Другая работа Ю. А. Рубинчика посвящена особенностям функционирования форм арабского ломаного множественного числа (ФЛМЧ) в современном персидском языке, В частности, отмечается, что формы ломанного множественного числа глубоко проникли в строй персидского языка и представляют собой одно из немногих грамматических явлений, появившихся в персидском языке под влиянием арабского. Они стали свободно употребляться в персидском языке наряду с другими показателями множественного числа. В обиходно-разговорном языке и диалектах персидского языка употребление ФЛМЧ весьма ограничено. В обиходно-разговорном языке иногда можно встретить ФЛМЧ в значении единственного числа [99, 85−91].

Вопросы фонетических изменений арабских заимствований в персидском языке затронуты в другой статье Ю. А. Рубинчика [97]. Автор отмечает, что фонетические изменения арабских заимствований имеют два основных вида: системные изменения, основанные на различии фонетических структур двух языков и затрагивающие все арабские слова вне зависимости от их использования в различных стилях речи, и внутрисистемные изменения, происходящие на основе внутренних фонетических закономерностей персидского языка.

Семантическим особенностям современной персидской общественно-политической терминологии посвящена статья К. Н. Ерёминой [28, 39−43]. Она отмечает, что в языке периодики увеличивается количество лексики, характерной раннее только для специальных научных изложений. Это относится как к заимствованным арабским именам, так и к статусконструктным сочетаниям, функционирующим в персидском языке в качестве отдельных слов. Семантика таких слов не претерпела видимых изменений. Однако использование их в языке общественной печати, несущей широкие информационные функции, можно, по-видимому, рассматривать и как тенденцию к «раскрытию» узкоспециальных в ряде случаев значений для массового читателя, и как тенденцию к переходу подобной лексики в разряд активно употребляющихся слов [28].

У иранских авторов встречаются лишь фрагментарные замечания о семантических изменениях арабской лексики в персидском языке. Например, Насэрпур Коми в книге «Персидский язык: от разобщённости к единству» наряду с перечислением заимствованной из различных языков лексики обращает внимание и на арабское слово эллат, вошедшее некогда в персидский со значениями «порок», «стыд», «болезнь», «хворь», «недомогание», «дефект», «недостаток», иногда употреблявшееся персоязычными источниками и в значении «излишество», «расточительность», «крайность», «чрезмерность», а в настоящее время сохранившееся в качестве основного значения «причина», «повод», «мотив». В то же время другое слово того же корня ма’лул сохранило в персидском все первоначальные значения [58].

В языке дари также, кроме отдельных высказываний JI. Н. Киселёвой [55, 56, 57], афганского учёного Р. Фархади [108, 59−63] и кратких сообщений X. Хашимбекова [119, 46−49], У. Обидова [78, 130−131], А. Сиярова [100, 90−105], 3. Шакирова [126], Б. 3. Халидова [114, 115], специального подробного исследования не проводилось. Частичные сведения о лексемах, имеющих арабскую форму множественного числа, можно обнаружить в опубликованных в Афганистане грамматиках языка дари.

Киселёва JI. Н. отмечает, что характерной особенностью лексики языка дари (также, как персидского, таджикского, пашту и других иранских языков) является, как известно, наличие в ней большого пласта слов из арабского языка с их особыми грамматическими формами (породами), словообразовательной и словоизменительной парадигмой. Это связано с историческими вхождениями арабизмов в упомянутые выше языки и длительностью периода усвоения арабизмов (с VIII в. по настоящее время).

На протяжении истории развития языка дари влияние арабской языковой стихии было весьма значительным. В Афганистане, не знавшем языковых реформ, арабские заимствования не подвергались тому семантическому отбору и отсеву, как в Иране в 30−60-ые годы, где пуризм в отношении заимствований носил характер официальной языковой политики. По сравнению с другими заимствованиями в языке дари арабские элементы отличаются большим удельным весом в словарном составе [57, 65−71].

Изучением арабизмов в таджикском языке занимались доктор Махфуз [154], Т. Бердыева [8, 10,11,12, 13], А. Сияров [100].

Исследование доктора Махфуза о влиянии арабского языка на таджикский (в двух частях), изданное в Ираке, является первой работой, специально посвящённой арабизмам в таджикском языке. Махфуз, как и большинство исследователей, в качестве объекта изучения выбрал лексику классического и современного таджикского литературного языка. Первую часть своей работы Махфуз посвятил изучению морфологических форм арабизмов в таджикском языке на материале «Таджикско-русского словаря» [148]. Он разделил все слова, включённые в словарь, по признакам происхождения-таджикские, русско-интернациональные и арабские и определил количество слов каждой группы. На долю арабизмов приходится 11 722−30% лексики, зарегистрированной в словаре. Слова арабского происхождения он делит на «чистые» и «скрещенные» с таджикскими, которые, согласно его подсчёту, по количеству равны друг другу. Кроме того, он подсчитал слова, приходящиеся на каждую букву алфавита в отдельности, включая в них как «чистые», так и «скрещенные» арабизмы. Наибольшие количество арабизмов приходиться на букву М-1830 слов-16% всей словарной лексики, наименьшее количество на букву Г-28 слов или 0,02% (имея в виду сложные слова с первым таджикским компонентом). Во второй части Махфуз отмечает семантическое изменение арабизмов в таджикском языке (стр. 27−31), констатирует наличие арабизмов в современной таджикской поэзии (стр. 31−32), сопоставляет таджикские пословицы и поговорки с арабскими (стр. 32−38).

Махфуз подходит к изучению арабизмов с позиции арабской грамматики, её морфологического состава. В отличие от своих предшественников, Махфуз обратил внимание не только на синтаксические и морфологические изменения заимствований в таджикской лексике, но и на её фонетические изменения [155].

Проникновению арабизмов в лексику таджикской прессы посвящены серия работ Т. Бердыевой [8, 10, 11, 12, 13]. В её работах вопрос об арабизмах рассматривался в плане количественно-качественного функционирования их в таджикском языке послеоктябрьского периода: были выявлены некоторые закономерности в семантическом расширении арабизмов, архаизации той части лексического пласта, которая была связана со старим укладом жизни, регенерации некоторых арабизмов в последующие периоды развития современного таджикского литературного языка по материалам прессы 20-ых годов.

Изучение арабизмов проводилось в работах Т. Бердыевой с позиции арабской грамматики с тем, чтобы показать, какие грамматические категории арабского языка заимствовались более активно. Кроме того, значительно большое внимание было уделено исследованию функционирования арабизмов в терминообразовании таджикского языка советского периода.

В её работах при исследовании арабизмов в таджикском языке впервые применялся статистический метод. Этот метод позволил выявить удельный вес арабских слов, сопоставить лексический состав газетных статей разного времени, установить соотношение арабизмов и таджикских слов, а также различных грамматических категорий арабского пласта в таджикском языке, типа масдаров, причастий и т. д.

В остальных исследованиях вопрос об арабских заимствованиях в таджикском языке затрагивается авторами лишь попутно (Джалилов А. А., Таджиев Д. Т., Каримов X. К., Шаропов Н., Ниёзмухаммедов Б. Н.) или в сравнении с другими языками (Розенфельд [95,24−25].) Например, сравнительное изучение ряда арабских заимствованных слов, проведённое А. 3. Розенфельд, показало, что даже в таких близкородственных языках, как таджикский и персидский значение одних и тех же слов и терминов часто не совпадает, и что для выражения одинаковых понятий нередко заимствованы разные арабские слова и термины [96,24−25].

О подобном расхождении пишет и Ю. А. Рубинчик, который отмечает, что ярким примером расхождения значений арабских заимствованных слов в современном персидском и таджикском языках могут служить слова mahnat и zahmat. В персидском языке mahnat означает «испытание», «трудность», «затруднение», в таджикском языке помимо значения «затруднение», «трудность» оно приобрело значение «труд», которое стало основным. В двухтомном толковом словаре таджикского языка «Фарханги забони точики» (М., 1969), отражающем лексику литературного языка X — начала XX в., значение «труд» у этого слово не зафиксировано, что, видимо, можно рассматривать как свидетельство сравнительно позднего появления этого значения в таджикском языке. Слово zahmat в персидском языке имеет основное значение «труд», «усилие», а так же значение «затруднение», «беспокойство», в таджикском языке это слово выступает только в значении «затруднение», «трудность», «беспокойство» [98]. Подобных примеров можно привести много.

Что касается других иранских языков, в том числе заимствование арабских слов в языке пушту (или пашту), один из живых языков восточной группы иранской семьи, то ему была посвящена диссертационная работа Халидова Б. 3. и отдельные его статьи [111, 113, 114]. Б. 3. Халидов даёт лексическую, фонетическую характеристику арабских заимствований в литературном языке пушту и рассматривает сферу их употребления. Проблеме арабской лексики в осетинском и курдском языках, и исторических условиях их распространения посвящены соответственно статьи 3. Г. Исаевой, М. И. Исаева [37,49−63] и P.JI. Цаболова [123,141−145].

Вопросами заимствованных арабских слов в других не иранских языках, в которых пласт арабских заимствований стал в той или иной степени объектом исследования посвящено немало работ: в узбекском языке — А. К. Боровков [16, 18−37], Л. В. Решетова [94, 29 -30], Я. Зулфиев [30, 437−441], в азербайджанском языке — Н. Мамедов [69, 22−26], А. М. Курбанов [59,20−28], Н. Магеррамов [70, 151], в башкирском языкеА. Дмитриев [25, 119−135], 3. Н. Экба [133,134,135, 136, 137], в казахском языке — С. С. Кенесбаева [51, 52, 53], в монгольском языке — Б. Я. Владимирцов [18,77−93], в языках хиндустани и пенджаби — Л. Вауган [153, 112], в лакском языке — Н. Б. Курбайтаева [61, 62, 63, 64, 65,66], в аварском языке — А. Н. Халунов [116,117,118], в амхарском языке — Е. Г. Титов [106].

Следует особенно отметить, что вопросам изучения процессов ирано-афразийского языкового контактирования посвящены два сборника под названием «Ирано-афразийские языковые контакты» 1987, 1991 выпуска.

34, 35]. В статьях сборников освещаются пути проникновения иранских элементов (в виде лексических заимствований и грамматической интерференции) в арабский классический и современный литературный язык и диалекты, в древнееврейский, современный амхарский, сомали и другие языки афразийской семьи и, наоборот, — соответствующих арабских лексем, словообразовательных и словоизменительных моделей и грамматических форм в персидский, курдский, дари, таджикский, памирские, осетинский и ряд других иранских языков прошлого периода и нашего времени.

В статьях выявляются особенности функционирования иноязычных заимствований на семантическом, фонетическом, морфологическом и синтаксическом уровнях, затрагиваются вопросы, связанные с гипотезой об афразийском и индоевропейском праязыке, а также приводятся этимологии и лексические сопоставления между афразийскими и иранскими, кавказскими (картвельскими), древними языками переднеазиатского ареала — хурритским и хеттским.

Однако, «для всякого языка, тем более для бесписьменного, не остаются бесследными те языковые контакты, которые возникают у народов на протяжении их исторического развития. Для бесписьменных народностей Памира, несмотря на их относительную географическую замкнутость и долговременную оторванность от внешнего мира, характерны определённые культурно — экономические и прочие контакты с другими народами, закономерно предполагающие языковые контакты» [121,102−108].

Здесь нельзя исключать такие события как разного рода миграции иранских племён и народностей, приток тюркоязычных масс на территорию коренного восточно-иранского населения (согдийского и др.), а затем и западноиранского, переход части кочевых племён к оседлости, распространение и противоборство западноиранской и тюркской речи, вхождение всевозможных исторических областей в состав различных государственных образований, междоусобные войны и сражения с чужеземцами, завоевание арабами и распространение ислама, монгольское нашествие, сложение народов Средней Азии, их многовековые экономические связи и совместная освободительная борьба, взаимодействие культур на протяжении всей истории их существования — прямо или косвенно касались жизни горцев отдалённых районов Памира (Гафуров Г. Б. 20], Оранский И. М. [81,82], Хушенова С. В. [121], Давлатназаров М. [23] Шамбезаде Х. Д. 127].).

Но не приходится, разумеется, говорить о прямых контактах с арабами горцев Памира, оторванность от внешнего мира которых с незапамятных времён общеизвестно, но несомненным отголоском сложных переплетений исторических судеб народов является тот факт, что на протяжении длительного периода арабизмы проникали в памирские языки через таджикский (фарси), испытавший известное влияние арабского языка [121]. «Так в большинстве памирских языков, — пишет С. В. Хушенова, — можно встретить широко известные и в других иранских языках арабизмы типа qal (l) а «крепость», (y)ilm «наука», «знание», maktab «школа» или слова и сочетания, своеобразно фонетически оформлённые в памирских языках, но легко узнаваемые как арабизмы, типа шугнано-рушанского междометия alxamdilil (l)o!, утратившего первоначальный смысл. Но иногда арабизмы в процессе освоения бесписьменным языком становятся трудно, либо совсем неузнаваемыми, как, например, распространённое в речи носителей памирских языков mala «жилище», «комната», «квартира» из таджикско-персидского арабизма mahalla (t) «жилой квартал" — руш. а-го, malayum гйхс! «я, брат, квартиру получил!»» [121,172−173].

Следует отметить, что степень изученности в памирской лингвистике арабских заимствованных слов соответствует общему уровню исследования лексики памирских языков: а) выделены основные группы этих слов в системе заимствованных слов из других языков — Шамбезаде Х. Д. 127], Давлатназаров М. 23], Карамшоев Д. [44], Карамшоев Д., Бахтибеков Т. [43]. б) исследовано ряд вопросов контактирования памирских, в том числе шугнанского языка с другими языками — Карамшоев Д. [46], Эдельман Д. И. [130], Шамбезаде Х. Д. [127], Давлатназаров М. [23].

Тем не менее, многие вопросы заимствованных слов, в данном случае, арабских заимствованных слов, их фонетические, семантико-прагматические особенности оставались неясными и требуют дальнейшего полевого и экспериментального исследования. Этим и другим вопросам посвящена данная диссертационная работа.

Проблема языкового заимствования является одной из наиболее актуальных проблем в лингвистике. Взаимовлияние языков, межъязыковые заимствования в последних десятилетий подвергаются глубокому и всестороннему изучению, что является естественной реакцией языкознания на объективные процессы, происходящие в современных языках. Развитие современных языков протекает в условиях все более расширяющихся международных контактов в области науки, техники, экономики и культуры.

Актуальность исследования определяется как теоретической неразработанностью вопросов, касающихся структурно-фонетических и семантических изменений арабских заимствований в языках шугнано-рушанской группы, так и практической значимостью ее решения на современном этапе развития этих языков. Изучение результатов взаимодействие разносистемных языков способствует решению ряда вопросов лексикографии в бесписьменных языках, а также теории заимствований на шугнано-рушанской почве, позволит иранистампамироведам более правильно отразить их в словарях, грамматиках, учебниках, а также констатировать тенденции тех изменений, которым подвергаются арабские слова в языках шугнано-рушанской группы. Результаты такого анализа могут представлять интерес так же и для арабоведов, поскольку эти изменения в некоторых случаях отражают процессы, происходившие в арабском языке.

Следует также отметить, что арабизмы в языках шугнано-рушанской группы относятся к лексическому пласту, адаптация которого в морфологическом, фонологическом, семантическом планах испытана в системе заимствующего языка на протяжении столетия. К настоящему периоду слова арабского происхождения в языках шугнано-рушанской группы составляют неотъемлемую часть лексики, и ее формы функционирования вызывают большой интерес для уяснения влияния структуры заимствующего языка, путей взаимодействие разноструктурных единиц. Изучение заимствований позволяет выяснить механизм воздействия внутренних законов заимствующего языка на степень адаптации заимствованных слов. Всякое заимствованное слово, функционирующее в языке, является своего рода показателем тех переносов и постановок, которые неизменно происходят при его освоении.

Интерес к разрабатываемой теме связан также с актуальностью выяснения механизмов воздействия внутренних законов заимствующего языка на структуру заимствованного слова.

В связи с этим арабизмы со своей устоявшейся формой, функционирующие в языке на протяжении веков, открывают большие возможности для исследований внутриязыковых факторов развития языка.

Цель и задачи исследования

Целью диссертационной работы являлось описание арабских заимствований как части лексической системы языков шугнано-рушанской группы, характеристика фонетического, морфологического и семантического освоения арабизмов в этих языках.

Однако данная цель не ограничивается изучением арабизмов с точки зрения нарушения или подчинения фонотактическим закономерностям языка — субстрата, что само по себе имеет теоретическое и практическое значение. Особое внимание уделяется также выявлению фонологических соответствий заимствованного слова, коррелирующего на фонемном и слоговом уровнях с лексическим прототипом в арабском языке.

Поэтому методическое построение исследования было основано на сопоставительном анализе двух разноструктурных языков с учетом функциональных характеристик изучаемых единиц.

Поскольку из-за отсутствия непосредственного контакта с арабским языком заимствования проходили через языки-посредники, то анализ проводился нами не в аспекте взаимодействия фонологических систем арабского и языков шугнано-рушанской группы, а как типологическое изучение их структурных компонентов.

Данная основная цель предполагала решение нескольких конкретных задач, которые концентрировались, главным образом, вокруг следующих проблем: 1) поиск фонетико-фонологических соответствий, особенно тем консонантам, которые отсутствуют в языках шугнано-рушанской группы- 2) установление фонологической постановки, перенесения фонемного перераспределения в системе заимствующего языка с учетом дистрибуции фонем в различных позициях слов- 3) определение системных изменений, основанных на различиях фонетических структур арабского языка и языков шугнано-рушанской группы и затрагивающих все арабские слова вне зависимости от их использования в различных стилях речи- 4) определение внутрисистемных изменений, происходящих на основе внутренних фонетических закономерностей в языках шугнано-рушанской группы;

5) определение семантических изменений арабских заимствований в языках шугнано-рушанской группы- 6) уточнение основных прагматических аспектов арабских заимствований в лексической системе языков шугнано-рушанской группы- 7) определение соответствий и расхождений семантических значений лексем и терминов шугнано-рушанской группы и арабского языков, выявление их общности, расхождений и специфичности- 8) уточнение смысловых и оттеночных границ данной категории слов на базе развития основного словарного фонда бесписьменных языков шугнано-рушанской группы.

Научная новизна исследования определяется тем, что в нем впервые в памирской лингвистике подвергаются монографическому исследованию арабские заимствования в языках шугнано-рушанской группы, рассматриваются экстралингвистические и лингвистические факторы, оказывающие влияние на процесс лексического заимствованиявыявляются фонетические, морфологические и семантические особенности заимствованных арабских слов в функциональных типах устной речивыявляются основные пути проникновения и место арабизмов в развитии языков шугнанорушанской группы.

Совокупность решения всех названных проблем и задач составляет основной результат данного исследования и выносится на защиту в качестве обобщения и доказательство этих положений на материале заимствованных арабских слов в языках шугнано-рушанской группы.

Значимость исследования Теоретическая и практическая значимость исследования обуславливается возможностью применения полученных результатов при создании описательных грамматик и разработок вопросов сравнительно — исторической фонетики, лексикологии и морфологии не только языков шугнано-рушанской группы, но и других памирских и шире иранских языков, имеющих такую лексическую систему. Типологически релевантные факты функционирования арабских заимствованных слов могут быть использованы в трудах по теории и типологии языкового заимствования в бесписьменных языках. Обращает на себя внимание употребление ряда арабизмов в переосмысленном, расширенном метафорическом значении. Исследование таких семантических процессов проливает свет и на закономерности развитие полисемии в языках шугнано-рушанской группы. Поскольку такие процессы могут носить и универсальный характер по отношению к родственным языкам, то результаты диссертационного исследования по этой части имеют определенное значение для выяснения семантических процессов и в других иранских языках. Языковой материал и выводы могут быть применены широким кругом лингвистов-индоевропеистов, лингвистов-семитологов при анализе различных трансформаций арабских лексических заимствований в разных языковых подсемьях. к.

Работа может привлекаться также иранистами для сравнительно-исторических и историко-типологичесиких исследований иранских языков. Ее материалы и выводы могут быть полезны при подготовке школьных и вузовских курсов и составлению пособии по таджикскому, арабскому и другим языкам для носителей языков шугнано-рушанской группы.

Материалом исследования послужили магнитофонные записи живой разговорной речи носителей языков шугнано-рушанской группы с последующей их расшифровкой, где обнаружено более 1000 словоупотреблений заимствованных арабских слов и сочетаний, лексические единицы, извлеченные из двуязычных словарей и монографических описаний памирских языков (Зарубин И. И, Соколова В. С, Эдельман Д. И., Писарчик А. К, Пахалина Т. Н, Карамшоев Д., Файзов М., Карамхудоев Н., Курбонов X., БахтибековТ., Мирзабдинова С.), а также сплошная роспись текстов и фразовых примеров из опубликованных работ. Учитывалось и собственное речеупотребление автора, для которого один из этих языков (рушанский) является родным.

Научно-методологической основой диссертации являются труды русских, таджикских и зарубежных ученых по затрагиваемой нами проблеме.

Методика исследования. Исходя из цели и задач исследования, а также учитывая специфику объекта, в работе в качестве основных методов использованы: метод непосредственного наблюдения, основывающегося на слушании и записи от руки и на магнитофоне живой обиходноразговорной речи носителей языков шугнано-рушанской группыметод анкетирования и устный опрос информантовописательный индуктивно-дедуктивный методконтекстологический анализметод сопоставления.

Заключение

.

Общий и конкретный фонетический, морфологический и лексико-семантический анализ арабских слов и терминов в языках шугнано-рушанской группы даёт основание сформулировать следующие выводы. При этом частные выводы были изложены в конце каждой главы и раздела диссертации. Здесь представляется целесообразным отметить следующее:

1. Отличия фонетических изменений слов арабского языка в языках шугнано-рушанской группы привели к значительному фонетическому расхождению, что диктуется разным составом звуков сравниваемых и изучаемых языков: а) достаточно напомнить что, десятифонемный система вокализма шугнанского языка с делением их на 7 долгих [а, ё, Т, ё, й, й, б] и 3 кратких [a, i, и], что отражается и в арабских заимствованиях. В рушанском реализуется такое же количество гласных, но здесь отсутствует долгий гласный звук открытого характера [ё ]//[е] и присутствует гласный о (ср. ш. eld, p. cod «дом" — ш. рёх, р. рёх «сапог»). б) то же самое можно заметить и в реализации консонантов. Перед носовыми согласными [п], [ш] как в собственных словоформах, так и в заимствованных арабизмах гласный звук б в рушанском, бартангском сохраняется, однако в шугнанском он даёт [й] (ср. р., б. imom, ш. imum «имам" — р. барт. inson, ш. insun «род человека «) [1].

2. Переход многочисленных арабских слов в отдалённую и замкнутую среду памироязычного региона в целом было осуществлено через персидско — дари — таджикское посредничество, так как этот язык в сфере разноязычного Бадахшана с давних пор (примерно с X—XI вв.) являлся основным средством письменного и устного общения, что продолжается и по сей день. Лишь некоторые арабские слова могли проникнуть либо непосредственно из арабского путём изучения мусульманских источников исмаилитского толка, отчасти через изучение наследия Носира Хусрава. Однако и в данном случае таджикские формы арабских по происхождению слов и терминов приобрели иную окраску (ср. ш. р.ша1а «дом, помещение» и тадж. махаллаш. jat «ради» — послелогjat cldow «приглашать» — тадж. чихат).

3. Лексико-семантическая особенность арабских слов и словосочетаний характеризуется тем, что наряду с совпадением ряда слов по значению в других случаях арабские лексемы либо отличаются частично, либо приобретают новую семантику, нехарактерную для языка — источника. При этом семантическое совпадение арабизмов в таджикском языке и языках шугнано-рушанской группы всё же прослеживается, однако полная семантическая и морфологическая идентичность исключается (ср. араб., тадж. рацс «танец», раедос «танцор», рак-сидан «танцевать» и ш.- p. raqs, ш. raqosi, р., рош., 6. raqosay «танец», raqos «танцор», «танцующий" — ш., р. основ, наст, гахспрош. вр. raxct, raxst, перф. raxcc, raxsc, инф. raxctow, raxstow «танцевать»).

4. С грамматической точки зрения, арабизмы также подчиняются нормам и правилам шугнано-рушанской группы. Родовая соотнесенность арабизмов в шугнано-рушанской группе языков, обладающих муж. и жен. родом, также носит самостоятельный характер. Так, например, все абстрактные арабские имена в языках шугнано-рушанской группы реализуются по мужскому роду, что выражается их сочетанием с формами муж. рода указательных местоимений, прилагательных, глаголовнапример: араб, hayat" «ж. р., а ш.-р. ayot м.р. «жизнь" — apa6. qismatun ж. р., а ш.-р. qismat м.р.

Совпадение по роду прослеживается лишь в арабизмах конкретнопредметной семантики типа араб. qal’atun, ж. р., ш.-р. qala ж. р. «крепость" — например, ш. уа (ж. р.- м.р. 501) Vumar qala werun sic (ж.р.-м.р. su5j) «Та.

Вамарская крепость разрушилась". Однако это вовсе не означает влияние категории рода арабского на исследуемый язык.

5. Множественное число арабских имен, как и собственно исконных существительных, выражается суффиксамиen, -on (ш.-un) — словообразование в сфере арабских заимствований также осуществляется посредством аффиксации и словосложения, характерных для памирских языков, напр .: ш. waqtlnjа «временно» (араб.-тадж вацт «время») — ш. jismat jun, р., б. jism — at Jon «тело и душа «(араб., тадж. ч-исм «тело») — ш. talim — 5a5lf, р. tallm — бабйс «преподаватель «(араб., тадж. таълим «учение»).

6. При сочетании исконных глаголов ш. kin: cud, cldow, p. kin: cug, clgow, б., рош. cegow «© делать" — in., p., 6. saw: sut, ж.р. sat, sitow «идти, ходить», ш., p., б. баб: 5od, Sedow, p., б., рош. 5edow «давать» и т. д. с усвоенными арабизмами образуются многочисленные сложносоставные глаголы типа ш. safar cldow «путешествовать» (араб., тадж. сафар «путешествие») — ш. sart cldow «условливаться» (араб., тадж. шарт «условие») — ш.- p. wasl sitow «соединяться» (араб., тадж. васл «соединение») — ш. tallm 5edow (p. 5edow) «преподавать» (араб., тадж. таълим «преподавание, учение»).

Продуктивным глагольным словообразованием является сочетание арабских масдаров с указанными выше глаголами шугнано — рушанской группы, например: ш. urmat cldow «уважать» (араб., тадж. хурмат «уважение») — ш. isob cldow «считать «(араб., тадж. х, исоб «счет «), isob sitow «считаться" — ш. Jam cldow «собирать» (араб., тадж. чамъ «сбор «), ш. jam sitow «собираться" — ш. sak lfivdow (vldow) «сомневаться, давать повод» (араб., тадж. шак «сомнение») — ays cldow (Sedow) «наслаждаться» (араб., тадж. айш «наслаждение»).

Таким образом, заимствование арабизмов в языках шугнано-рушанской группы осуществлялось через посредство таджике кого-дари и персидского языков. При этом слова арабского происхождения в местных памирских языках приняли специфику каждого из языков памирской группы, что в известной степени настоящим исследованием доказано на материале шугнанорушанской группы.