Три подхода к регулированию информационных отношений в глобальной Сети

Интернет обязывает нас переосмыслить с точки зрения современного права способы регулирования отношений в кибернетическом пространстве.

Участие в международном обсуждении способов регулирования, проведенный анализ письменных докладов и электронных интерактивных обменов позволяют сформулировать три достаточно полярные позиции по этой проблеме и уточнить наше мнение по ним.

Первая, представленная меньшинством, состоит в отказе от любого «внешнего» способного самостоятельно все регулировать вмешательства в Интернет (Джон Перри Барлоу, Митчелл Капор). Такая позиция опирается на двойное суждение о том, что киберпространство — это новая территория, качественно отличающаяся от физического пространства; нормативные регуляторы и судьи «реального мира» обречены на неэффективность в этом «текучем» и неуловимом мире, существующем без формализма документов и физических границ.

Эту позицию можно считать устаревшей. Пользователи Интернета — это реальные лица, которые имеют определенное расположение в Сети, местопребывание в реальной жизни и правовой статус. Так, у активных предприятий в Интернете есть свой юридический адрес, инфраструктура, банковские счета. Обмены, коммерческие сделки, правонарушения в этой среде весьма реальны, с ощутимыми последствиями для конкретных лиц. Кроме того, последний опыт международного сотрудничества в этой среде показывает, что мы все чаще и чаще способны регулировать интернет-отношения с помощью норм права и обнаруживать правонарушителей. Недавние судебные процессы в странах Европы и США еще раз подтверждают это.

Вторая позиция сводится к тому, что государства, их учреждения и институты не лучшим образом могут регулировать деятельность в Интернете, потому что слишком медлительны, мало что делают для технического и коммерческого развития Сети и имеют правомочия только в рамках своих границ. Сторонники этой точки зрения указывают на экономических участников (предприятия, практики, специалисты), заинтересованных в том, чтобы их рентабельность базировалась на доверии потребителей. Именно они должны предлагать, разрабатывать, даже обязывать вводить в сферу Интернета морально-этические кодексы и внедрять идеи саморегулирования, которые закон и юриспруденция могут затем законодательно закрепить (Д. Джонсон, Д. Пост). Принимая во внимание результативность этого, в общем правильного в таких областях, как реклама или дистанционная купляпродажа, подхода, нужно отметить, что общественные отношения не ограничатся в этой среде лишь рыночными отношениями; здесь необходимы и иные способы регулирования.

(государственные, корпоративные, индивидуальные), которые существуют, но иногда находятся в противоречии с формами рыночного саморегулирования; общественная польза от них не будет только точкой соприкосновения между интересами экономических агентов и платежеспособных потребителей. Следовательно, саморегулирование в Интернете сыграет свою существенную роль, но не будет занимать все мировое пространство регулирования.

Третья позиция основывается на том, что существующие демократические учреждения и законодательные процессы вполне обнаруживают свою состоятельность в регулировании информационной среды и только они вправе обсуждать и решать юридические вопросы, стоящие перед теорией и практикой Интернета. Так, органы правосудия могут рассматривать индивидуальные споры, вытекающие из деятельности субъектов в этом новом пространстве, и постепенно формировать судебную практику. Законодатель также должен менять и толковать нормы информационного права, а там, где это необходимо, исключать их. Медлительность, некоторое несовершенство, состязательность этого процесса есть нормальные проявления функционирования демократического общества, и это не должно вызывать у нас опасения.

Исходя из вышеизложенного, можно поставить ряд теоретических вопросов: что есть Интернет с юридической точки зрения? выступает ли он субъектом или объектом права?

Следует разграничить Интернет как инфраструктуру информации, т. е. информационно-коммуникационную сеть, и тех отдельных информационных ресурсов, наполнений, которые ее составляют, в частности сайтов. В связи с этим инфраструктура Сети в целом не может выступать СМИ в смысле Закона РФ «О средствах массовой информации», а сайт может быть таковым по желанию своего владельца. Если последний захочет зарегистрировать в качестве СМИ свой сайт и если этот сайт будет отвечать всем требованиям Закона РФ «О средствах массовой информации» (обновление, массовость, периодичность выпуска, регистрация, выходные данные, соблюдение законодательства), у владельца не будет особых препятствий. В России провозглашена уведомительная регистрация сетевых изданий. Однако нужно отметить, что предназначение сайтов может быть совершенно иным, например распространение биографии, электронный магазин, рекламная площадка и т. д.

В отсутствие специального законодательства об Интернете суды некоторых стран применяют по аналогии законодательство о СМИ, и это вполне объяснимо. В то же время они все больше понимают специфику Интернета. В частности, уже сегодня есть решения российских судов, где четко сказано, что Интернет не является СМИ, услуги сети Интернет являются услугами связи и к ним нужно применять Федеральный закон «О связи». Кроме того, распространение информации в Интернете не всегда осуществляется лицом (главный редактор, журналист, информационное агентство), обладающим профессиональными знаниями в этой области, но и остальными гражданами.

Иными словами, Интернет как инфраструктура информации ввиду своей специфики составляет новое информационное пространство, отличное от печати и аудиовизуального распространения. Даже если в нашей стране Интернет расценивать как СМИ, он не будет считаться таковым в других странах.

Представляется достаточно спорным утверждение о том, что электронная сеть в полной мере может выступать субъектом права, так как инстанции Интернета находятся на этапе формирования и их правовая природа достаточно неопределенна. Кроме того, субъект права должен обладать рядом существенных признаков, например правосубъектностью, которыми Сеть в полной мере не обладает. Следует согласиться с мнением о том, что Интернет не является субъектом права нового типа, так как вступающие в правоотношения в среде Интернета субъекты самостоятельно осуществляют свои права и несут обязанности и нет необходимости объединять их в такой «множественный субъект»^[1].

Достаточно трудно охарактеризовать Интернет и как юридическое лицо, поскольку Сеть не обладает признаками, характеризующими эту правовую категорию, благодаря которой осуществляется «персонификация имущества»^[2]. В связи с этим можно сделать вывод: Интернет не обладает имущественной обособленностью, так как не имеет и не может иметь четко определенного собственника. В нем отсутствует организационное единство, поскольку трудно говорить о Сети как об обособленной организации, определенном коллективе, который работает для реализации четко обозначенной цели. Думается, что Интернет представляет собой широкое поле для деятельности огромного числа юридических лиц разнообразных организационно-правовых форм и разной направленности. Однако определять Сеть с точки зрения теории как совокупность юридических лиц было бы тоже неправильно, ибо в этой среде доминирует частная инициатива, которая ощутимо зависит от активной деятельности именно физических лиц, несомненно составляющих ее ядро и движущую силу.

Интернет как инфраструктура информационного общества скорее всего, очевидно, будет выступать в качестве объекта правового регулирования^[3], причем даже не специального, а самого обычного. Это положение подтверждает п. 3 ст. 15 Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации», который устанавливает, что использование на территории России информационно-телекоммуникационных сетей в хозяйственной или иной деятельности не может служить основанием для установления дополнительных требований или ограничений, касающихся регулирования указанной деятельности, осуществляемой без использования таких сетей. Это заключение подтверждается также и тем, что часть четвертая ГК РФ не рассматривает в качестве самостоятельных результатов интеллектуальной деятельности ни сайт, ни доменное имя^[4]. Предложения о введении специального правового режима в отношении Интернета, подобно тому, который существует, к примеру, для Мирового океана, Антарктики или космического пространства, вряд ли состоятельны, поскольку не учитывают глобальный и планетарный характер этой мировой инфраструктуры, а кроме того, мгновенность внедрения технологий, информационного сервиса в цифровой среде.

Сорегулирование как метод, но не источник права. Если демократические институты и учреждения хотят выполнять свою роль, идя в ногу со временем, не опережая, но и не опаздывая, они должны быть способны принимать решения с необходимой скоростью. Для этого необходимо прислушиваться к мнению сторон, участвующих в дебатах, уметь концентрировать свое внимание на наиболее важных темах и в тех областях, где их вмешательство существенно, вводя различные отвечающие общественным ожиданиям формы регулирования — не только рыночные, связанные с саморегулированием. Речь идет не о том, чтобы как можно скорее принять новые источники права, а найти метод, приспособленный к новым условиям.

Такой метод получил название «сорегулирования». Учитывая новизну рассматриваемых вопросов, а также разнообразие заинтересованных сторон, он имеет целью обеспечить согласование различных точек зрения, порождать консенсус, даже когда это невозможно.

Сорегулирование должно существовать, чтобы добиться координации динамики функционирования Интернета с публичными институтами. В этой среде помимо значимости государственного регулирования посредством закона и суда (судебных решений) должны также поощряться индивидуальные, корпоративные и экономические способы регулирования^[5]. Сорегулирование рождается от признания существования двух указанных динамик.

К этому новому аспекту прибавляется сложный вопрос осуществления суверенитета государств через мировые сети, которые не знают границ^[6]. Было бы рискованно формулировать прогноз о результатах некоего сопоставления (к примеру, Интернет и национальные институты), даже если предположить, что одной из целей нашего времени является «глобализация и интеграция общества, осуществляемая посредством рынка»^[7]. Думается, что именно сорегулирование выступает сегодня гарантом сбалансированности интересов между мировым пространством сетей и пространством территориальных демократий, которое остается национальным или континентальным.

• [1] См. более подробно об этом: Мартемьянов В. С. Правовое регулирование производственно-хозяйственной деятельности предприятий и предпринимателей // Хозяйственное право. М.: БЕК, 1994. Т. 2. С. 1—30.
• [2] Пушкин Д. С. Интернет и противоправные деяния (теоретический аспект): автореф. дис… канд. юрид. наук. М., 2003. С. 10.
• [3] Категорию «объект правового регулирования» следует отличать от категории «объект права». Под объектом права понимается предмет правового регулирования, т. е. социальная сфера, подвергаемая правовому воздействию.
• [4] Проблема защиты интеллектуальной собственности на веб-сайты нашла отражение в постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 22 апреля 2008 г. № 255/08. В нем определено, что содержимое сайта охраняется авторским правом как целостное произведение, состоящее из совокупности элементов, а владельцу сайта принадлежит авторское право на подбор и расположение материалов, дизайн ресурса, наполнение сайта.
• [5] Рассолов И. М. Проблема информационно-правового обеспечения предпринимательства. Управление в сфере предпринимательства. М.: Икар, 1998. С. 105—129.
• [6] Castells М. L’ere de l’information. Vol. 2. Le pouvoir de I’identite. Paris: Fayard, 1999. P. 70.
• [7] Habermas J. Apres l’Etat-nation: une nouvelle constellation politique. Paris: Fayard, 2000. P. 132.