Мотивационные виды преступного поведения

Если теоретически об основном критерии криминологической классификации деяний можно было говорить относительно определенно, то ее практическая разработка на базе социального содержания мотивации преступлений — дело более сложное. И это обусловлено множеством трудностей.

Во-первых, мотивы преступного поведения в своем конкретнопредметном выражении многочисленны и разнообразны. Практически любое преступное посягательство уникально не только по своей объективной характеристике, но и по содержанию мотивации.

Во-вторых, значительная часть преступлений совершается по мотивам, которые не осознаются преступниками; последние не всегда могут их четко сформулировать даже ретроспективно. В связи с этим, особенно при поверхностном расследовании и рассмотрении уголовных дел, действительные мотивы преступного поведения не всегда точно устанавливаются системой уголовной юстиции, а иногда и подменяются мотивировками преступников или судебным усмотрением. Цели и другие элементы мотивации преступного поведения, как правило, являются более осознанными. Однако между ними и мотивами нет жестких, однозначных связей, поэтому они не всегда могут отражать социальное содержание мотивации в целом. Кроме того, человеческое поведение, в том числе преступное, обычно полимотивировано, т. е. обусловлено (при доминировании ведущего мотива) несколькими побуждениями, иногда противоречивыми.

В-третьих, юридическая наука, следственно-судебная практика и юридическая статистика часто оперируют исторически и ситуационно сложившимися наименованиями мотивов, которые по-разному обобщены, а нередко не имеют научно обоснованной классификации. С течением времени их перечень непрерывно изменяется, дополняется и уточняется.

В статистической карточке на лицо, совершившее преступление (Ф. 2), которая заполняется в процессе предварительного расследования, есть п. 35 " Мотив (цель) преступления: корыстные побуждения (01); приобретение (получение): наркотических средств (02), психотропных (32), сильнодействующих веществ (03), прекурсоров (33), спиртных напитков (04), денежных средств (05), кредита (06); завладение: транспортным средством (07), грузом (08), оружием (09), взрывными устройствами (24), взрывчатыми веществами (25), боеприпасами (26); сбыт (10); промысел (11); сокрытие другого преступления (12); побуждения: хулиганские (13), сексуальные (14), бытовые: ревность (30), ссора (31), иные бытовые причины (15); вражда, ненависть, месть: расовая (28), национальная (18), религиозная (19), идеологическая, политическая (34), в отношении какой-либо социальной группы (35); иная личная заинтересованность (17); раздел сфер влияния (20); трансплантация человеческих органов (21); облегчение совершения другого преступления (23); сокрытие доходов (прибыли) и других объектов налогообложения (22)"^[1]. Такая оценочная терминология недостаточно точно отражает реальную сущность конкретных мотивов, но это уже другая научно-практическая проблема.

В-четвертых, мотивация не сводится к мотиву, хотя последний и является ее основным элементом. Она включает в себя исходную потребность, целеобразование, их соотношение с выбором средств достижения цели, прогнозирование возможных действий и их последствий, принятие решения и т. д. Мотивация пронизывает все содержание преступного поведения, проявляясь на всех его этапах^[2]. Немецкий психолог X. Хекхаузен под мотивацией понимает «процесс выбора между различными возможными действиями, процесс, регулирующий, направляющий действие на достижение специфических для данного мотива целевых состояний и поддерживающий эту направленность… Мотивация… не является единым процессом, равномерно от начала до конца пронизывающим поведенческий акт. Она, скорее, складывается из разнородных процессов, осуществляющих функцию саморегуляции на отдельных фазах поведенческого акта…»^[3]

В-пятых, между конкретными мотивами или между их обобщенными группами (классами), как между другими явлениями природы и общества, нет четких разграничительных линий, к которым исторически и не без оснований тяготеет правовая наука. Переходы от одного содержания мотивации к другому, как правило, плавные. В мотивации преступного поведения отражаются личность субъекта и среда его формирования как целостность. Поэтому в различных видах мотивации можно обнаружить не только доминирующие характерные признаки данного вида, но и некоторые специфические черты других мотиваций.

В-шестых, обобщение преступлений по видам их мотиваций нередко «разрушает» уголовно-правовую целостность конкретных составов, поскольку одно и то же деяние по содержанию мотивации в одном случае относится к одному виду преступного поведения, в другом — к другому и т. д. Государственная измена, совершенная, например, по политическим мотивам, будет относиться к одной криминологической группе деяний, а в целях наживы — к другой. Криминологическая классификация преступлений, допускающая такую подвижность уголовно-правовых единиц совокупности, на первый взгляд может показаться неустойчивой и недостаточно определенной.

Таким образом, при разработке криминологической классификации преступлений прежде всего следует учитывать родовую принадлежность содержательного единства исходной потребности и иных элементов мотивации преступного поведения, а при практической и более детальной группировке преступлений по фиксируемым в карточке видам — статистические закономерности их распределения в соответствии с доминирующей мотивационной направленностью.

Основную массу совершаемых преступлений можно условно разделить на пять больших групп: 1) политические, 2) насильственно-эгоистические (агрессивные), 3) корыстные, 4) анархические и 5) легкомысленные (неосторожные), которые по своей причинности являются относительно самостоятельными разновидностями преступного поведения. Рассмотрим их подробнее.

1. Политически мотивированная преступность представляет собой общественно опасную форму борьбы правящей и оппозиционных политических элит, иных политических сил и отдельных лиц за власть или ее неправомерное удержание. Наибольшее распространение в нашей стране она получила в прошлом веке и мотивировалась несогласием с существующим политическим строем. Со временем эта мотивация стала признаваться криминальной лишь при реализации в конкретных деяниях, таких как измена Родине, террористический акт, призывы к насильственному изменению строя. Однако в реальной жизни эти преступления совершались зачастую по корыстным, эгоистическим и иным неполитическим мотивам. В уголовном законодательстве 1960;х гг. уже не предусматривалось ответственности за политические убеждения.

В последние годы в нашей стране был издан ряд работ, в которых исследовалась политическая преступность не только в СССР, но и в России^[4]. В уголовном законодательстве современных демократических государств политическая мотивация как таковая не криминализируется. В этих странах субъекты «политических» преступлений несут уголовную ответственность не за политические убеждения, а за объективно и виновно содеянное, если это предусмотрено законом.

2. Насильственные (агрессивные) преступления применительно к содержанию мотивации следовало бы называть насильственно-эгоистическими или агрессивными деяниями. Однако исторически название этой группы деяний утвердилось не по мотивации, а по способам совершения. В связи с этим преступное насилие, совершенное по корыстным (разбой) или политическим (террористический акт) мотивам, нередко относят к данному виду преступного поведения исходя из способов посягательства и некоторого сходства личностных особенностей преступников.

При мотивационном подходе насилие как способ достижения цели и насилие как «самоцель» существенно различаются, хотя и то и другое по некоторым параметрам непросто дифференцировать. Тем не менее насилие, совершенное по корыстным или политическим мотивам, не идентично по мотивации насильственно-эгоистическим (агрессивным) деяниям. Исходным детерминантом многочисленных мотивов насильственно-эгоистических (агрессивных) преступлений служат отрицательные эмоциональные реакции, обусловленные неудовлетворенными личностными притязаниями субъекта. Насильственная мотивация в этом случае носит открытый, демонстративный, крайне эгоистический, агрессивный характер, который связан с самоутверждением личности, ее психическими особенностями и отклонениями, внутренними конфликтами, перенесенными на окружающих. В этом виде преступного поведения просматривается единство мотивации, типа личности, условий ее формирования и самореализации. В психологической литературе рассматриваемый вид мотивации обычно именуется агрессивным^[5].

Типичный пример преступлений агрессивной мотивации — хулиганство, которое совершается, как это принято считать в следственно-судебной практике, по хулиганским побуждениям, поскольку рациональный мотив в поведении субъекта, самоутверждающегося путем внешне беспричинного и цинично-дерзкого насилия, найти довольно трудно. Из хулиганских побуждений совершаются умышленные убийства (п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ), причинение вреда здоровью (ст. 111, 112, 115, 116) и другие деяния. Нередко даже сам субъект не осознает свои истинные побуждения и объясняет преступление примитивными мотивировками. Скорее всего, поэтому подобные действия необоснованно считаются безмотивными, хотя на самом деле таких преступлений не бывает. Реальные мотивы хулигана «спрятаны» в глубинных противоречиях личности, о которых он ничего не ведает.

Насильственные преступления в основном связаны с большинством преступлений против личности (против жизни и здоровья, против свободы, чести и достоинства, против половой неприкосновенности и половой свободы личности), а также против общественной безопасности и общественного порядка, некоторыми преступлениями против государственной власти, против военной службы, против мира и безопасности.

3. Корыстные преступления. Основным группировочным признаком рассматриваемых деяний является корысть в самом широком понимании. В УК РФ 1996 г. эта мотивация обозначается такими терминами, как: «корыстные побуждения», «корыстная заинтересованность», «извлечение дохода», «извлечение имущественной выгоды», «по найму». В большинстве корыстных деяний данная мотивация «спрятана» в понятиях «кража», «грабеж», «разбой», «вымогательство», «хищение», «мошенничество», «присвоение», «получение взятки», «злоупотребление». По корыстным мотивам совершаются и многие другие деяния против личности (убийство, причинение вреда здоровью различной тяжести, похищение человека, фальсификация итогов голосования и т. п.), против общественной безопасности (терроризм, захват заложника, бандитизм и др.), экологические, компьютерные и т. д.

В Особенной части действующего УК РФ нет ни одной главы, в структуре которой не было бы преступлений (составов), которые при определенных условиях совершаются по корыстным мотивам. В годы перестройки и реформ шел интенсивный процесс «окорыствования» не только экономических, но и политических, культурных и даже духовных отношений.

Конкретные мотивы корыстных преступлений разнообразны и предметны. Даже на уровне обобщений можно говорить о таких подгруппах мотивов, как «корысть-нажива», «корысть-пьянство», «корысть-наркотизм», «корысть-нужда», «корысть-наем» и т. д., каждая из которых отличается криминологической спецификой. Однако все они имеют единый исходный детерминант — удовлетворение материальных потребностей неправомерным путем. Указанная мотивация связана с соответствующей структурой мотивационной сферы личности преступника, с его особой социальной ориентацией, определенными условиями его жизни, воспитания и деятельности, с трудовой занятостью населения, социальноэкономическим неравенством и социальной несправедливостью, а также с уровнем экономического развития страны или региона.

• 4. Преступное поведение анархической мотивации меньше всего изучено и разработано в криминологическом плане. К нему могут быть отнесены многие умышленные нарушения должностных, профессиональных, воинских и гражданских обязанностей, не относящиеся к политическим, корыстным и насильственным деяниям^[6]. В отличие от последних, в преступлениях данной группы, которые предусмотрены во многих статьях УК РФ, могут отсутствовать жертва и прямой непосредственный материальный ущерб. Это существенным образом отражается на мотивации и причинной обусловленности упомянутых преступлений. Реализуя свои личные и «служебные» интересы, субъекты не считаются с установленным порядком, рассматривая его требования как формальные. Специфическое отношение субъекта к «формальным» обязанностям и нормам, выраженное в соответствующих мотивах, целях и путях их достижения, и является связующим звеном этой группы преступлений. Содержание мотивации — анархическое; суть ее — непризнание субъектом авторитета, порядка и дисциплины. С подобным отношением связано определенное единство мотивации преступлений, типа личности преступников и причин преступного поведения.
• 5. Легкомысленные (неосторожные) преступления были предусмотрены почти в 40 статьях УК РСФСР. В действующем Кодексе их число сократилось до 35. Правда, сфера неосторожности может быть расширена за счет неосторожного причинения вреда здоровью или иных тяжких последствий при совершении умышленных преступлений. Например, при умышленном сопротивлении начальнику военнослужащий может причинить ему вред здоровью по неосторожности (п. «в» ч. 2 ст. 333 УК РФ). Но это дополнение не столь существенно.

Криминологическая характеристика легкомысленной мотивации имеет свои особенности. В неосторожных деяниях нет мотива преступления, но есть мотивы нарушений, повлекших общественно опасные последствия. Они очень многочисленны по своему содержанию и непосредственно связаны с предметной деятельностью субъекта, в процессе которой совершаются преступления. Объединение разнохарактерных побуждений в одну криминологическую группу обусловлено сходством других элементов мотивации (целеполагания, выбора путей достижения цели, ошибочных прогностических выводов о действиях и возможных последствиях решения), в которой раскрывается легкомысленное, а точнее — легкомысленно-безответственное, отношение субъекта к правилам предосторожности, окружающей действительности, своим действиям и их возможным последствиям. Мотивация преступного поведения, особенности личности правонарушителей и формирующие их объективные причины и условия имеют вполне определенную целостность.

С точки зрения психологического механизма поведенческий акт при небрежности ничем не отличается от действий при других формах вины. Различия носят не психологический, а нормативный характер. Какие общественно опасные последствия побочного характера считать неосторожно-преступными, зависит от законодателя. По своей психологической сути само действие (бездействие) при небрежности, в результате которого нарушаются правила предосторожности, — мотивированное и целенаправленное, волевое и сознательное. Другое дело, что мотивация направлена не на совершение преступления, а на достижение других результатов. И она социально значима: какие-то потребности, интересы и побуждения отвлекли субъекта от должной деятельности. Совокупность этих разнородных мотивов и составляет содержание легкомысленно-безответственной мотивации.

Общая и дифференцированная классификация преступлений по содержанию мотивации не исключает группировку преступлений по объектам посягательства и другим объективным и субъективным признакам, особенностям личности, способам совершения преступлений, степени организованности преступников и т. д. Но в любом случае криминологический анализ преступлений, сгруппированных по объекту посягательства и другим основаниям на нижних «этажах» классификации, выполняет хоть и важную, но второстепенную функцию. В то же время нельзя исключать того, что более углубленное изучение мотивации преступления может привести к уточнению и даже к пересмотру наших представлений о видах преступного поведения и о классификации преступлений в целом. Дело в том, что современные знания о содержании мотивации преступного поведения недостаточно глубоки. В мотивации человеческого, в том числе преступного, поведения много нерешенных проблем.

Предлагаемая классификация — лишь первое приближение к системному и целостному изучению различных видов преступности. Она может быть положена в основу общей криминологической классификации преступного поведения. Можно по-разному детализировать отдельные виды мотивации. В качестве примера возьмем корыстную мотивацию. Если мы рассмотрим, какие группы людей и по каким причинам пользуются таким методом обогащения или улучшения своего материального положения, то увидим, что они неоднородны. Можно выделить по меньшей мере три-четыре слоя или подгруппы граждан, у которых корыстная криминальная мотивация выходит на первый план.

Первая группа — самая большая — это люди, которых можно назвать обездоленными, люди, доходы которых ниже прожиточного минимума. Среди этих лиц значительную долю составляют случайные и «вынужденные» преступники. Следующая группа — профессиональные корыстные преступники, воры, грабители, мошенники и т. д. Третья группа, размеры которой определить сложно, — это слой организованной преступности. В данную группу могут входить крупные экономические преступники, олигархи, чиновники-коррупционеры регионального и федерального масштаба. Именно они причиняют самый ощутимый вред экономике страны.

Классифицируя преступность по видам криминальной мотивации, мы сталкиваемся с реальными видами преступной деятельности, которые нельзя отнести к какой-либо одной из рассмотренных мотиваций, причем криминологическая значимость их анализа велика. В этом случае можно говорить о полимотивации преступников. Полимотивация предполагает непротиворечивый ряд исходных побуждений (потребностей) и целей преступного поведения. Эта непротиворечивость, как правило, сочетается с доминированием ведущего мотива и основной цели, которые в процессе совершения преступных действий могут трансформироваться во второстепенные детерминанты. При полимотивации мотивы могут даже противостоять друг другу. В этом случае говорят об амбивалентности, диалогичности мотивов^[7], что имеет большое значение для углубленного изучения сложных форм криминальной мотивации, где «борьба мотивов» как внутри субъектов, так и между соучастниками порой приобретает исключительную остроту.

Полимотивация — сложный вид мотивации. А. Г. Маслоу называет ее также смешанной мотивацией субъектов^[8]. Она встречается как при совершении одного преступления со множеством целей, входящих в состав преступления или выпадающих из него, так и при совершении нескольких преступлений группой лиц в их идеальной или реальной совокупности. К преступлениям сложной криминальной мотивации мы относим: организованную, пенитенциарную, ювенальную, молодежную, женскую, воинскую, профессиональную и другие виды преступности. Некоторые из них будут рассмотрены далее. Они выделяются по вторичному классификационному критерию — субъектам преступлений, а их мотивация может быть различной: насильственной, корыстной, политической, анархической и т. д., зачастую она «всеядна». Разделять эти субъекты по известным видам мотивации (хотя какие-то побуждения могут в той или иной субъектной группе доминировать) — значит разрывать криминологическую целостность, формируемую по социальному содержанию субъектов криминологически важных деяний.

Аналогичный анализ можно провести и по другим группам. Предложенное деление крайне условно. Оно иллюстрирует лишь возможности дальнейшего классификационного анализа, который может приблизить нас к пониманию причин различных видов преступности и способов их предупреждения. Криминологическая классификация преступлений, построенная на основе социального содержания мотивации преступного поведения, позволит углубить и систематизировать наши представления о причинной обусловленности преступлений, выявить устойчивые и закономерные связи между мотивацией преступлений, особенностями личности преступника, конкретными и отдаленными причинами преступных проявлений и определенными сферами общественных отношений.

Научная разработка преступлений по видам мотивации вооружит систему уголовной юстиции соответствующими знаниями для профессионального изучения действительных мотивов конкретных преступлений. Только в этом случае могут продуктивно решаться вопросы квалификации преступлений, индивидуализации наказания, ресоциализации личности осужденного и проводиться целенаправленная работа с правонарушителями.

• [1] Лунеев В. В. Юридическая статистика. 2-е изд., перераб, и доп. М., 2004. С. 385.
• [2] Игошев К. Е. Указ. соч. С. 63.
• [3] Хекхаузен X. Указ. соч. Т. 1. С. 34−35.
• [4] Кудрявцев В. Н., Трусов А. И. Политическая юстиция в СССР. М., 2000; Кабанов П. А. Политическая преступность: сущность, причины, предупреждение. Нижнекамск, 2000; Политический режим и преступность / под ред. В. Н. Бурлакова и др. СПб., 2001; Зелинская Н. А. Политические преступления в системе международной преступности. Одесса, 2003.
• [5] См.: Берон Р" Ричардсон Д. Агрессия: пер. с англ. СПб., 2000; Кудрявцев И. А., Ратинова Н. А. Криминальная агрессия (экспертная типология и судебно-психологическая оценка). М., 2000; Ильин Е. П. Мотивация и мотивы. СПб., 2000. С. 238−243; Берковиц Л. Агрессия: причины, последствия и контроль. СПб., 2001.
• [6] См.: Кудрявцев В., Стручков Н. Борьба с умышленными нарушениями должностных и гражданских обязанностей // Сов. юстиция. 1972. № 1.
• [7] Мотивационная регуляция деятельности и поведения личности. М., 1988. С. 37−41.
• [8] Маслоу А. Г. Мотивация и личность: пер. с англ. 3-е изд. СПб., 2008. С. 301. Термин «смешанные мотивы» употребляется в практическом руководстве «Законодательство против преступлений на почве ненависти», опубликованном Бюро по демократическим институтам и правам человека ОБСЕ в 2009 г. (с. 67).