Небытие, смерть, бессмертие
Молодой талантливый ученый Франкенштейн увлечен проблемой оживления материи. Он полагает, что для исследования причины жизни надо обратиться к смерти. «Я увидел, чем становится прекрасное человеческое тело; я наблюдал, как превращается в тлен его цветущая красота; я увидел, как все, что радовало глаз и сердце, достается в пищу червям. Я исследовал причинные связи перехода от жизни к смерти… Читать ещё >
Небытие, смерть, бессмертие (реферат, курсовая, диплом, контрольная)
Жизнь — способ бытия человека
Философская антропология, как мы уже знаем, пользуется множеством категорий, которые помогают осмыслить ценность жизни — «бытие», «существование», «бессмертие».. Однако в ней есть и другой ряд категорий — «смерть», «небытие», «разрушение». Понять жизнь можно только через их сопоставление. Смерть — ответственный и важный момент жизни. Уже из библейских текстов известно: чтобы прийти к вечной жизни, нужно сначала умереть… В свою очередь жизнь — одна из форм существования материи, отличающая мир организмов от всей остальной действительности. Она закономерно возникает при определенных условиях развития материи. Различаются три царства жизни — растительное, животное и человеческое. Ниже растительного царства обнаруживает себя «не-жизнь» — царство минералов. Выше человеческого располагается «сверхжизнь» — пространство, в котором обитают духи.
В биологическом смысле жизнь есть основной признак организма. Когда она исчезает, наступает смерть. Главные признаки жизни: рост, размножение, способность реагировать на внешние воздействия, активность. Но сущность жизни не исчерпывается только ее биологическим содержанием. Прежде всего жизнь знаменует собой более высокую ступень эволюции материи. Кроме того, только живая материя способна воспроизводить саму себя. И, наконец, жизнь создает предпосылку для появления мыслящей, одухотворенной материи. Мир полон единым, непрерывным трепегом жизни.
Современная наука утверждает, что провести строгую границу между телами, одаренными жизнью и не одаренными ею, весьма трудно. Точно так же нелегко обнаружить границу между органической жизнью и психической, хотя в природе, по всей вероятности, нет более резкой границы, чем та, которая проведена между мертвым и живым.
Еще до того как философы обратились к феномену жизни и попытались «выяснить, что можно назвать живым»1, в истории человеческой культуры стали рождаться различные истолкования происхождения и смысла жизни. «Где, часто спрашивал я себя, таится жизненное начало?» — размышляет герой романа М. Шелли «Франкенштейн, или Современный Прометей».
Молодой талантливый ученый Франкенштейн увлечен проблемой оживления материи. Он полагает, что для исследования причины жизни надо обратиться к смерти. «Я увидел, чем становится прекрасное человеческое тело; я наблюдал, как превращается в тлен его цветущая красота; я увидел, как все, что радовало глаз и сердце, достается в пищу червям. Я исследовал причинные связи перехода от жизни к смерти и от смерти к жизни, как вдруг среди полной тьмы блеснул внезапный свет — столь ослепительный и вместе с тем ясный, что я, потрясенный открывшимися возможностями, мог только дивиться, почему после стольких гениальных людей, изучавших этот предмет, именно мне выпало открыть великую тайну».
Ученый создал в своем романе живое существо — некоего монстра, который, страдая от одиночества, вынужден был преследовать своего творца. Зловещая коллизия Франкенштейна позже была воскрешена в фантастической повести Р. Л. Стивенсона «Доктор Джекиль и мистер Хайд» и в сочинении английского фантаста Герберта Уэллса «Человек-невидимка». Однако великая тайна так и не была открыта. Мы не можем сегодня в лаборатории создать живую клетку, несмотря на то что располагаем многочисленными химическими и физическими формулами.
«Что же такое жизнь? Никто не знает. Никому неведома та точка сущего, в которой она возникла и зажглась»[1][2], — эти слова сказал немецкий писатель Томас Манн (1875—1955) в романе «Волшебная гора». Герои произведения пытаются осмыслить тайны жизни и смерти. Жизнь столь необычна, высокоразвита, что в мире неорганической материи мы не найдем ничего, хотя бы отдаленно напоминающего жизнь. Между жизнью и неорганической природой зияет пропасть. Жизнь — это какая-то лихорадка материи, сопровождающая процесс непрерывного распада и восстановления белковых тел.
Живое имеет огромное, непреходящее значение. Но сколь мало оно и ничтожно, как пугающе незначительно по сравнению с Космосом!.. За ее пределами огромный и неисчерпаемый мир безмолвия. В эпоху эллинской и средневековой цивилизаций земной шар казался слишком великим по сравнению с окружающими его небесными сферами. Земля отождествлялась с центром Вселенной, а небеса были гораздо ближе к человеку и его жизни. Лишь отдельные мыслители древности догадывались о незначительности жизни в безмолвном Космосе.
В Новое время претензии человека на то, чтобы быть признанным центром Вселенной, утратили свои основания. Оказалось, что планеты вовсе не вращаются вокруг Земли, что человек помещен в бесконечное пространство, в котором его бытие представляется всего лишь одинокой и исчезающе малой точкой. Он окружен безмолвной Вселенной, миром, который совершенно безразличен к его религиозным чувствам, глубочайшим моральным запросам, жизненным мироощущениям.
Первая реакция на открытие Н. Коперника, доказавшего, что наша планета вращается вокруг Солнца, порождала сомнение и страх. Даже величайшие мыслители не были свободны от этих чувств. «Вечное безмолвие бесконечных пространств страшит меня», — признавался французский философ Блез Паскаль. Он писал: «Человек — всего лишь тростник, слабейшее из творений природы, но он тростник мыслящий. Чтобы его уничтожить, вовсе не надо всей Вселенной: достаточно дуновения ветра, капли воды. Но пусть даже его уничтожит Вселенная, человек все равно возвышеннее, чем она, ибо сознает, что расстается с жизнью и что слабее Вселенной, а она ничего не сознает»[3].
Человек, как и животное, живет общей жизнью Вселенной. Существенное различие заключается лишь в способе различения того и другого в этой жизни. Животное, как существо одушевленное, психически участвует в захватывающих его процессах природы. Оно инстинктивно чувствует, что для него в этих процессах приятно и что неприятно, что в них вредно и что полезно для его самосохранения.
Но все это, по мысли русского философа Владимира Сергеевича Соловьева, относится только к непосредственно действующей на животное внешней среде и данному кругу времени. Мировой процесс как целое не существует для животного. Человек же сам оценивает свое участие в мировом процессе. Он осознает ценность жизни. Но какая логика заставляет человека жить и ценить жизнь, если его ждет неизбежная смерть? Какой вообще может быть смысл в этой жизни, которая полна ужасов и скорби?